Сегменту электронно-библиотечных систем (ЭБС) в 2019 г. 10 лет. Напомним, 31 октября 2009 г. Поручением Президента РФ Д.А. Медведева № Пр-2920 было обозначено требование о предоставлении учащимся доступа к ЭБС.

Много это или мало? С одной стороны, мгновение в масштабе тысячелетий истории библиотек и книги. С другой, учитывая развитие цифровых технологий в образовании, изменение структуры книжного рынка, появление инновационных моделей создания и реализации контента, а также предоставления доступа к нему, — это целая эпоха становления нового направления в российском образовании. Направления сложного, финансовоёмкого, не всегда прозрачного с точки зрения аналитики и понятного с позиции пользовательских инструментов. Но безусловно, уникального, поскольку ЭБС — это исключительно российский опыт: без него сегодня уже немыслим процесс обучения и организации доступа к знаниям.

За 10 лет своего развития сегмент ЭБС прошёл разные стадии становления: от жёсткой административной регламентации всех процессов до рыночно-конкурентных, а в нашем случае нередко демпинговых механизмов. 10 лет — хороший повод сверить часы и подвести некоторый промежуточный итог, честно поговорить о сильных и слабых сторонах взаимодействия поставщиков и пользователей, ценообразовании и эффективности использования, потенциале рынка и перспективах развития.

Приглашённые эксперты

Алёна АСАЕВА, директор Научной библиотеки Тольяттинского государственного университета

Натела КВЕЛИДЗЕ-КУЗНЕЦОВА, директор Фундаментальной библиотеки Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена, исполнительный директор Ассоциации производителей и потребителей электронных ресурсов (АППОЭР)

Константин КОСТЮК, Генеральный директор ООО «Директ-Медиа»

Александр КУЗНЕЦОВ, исполнительный директор Национального электронно-информационного консорциума (НП НЭИКОН)

Вадим КУРПАКОВ, директор Издательско-библиотечного центра Балтийского федерального университета имени И. Канта

Елена ЛОТОВА, директор Учебно-научного информационного библиотечного центра (Научной библиотеки) Российского университета дружбы народов

Антон МОЛЧАНОВ, Генеральный директор ООО «Политехресурс»

Александр НИКИФОРОВ, директор издательства «Лань»

Владимир ПРУДНИКОВ, главный редактор ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М», Znanium.com

Евгений СТРУКОВ, директор Научной библиотеки Казанского федерального университета

Марина ТЕРЕХОВА, директор Научно-медицинской библиотеки Сибирского государственного медицинского университета Минздрава России

Аркадий ХАЛЮКОВ, Генеральный директор издательского дома «Гребенников»

ЭБС СЕГОДНЯ

Каковы критерии отбора ресурсов и приоритетные сервисы? Подходы к финансированию: индивидуальная покупка или национальная подписка? Отечественные и международные образовательные и научные базы данных: как достичь баланса и эффективности использования?

Натела КВЕЛИДЗЕ-КУЗНЕЦОВА

Сегодня агрегаторам и пользователям не жить друг без друга. ЭБС — это образовательный сервис, без которого ни один университет не мыслит своей деятельности. Это научный ресурс, который используется в магистерских программах и в программах аспирантуры. Так как теперь аспирантура — это третий уровень обучения, мы не отрываем его научность от образовательного процесса. Качество сервисов — одно из главных условий приобретения и использования ЭБС. Безусловно, они развиваются по-разному. Кто-то эксплуатирует платформы, созданные 10 лет назад, и не делает ни шага в своём техническом развитии, используя монопольный контент. Другие активно вкладываются в развитие своих систем в отношении сервисов. В любом случае мы как пользователи активно взаимодействуем с коммерческими структурами.

Что касается бюджетов и поддержки, то главной помощью государства в этом плане будет выделенная и защищённая статья, которая используется исключительно на приобретение книг, неважно, в электронном виде или в печатном.

Марина ТЕРЕХОВА

В течение 10 лет сложились определённые критерии, по которым мы выбираем ЭБС. Первый — это контент. Нам необходимы учебники, которые обеспечивают основные дисциплины. Второй — технические и технологические возможности. Мы не готовы подстраиваться под ЭБС и считаем, что агрегаторам следует включаться в наши сервисы и образовательную инфраструктуру. Студенты-медики должны иметь круглосуточный доступ к контенту. Для них мы делаем электронные, мобильные полки, размещая их даже в автобусах, которые передвигаются по кампусу. И необходимо, чтобы это поддерживалось возможностями агрегаторов. Третье — это, конечно, цена.

Константин КОСТЮК

ЭБС сегодня — это библиотека. А вот информационный центр вуза — это уже не просто библиотека: его функционал и возможности сегодня гораздо шире: поддержка публикационной активности, открытый доступ и т.д. ЭБС принимает на себя вчерашние функции библиотеки: качественные библиографические записи, правильную каталогизацию и т.д., с тем чтобы освободить вузовскую библиотеку от рутины и превратить её в информационный комплекс, работа с контентом для которого лишь одна из опций. Основной вклад ЭБС в цифровизацию образовательного процесса таков, что они изменили структуру информационного поля вуза.

Что касается национальной подписки, думаю, данный вопрос не актуален для отечественного рынка. По сути, она перечёркивает конкуренцию. Это не нужно ни потребителям, ни производителям.

Елена ЛОТОВА

Нам в ЭБС действительно очень важен контент, и у нас должно быть всё по любой реализуемой программе. Кроме того, мы обеспечиваем научно-исследовательскую деятельность и видим, как ЭБС активно развиваются в этом направлении. Они стали обогащать своё информационное поле журналами, поэтому мы наших студентов сразу вовлекаем в науку. В ЭБС наблюдается большое разнообразие книг в разных форматах. Стал появляться аудиоконтент, причём в большом количестве, медиаконтент. Замечательно, что мы получаем новые продукты, востребованные нашими пользователями.

Не знаю, насколько состоятельна идея нацподписки, хотя есть хорошо зарекомендовавшие себя универсальные ЭБС, которые подходят всем вузам. Возможно, имеет смысл включить их в национальную подписку. Тем более если случится так, что централизованной подписки на зарубежные ресурсы не будет, то индивидуальную закупку возложат на библиотеки. Соответственно есть опасность лишиться части отечественного контента. Поэтому нужно оценить, как станет развиваться политика государства в отношении зарубежных ресурсов, и изучать, что включить в национальный проект подписки в отношении отечественных агрегаторов.

Владимир ПРУДНИКОВ

Мы видим развитие ЭБС как интегрированной среды, в которой представлен образовательный и научный контент, где есть разного рода аналитические инструменты, позволяющие научным сотрудникам, преподавателям, магистрантам, аспирантам и студентам получать необходимую информацию, для того чтобы готовить публикации. Кроме того, в ЭБС в ближайшем будущем должна появиться опция электронного издательства. Наша новая платформа Znanium 2.0 интегрирует как образовательный контент, так и научный, а также аналитические опции. Можно воспользоваться сервисом обнаружения заимствований, для вузов есть возможность осуществлять управление публикационной активностью. Дальнейшее развитие связано именно с сервисами.

Что касается национальной подписки, то с точки рения конкуренции это путь в никуда. Но и нынешняя конкуренция тоже бесперспективна, хотя это вопрос ценообразования.

Евгений СТРУКОВ

С точки зрения нашего университета, важен исключительно контент, причём стабильный. Сервисы — далеко не основное. Дело в том, что все наши подписки интегрируются в единую систему внутренними средствами, поэтому издательские сервисы вторичны. Более того, сейчас мы тратим на подписку ЭБС в два раза больше, чем на всё остальное. Пока не собираемся менять сложившийся на сегодняшний день набор ресурсов. Единственный вопрос — финансирование.

Национальная подписка — плохая идея. Каждый вуз выбирает из ЭБС те коллекции, которые нужны именно ему, и угодить всем вузам просто нереально. Это тупиковая ветвь.

Вадим КУРПАКОВ

Российская ЭБС сегодня — это помещение для хранения костылей. Поясню: сегодня любой проверяемый Рособрнадзором вуз должен быть инклюзивным и иметь соответствующую инфраструктуру, даже в отсутствие самих инвалидов. Точно так же вся история развития ЭБС и их нынешнее существование завязаны исключительно на министерские показатели книгообеспеченности. В результате одно издательство — ЭБС выпускает 200 учебных пособий в день, в другом, гордящемся своим высоким стандартом редакционной подготовки, на одного редактора в год приходится около 40 книг плюс полновесный научный журнал. При этом в большинстве случаев учебное пособие уже давно устарело как класс. Это почти то же, что лекция под запись. Но изменить здесь мы ничего не можем: ЭБС находятся в таком положении, при котором что-то качественное они могут сделать исключительно за свой счёт. И откуда берётся контент? Назовите хотя бы один стимул для научного сотрудника к написанию учебного пособия. Денег он за это не получит, славы тоже не будет. Ни нашим студентам, ни преподавателям ЭБС давно не нужны. Опросы показывают: осознанный выбор учебного пособия в российском университете происходит в 5–30% случаев. Во всех остальных мы можем менять один учебник на другой, тасовать ЭБС, но от этого ничего не изменится.

Алёна АСАЕВА

В нашем университете активно развиваются ИТ, и удовлетворить спрос современного студента на контент можно только с помощью ЭБС. Других возможностей для этого нет. Конечно, мы готовим собственный контент, но оперативно написать учебник по новой дисциплине невозможно. Мы используем то, что уже имеется, и ЭБС активно востребованы. С прошлого года число книг, читаемых в ЭБС, превысило количество выдаваемых в печатном виде. ЭБС не только наше настоящее, но и будущее. Мы даже ввели специальную должность — специалист по работе с ЭБС. Работа с печатной книгой и с электронным контентом имеет различия, и поэтому есть специалисты, которые занимаются продвижением и рекламой именно цифровых изданий.

Александр КУЗНЕЦОВ

На мой взгляд, ЭБС — такая опухоль, которая поразила информационно-образовательную систему 10 лет назад. Для этого действительно существовали определённые предпосылки. Но это уникальное явление, потому что в нашей стране административные решения довлеют над здравым смыслом: можно продавить любой закон и регламент, если это кому-то выгодно. Вторая инфекция называлась «КнигаФонд», в эту систему были сделаны совершенно неадекватные вложения. Вопрос в том, насколько опухоль оказалась злокачественной. Наверное, всё-таки она доброкачественная. Хотя она и забирает жизненные силы университетов, время и деньги, но всё-таки привносит что-то хорошее. Это позитивное стремление не убить организм я рассматриваю как безусловный плюс. Уважаю людей, которые из провального проекта, обречённого на достаточно быструю смерть при отсутствии финансирования, не только смогли выйти в состояние равновесия между выживанием и интересами, но и стремятся сделать что-то полезное.

Антон МОЛЧАНОВ

ЭБС в конечном счёте не более чем способ комплектования электронными ресурсами вузовских библиотек, абсолютно необходимого и существующего во всём мире. То, что у нас это поддерживается в административном порядке, совершенно не меняет сути вопроса. Наши образовательные платформы не хуже, чем зарубежные. Безусловно, популярность ЭБС растёт, а некоторые вузы вообще перестали покупать печатные книги. Если что-то продаётся, значит, оно востребовано.

Что касается национальной подписки, то неважно, что эта идея никому не нравится. Что наверху решат, то и будет. Как-то станем выкручиваться и учиться жить в новых обстоятельствах.

Александр НИКИФОРОВ

Главное различие между зарубежными и отечественными ресурсами в том, что первые — мировые, а вторые — локальные, микропредприятия. Это важно для понимания идеи о национальной подписке. Общее мнение: национальная подписка развращает библиотеки, они не ощущают ценности, нет должного отношения к продвижению и статистики. Так как мы локальные игроки, то если будет национальная подписка, зачем что-то ещё развивать? В национальную подписку на зарубежные ресурсы входят далеко не все достойные проекты. Это может коснуться и нас, и тогда начнутся разговоры о справедливости. Зарубежные эксперты надеются на продолжение проекта нацподписки, но допускают, что её может не быть. Так может случиться и у нас: национальная подписка на отечественные ресурсы вдруг прекратится. А вузы уже отвыкнут подписываться индивидуально, и тогда спроса вообще не будет. Поэтому её отсутствие сейчас оптимально.

Ирина ЧИГАРЕВА, Северо-Западный институт управления РАНХиГС

За эти 10 лет поезд под названием ЭБС уехал далеко, и каждый сам решает, в каком вагоне ехать: в СВ или в плацкарте. И чем дальше, тем мы теснее переплетаем свою судьбу с тем, что называется ЭБС. ЭБС и электронный каталог библиотеки — это та материальная основа рабочей программы дисциплины (РПД), без которой вуз не может существовать. Это то, что с нас спрашивают.

Национальной подписке — точно нет. Не нужно класть в одну кастрюлю то, что варить вообще нежелательно.

Елена УЛЬЯНОВА, Тюменский государственный университет

Когда мы говорим о школьном образовании, не возникает вопроса, что каждому ученику нужно предоставить полный пакет учебников. Но как только вчерашние школьники поступают в университет, мы решаем, что студенты могут получать знания виртуально. Мы должны предоставить возможность получать знания. Есть возможность каждому выдать учебник — замечательно. Нет — делаем MOOC, LMS-курсы. Ресурсы ЭБС тоже возможность. Каждый выбирает то, что может, но задача общая: обеспечить информацией учебный процесс.

ЭБС И ВУЗЫ: ПАРТНЁРЫ ИЛИ ПОПУТЧИКИ?

Мы выбираем, нас выбирают: есть ли взаимозависимость? Как оценивать эффективность использования ЭБС? Что является причиной для дальнейшего отказа от подписки?

Привязка к РПД: зависимость от ЭБС, взаимный расчёт или инструмент манипулирования?

Алёна АСАЕВА

ЭБС для нас в первую очередь партнёры, а не попутчики. Мы тщательно подходим к выбору. Если начинаем работать с агрегатором, то расстаться с ним будет очень сложно. Мы уже проходили этот болезненный процесс. Контент в разных ЭБС, конечно, пересекается, но он не одинаковый. В любом случае можно использовать не весь массив, а только ту часть, которая соответствует учебному процессу.

Действительно, РПД — это основа, мы на неё завязаны. Эффективность оценивается по статистике использования. Но книга может быть невостребованной не только потому, что она не подходит: просто её не прорекламировали, не довели до читателя нужную информацию. В прошлом году мы ввели такую услугу, как помощь в написании ВКР. Кафедры нам дают список тем ВКР на текущий год, и мы делаем подборку источников по ЭБС и по международным ресурсам. Это хорошая реклама.

Марина ТЕРЕХОВА

Мы оставляем некий баланс между электронными книгами и печатными. В ряде случаев отдаём предпочтение электронной книге. Что касается статистики, то мы запустили такую технологию, как рейтинг кафедр, когда идёт корреляция между заказанными учебниками и статистикой их использования. Рейтинг кафедры влияет на стимулирующие выплаты. Ещё один механизм — рейтинг медицинских библиотек по использованию электронных ресурсов. Там учитывается корреляция между использованием э-ресурсов и клиентоориентированностью, т.е. тем, как эти библиотеки ресурсы продвигают. Безусловно, бывают такие дисциплины, которые закрывают э-ресурсами ради галочки, для аккредитации. Тем не менее когда мы представляем рейтинг кафедр, преподаватели задумываются над тем, чтобы реально использовать контент ЭБС.

Есть универсальные ЭБС, а есть уникальные, пакетные, точечные решения. От них мы не откажемся. У нас четыре медицинских направления подготовки, и без специализированных ресурсов не обойтись. Есть «Троицкий мост» — маленькое издательство, которое сделало свою ЭБС по таможенному делу. У кого-то есть ветеринария. Уникальный издательский контент у «Юрайта», в Znanium. Многие уже перешли к точечной подписке в ЭБС, осуществляют индивидуальный отбор информации.

В случае сокращения бюджетов или повышения стоимости мы станем ещё более избирательными. И если использовать образ поезда, то хочется такой продукт, который напоминает скоростные поезда в Европе.

Елена ЛОТОВА

Однозначно партнёры. Книги из ЭБС всегда были у нас в РПД, но качественный скачок произошёл, когда библиотека стала создателем платформы онлайн-образования. Тогда принципиально изменилась статистика обращений к ЭБС: одно дело, когда в РПД размещена просто ссылка, и другое — когда создан электронный курс, который постоянно востребован студентами. Более того, мы начали учить преподавателей размещать информацию не только в начале учебного курса: в каждом модуле представлены дополнительные учебники. В итоге «Университетская библиотека онлайн» стала использоваться в пять раз чаще, «Юрайт» — в три раза. Это потому, что появились новый продукт, нужный студентам, и среда, в которой не только даётся теория, но и контролируются знания. Поэтому я за то, чтобы в ЭБС развивался альтернативный контент.

Когда мы получили задачу развернуть образовательную платформу, то стали оценивать российский опыт. Обнаружили, что «Юрайт» уже снимает лекции и делает электронные курсы. Первый проект был именно с этим издательством. Мы купили у них несколько курсов с возможностью их доработки нашими педагогами.

К разработчикам ЭБС обращаемся по разным вопросам, даже по не зависящим от образовательной среды в университете. К примеру, мы выиграли грант Россотрудничества для реализации образовательных программ в странах СНГ. Стали узнавать, у кого есть контент для школ и для техникумов. Наши партнёры предоставили коды доступа, с тем чтобы мы оценили, что у них есть. Это дало возможность в том числе продвинуть коллекции агрегаторов. Происходит взаимное обогащение: мы даём ЭБС предложения по развитию сервисов и улучшению платформ. Например, нас обязали представить списки публикаций авторов в течение года по запросу Минобрнауки России. На платформах появилась такая опция: выгрузить информацию об этих публикациях. Это очень удобно. Партнёрское взаимодействие активно развивается.

Натела КВЕЛИДЗЕ-КУЗНЕЦОВА

Одним из наших партнёров в своё время был библиотечный коллектор. Мы туда ходили как домой и с полки отбирали книги, иногда спрашивая рекомендации сотрудников, прежде взяв заявки преподавателей по их дисциплинам. Сейчас ничего не изменилось, только партнёров стало больше, а выбор — шире. Мы своим партнёрам можем обозначать условия наличия контента, предлагаем совершенствовать сервисы. Конечно, мы партнёры. Вынужденное движение рука об руку не может быть долгим.

Александр КУЗНЕЦОВ

Самая главная оценка использования — это статистика. Но для того чтобы быть корректной, она должна собираться по единым стандартам в каждой из ЭБС и оцениваться сертифицированным органом, как это делается на Западе, чтобы никакая недобросовестная ЭБС не накручивала свою статистику. Существуют ли стандарты статистики, размещения журналов и монографий, учебных пособий, описания метаданных в ЭБС?

Евгений СТРУКОВ

Конечно, нет, и это одна из серьёзнейших проблем наших взаимоотношений. Мы всеми силами пытаемся достичь консенсуса, тем более что среди партнёров КФУ крупнейшие игроки на этом рынке, и мы давно обсуждаем все эти вопросы. Мне как директору библиотеки не так важно, сколько каких книг читают в ЭБС: на первом месте стоят РПД. У нас 40 тыс. студентов, и число РПД — десятки тысяч. Скоро к нам приедет комиссия Рособрнадзора, запланирована очередная проверка, мы к этому готовимся, и вся эта масса РПД обрушивается на библиотеку. Есть партнёры, которые нас слушают, но есть и те, кто пытается вносить новшества в тот момент, когда этого делать нельзя. Я понимаю, что всё меняется и мы в постоянном контакте, но менять правила игры на финишном этапе — дело абсолютно ненужное. Мы, безусловно, партнёры, но уровень взаимоотношений разный.

Вадим КУРПАКОВ

Из чего состоит электронная библиотека? Существует два вида контента: учебный и научный. Всё остальное не настолько принципиально. Когда мне как директору библиотеки приходится списывать очередную тонну учебников, ЭБС — это гениальный выход во всех смыслах: административном, финансовом и т.д. Я нажал кнопку, подписал контракт, заплатил деньги, и все книги становятся доступными в течение двух дней. Электронный или бумажный формат — это не так важно. И даже качество не стоит на повестке дня. Если мы плохую электронную книгу напечатаем, её качество от этого не улучшится.

Что касается научной литературы... Согласны ли мы с тем, что прав на книги у нас больше не осталось? Мы платим за то, чтобы пользоваться литературой ограниченное время. Сейчас у агрегаторов нет юридических оснований на постоянной основе продавать электронный контент. И наша задача номер один — сделать так, чтобы это стало возможным: например, объявить мораторий на год-другой на покупку научной литературы. И очень острый вопрос — НЭБ. Если всё окажется там, то ЭБС завтра не будет.

Константин КОСТЮК

Что мы должны сопровождать: учебный процесс или просто получение аккредитации? Мне кажется, что мы ориентируемся на разные цели. Совершенно не хочется работать, чтобы обслуживать вузы для галочки. Но приходится, потому что процентов 70 того, что от нас требуют, — это соответствие формальным признакам. Как только всё формализуется, работать для людей становится тяжелее. Но самое главное, что конфликт между буквой и духом касается не нас. Это проблема вузов. Есть библиотеки, которые работают ради образования и имеют в виду аккредитацию как один из пунктов, а есть те, кто не отходит от формальных требований в сторону ни на миллиметр. С одной стороны, РПД и ФГОСы были локомотивом, сдвинувшим всё с мёртвой точки. С другой — они обрезают все возможности для развития.

Евгений СТРУКОВ

Что касается научного контента, то, на мой взгляд, в ЭБС он нужен в последнюю очередь. Вся наша наука строится на зарубежных информационных образовательных ресурсах. Какие-то журналы в ЭБС есть, но мы их читаем в eLibrary, что-то выписываем. Большинство журналов приходят к нам из других источников, из той же Национальной подписки. Всё, что находится в ЭБС, касается только образовательного процесса.

Константин КОСТЮК

Научный контент — большая проблема. Университеты научной информации от нас вообще не ждут и не собираются покупать её ни в каком виде. Не соглашусь с тем, что вся наука сводится к журналам. В России 60% выпуска — юристы и экономисты, но эти направления не развиваются в зарубежной журнальной среде. На нас порой смотрят как на интернет-магазин: принесите нам учебники для РПД и больше ничего не предлагайте. Мы, наоборот, стараемся агрегировать научный, монографический, источниковедческий, публицистический контент — то, что значимо для науки в формате книги.

Любой зрелый рынок насыщен инфраструктурой аналитики. У нас её практически нет. Периодически опрос проводит журнал «Университетская КНИГА», а больше ничего нет. Необходимы рейтинги, аналитические инструменты, чем могла бы заняться АППОЭР.

Аркадий ХАЛЮКОВ

По ГОСТу для ЭБС разработчикам контента отказывают в праве самостоятельно классифицировать его. Только в том случае, если у вуза нет собственной ЭБС, электронная библиотека разработчика может быть признана полноценным информационным ресурсом. Наша электронная библиотека не включает в себя значительного числа книг, поэтому мы никак на книгообеспеченность не повлияем. Контент востребован именно в плане качества как практические пособия по ряду дисциплин. Работаем на разных рынках: с образовательными учреждениями, с крупными корпорациями, коммерческими организациями, банками.

Что касается взаимоотношений с НЭБ, то мы понимаем, что это безусловная опасность для всех. Вариант обезопасить себя — работать на нескольких рынках и разрабатывать продукт, который не в полной мере может быть назван книгой. Это медиаконтент, онлайн-курсы и т.п.

Владимир ПРУДНИКОВ

Мы рассматриваем вузы как партнёров. Попутчики нам не нужны, хотя многие набиваются. К нам часто обращаются вузы с предложением сделать подписку, а после аккредитации расторгнуть договор. Если говорить о поезде, то мы там точно не общий вагон. Что касается партнёров, то со временем чувства могут остыть. Интерес к нашему контенту определяется перечнем направлений подготовки, которые присутствуют в вузе. За качество мы не беспокоимся, потому что работаем по старым издательским традициям.

Что касается содержания, то я за толерантность. В ЭБС должно быть всё, потому что мой опыт преподавательской деятельности говорит об одном: если мы хотим, чтобы студенты качественно выполняли письменные работы: курсовые, эссе и т.д., то на учебном контенте далеко не уедешь. Обязательно необходима научная книга. Мы выпускаем собственные монографии и журналы и стараемся максимально привлекать сторонние ресурсы, прежде всего монографические. Как будем двигаться дальше, зависит от вузов. Пытаемся предугадывать их потребности, но хотелось бы, чтобы преподаватели были более активными. Наша задача — максимальное вовлечение преподавательского состава в обсуждение развития ЭБС через публикации различного уровня.

Александр НИКИФОРОВ

Позитивно, что библиотеки воспринимают нас как партнёров. Но насколько оно прочное, это партнёрство, особенно в периоды серьёзных испытаний, во время аккредитации и т.д.? Если говорить об ЭБС, то на сегодняшний день их примерно 15, многие незаметные. Одни — партнёры и соратники, другие — попутчики. Но есть и паразиты, которые спекулируют на своём прекрасном контенте. Если он есть, то куда вы денетесь, зачем ещё что-то развивать? Нельзя допускать, чтобы все стали паразитами. Проблему партнёрства следует обсуждать в этической плоскости: чего от нас ждать, помогаем мы или нет. Некоторые агрегаторы говорят вузам: если они хотят продлить договор, с тем чтобы сохранить книгообеспеченность, цена немного меняется. Не хочется быть среди таких недобросовестных игроков.

Александр КУЗНЕЦОВ

Давайте говорить честно: университеты не партнёры, а клиенты. И издатели, и владельцы ЭБС стремятся этим клиентам угодить, стараются делать лучше сервисы, чтобы потом вуз подписался на такой ресурс. В этом нет ничего дурного. Партнёрство — это другое. Например, если издательство совершило несколько неправильных коммерческих шагов и находится на грани банкротства, а вузы собрались и поддержали его финансово.

Антон МОЛЧАНОВ

Безусловно, вузы — это клиенты, а мы — поставщики. Выбирает тот, кто платит деньги. Другое дело, что у нас для каждого вуза есть то, что ему нужно. При этом отношения клиента и поставщика не исключают партнёрства. Мы были одними из первых, кто наполнял свою ЭБС мультимедийным контентом. ЭБС становятся партнёрами вузов благодаря своим нестандартным форматам. Кроме того, мы можем быть партнёрами, работая с вузом как с издателем и продавая его контент. Некоторым вузам мы даём денег больше, чем они нам.

Светлана МОРОЗОВА, РГПУ имени А.И. Герцена

Безусловно, к российским ЭБС отношение иное, чем к зарубежным ресурсам. Есть майский Указ Президента РФ, и в нём фигурирует Web of Sciences. И представьте себе обсуждение, партнёры мы с этой базой или попутчики. Всё уже определено. У зарубежных ресурсов есть сформированная десятилетиями корпоративная политика, которую мы зачастую должны принимать «как есть». А к российским ресурсам как к «родственникам» мы предъявляем больше требований, ждём от них быстрых изменений.

А если говорить об оценке эффективности, то существуют три направления. Это статистика использования, но считать её абсолютно релевантной нельзя. Есть ЭБС, которые демонстрируют фантастические показатели, соответственно, сопоставление невозможно. Второй критерий – включённость в РПД. На конец года в нашем вузе использование литературы из ЭБС (от общего массива подписки) составляет 23%, а в момент начала подписки — 18%, в связи с обновлением контента. Думаю, что это неплохой показатель, однако мы должны ориентироваться не только на включённость в РПД, но и на самостоятельную работу студентов. Третий критерий — финансовая оценка. Прочтение страницы стоит нам в среднем 30 рублей, сопоставляя с мировыми стандартами стоимостной оценки, можно считать это хорошим показателем.

И ещё один момент: ЭБС может быть очень нужной и включённой в РПД, но мы способны от неё отказаться, если эта, даже уникальная, ЭБС не будет развивать свои сервисы.

ВОПРОС ЦЕНЫ, ИЛИ ЦЕНА ВОПРОСА

Ценообразование в ЭБС и в сегменте печатных образовательных изданий: прогнозы, динамика, открытость. Прозрачность рынка: нужна ли она? Готовы ли агрегаторы к открытому ценообразованию? Какова идеальная система определения политики ценообразования?

Владимир ПРУДНИКОВ

Мне кажется, что ценообразование на нашей платформе было прозрачно с самого начала. Рынку было объявлено, сколько что стоит в зависимости от числа пользователей. При этом за 10 лет цена обеспечения одного студента у нас не поменялась, хотя стоимость бумажной книги выросла на порядок. Наша базовая цена — 100 рублей за студента. Возможны повышающие и понижающие коэффициенты, но всё зависит от вуза с его набором направлений подготовки, с определённым бюджетом.

Марина ТЕРЕХОВА

Вопрос непрозрачности сразу снимается, если зайти на сайт госзакупок, где можно увидеть, какой вуз, сколько и за что платит. Контракт — это открытый документ, который каждый может прочитать.

Александр КУЗНЕЦОВ

В текущей ситуации обеспечения научными и образовательными ресурсами прозрачность вообще не обсуждается. Сейчас любой издатель вправе поставить ту цену, какую считает правильной. Иной подход потребует изменения всей системы. Тогда отрасль должна будет подчиняться научно-образовательному сообществу. Этого пока нет, и издатель волен назначать цену, не объясняя, почему он так поступает.

Александр НИКИФОРОВ

У нас в кабинете администратора цены уже несколько лет видят все библиотекари. Не думал, что это какое-то достижение цивилизации. Ценообразование вообще другой процесс. Какую цену назначил издатель, та и правильна. Другое дело — покупательная способность заказчика. Речь, скорее, о том, одинаковы ли цены для всех при одном и том же количестве читателей. Какого поведения от нас ожидать библиотекам, насколько мы предсказуемы в плане изменения цены?

Александр КУЗНЕЦОВ

Издание научной литературы — это рынок. Люди имеют право устанавливать какие угодно цены без объяснения своих издательских расходов. А агрегатор обладает правом не купить их товар. Издатели прошли долгий путь и накопили многие компетенции. Что-то качественное они могут сделать только за свой счёт. Но мы им за качество сегодня заплатить не можем без пересмотра отношения к финансированию учебного процесса. Кто готов заплатить за качество и стандарты в четыре раза больше, чем платит сейчас?

Люди несут огромные коммерческие риски, и если в этом году они заработали, то не исключено, что следующий будет голодным. Если отменят проверки Рособрнадзора, рынок схлопнется, большинство агрегаторов умрёт в первый год, а другие переквалифицируются. И любые дополнительные сервисы, и опции, которые создают ЭБС на своих платформах, — это не только коммерческий риск, но и дополнительное конкурентное преимущество.

Аркадий ХАЛЮКОВ

Очевидно, что в определённый период вузы формируют бюджет на следующий год. При этом закладываются некоторые суммы, и руководству важно понимать примерный объём расходов, в том числе на закупку э-ресурсов. Бывает непросто объяснить, что доступ к определённой коллекции в следующем году может стоить в 10 раз больше.

По поводу прозрачности ценообразования нужно говорить о предсказуемости, понятности. Если цена повышается в два-три раза, то приходится выбирать из двух зол: прежним демпингом и новыми объективными реалиями.

Что касается ценообразования в ИД «Гребенников», то оплата происходит по числу скачанных из научно-практических журналов статей.

Евгений СТРУКОВ

На мой взгляд, зависимость цены от размера университета — это справедливо. Другое дело, что она должна формироваться исходя из понятных критериев. 50, 100, 150 рублей за студента — неважно, главное, чтобы эта цифра была. У нас ежегодные затраты на ЭБС составляют порядка 8 млн в год. Бюджет на книги — около 4,5 млн. Мы не платим агрегаторам из того бюджета, что рассчитан на книги. Это разные источники. Но размер их тот же, что и 12 лет назад, когда Казанский государственный университет был отдельным вузом. А сейчас студентов стало в три раза больше. Мы каждый год, по сути, покупаем один и тот же контент, а эти деньги могли бы потратить на закупку книг. Я понимаю: чтобы обновить книжный фонд, нужно не 8 млн рублей, а 30–40. Но вопрос должен быть решён, потому что размер платежей за постоянный контент меньше не становится. Кроме того, мы должны платить зарубежным издателям, и 50 тыс. долларов за ежегодную подписку мне очень жалко.

Константин КОСТЮК

Вопрос справедливой цены философский. Мне нравится позиция, в соответствии с которой справедливая цена та, которая даёт жить производителям, полностью удовлетворяя их потребности. Не все наши клиенты согласятся с этим подходом, но на издательском рынке колоссальные повороты, в частности то, что университеты перестали покупать книги, стоило жизни многим издателям. Как компенсировать издателям потерю этих доходов? ЭБС оказываются виноваты и перед вузами, потому что цена большая, и перед издателями, потому что мало им платим. Волна ценового демпинга в своё время захлестнула наш молодой рынок. Сейчас ситуация стабилизировалась, но, что касается прозрачности цены, у нас специфический сегмент. Это в основном прямые продажи, и здесь важно не столько то, кто какие затраты несёт, сколько богатый вуз или бедный. Очень много параметров, которые невозможно предсказать. Сами изменения являются фактором неопределённости. Например, открытый доступ — колоссальная тенденция, гораздо более опасная, чем НЭБ. Как формировать цену, если половина книг уже ничего не стоит? Тем не менее механизмы прозрачности на уровне сервисов, удобства должны быть. В частности, мы предложили вузам механизм «Библиокомплектатор», который позволяет сопоставлять и сравнивать, подгоняя комплектование под бюджет. Это очень гибкая подписка, где всё можно просчитать.

Натела КВЕЛИДЗЕ-КУЗНЕЦОВА

В нашем вузе бюджеты на комплектование не меняются уже 15 лет, несмотря на то что вуз находится в тройке лидеров по подписке. Приходится лавировать. Мы сразу отказались от части комплектования печатными изданиями, потому что эти книги появились в ЭБС. Однако никакого противопоставления между бумажными учебниками и электронными нет. Мы берём всё, что есть на рынке, а работа по выбору контента и комплектованию фонда осталась такой же. Сегодня мы обязаны создать электронную информационно-образовательную среду и подготовить дистанционное обучение, чем и занимаемся, закупая цифровые образовательные ресурсы. Коллеги уже сказали, что каждый год мы начинаем сначала. Более того, мы планируем на три года вперёд, а каждый год происходит корректировка. Поскольку существует Национальная подписка, высвобожденный бюджет распределяем на научную литературу, в том числе на зарубежную.

У нас было семь подписок на ЭБС, и статистика показала, что одна из них не пользуется спросом. Отказываемся от неё, и вдруг возникает колоссальный запрос читателей. Всё-таки мы работаем по читательским запросам, не отменяя пропаганду книги и продвижение её в массы. Сейчас существует устоявшийся набор ЭБС, от которых мы в ближайшее время не собираемся отказываться, но нам бы хотелось знать, какие цены планируют установить агрегаторы. Мы привыкли к тому, что ЭБС указывают конкретные цены на коллекции и отдельные книги, и набираем эти продукты, как на рынке. С ценой мы можем либо согласиться, учитывая свои потребности, либо поторговаться. ЭБС всё-таки партнёры, потому что они нам уступают, видя наше желание и необходимость.

Марина ТЕРЕХОВА

Технология комплектования примерно та же самая. Каждую книгу заказывает преподаватель. Но помимо того что книги попадают в РПД, они выкладываются на электронные полки студентов. На порталах факультетов размещаются прямые ссылки. Как только книга попадает на полку, мы не можем от неё отказаться. У нас более демократичный вуз: руководство даёт деньги на тот контент, который нам необходим. Появилась новая ЭБС «Медицинское информационное агентство». Два года шла работа по обеспечению соответствия нашим технологическим требованиям, и на эту ЭБС нам тоже выделили средства. У нас бюджет растёт, мы можем позволить себе расширить контент. Конечно, были моменты, когда ЭБС говорили, что цена выросла. Но не нужно сообщать нам, что у вас появились проблемы и вы их за наш счёт должны решить. Повышение цены на 20–30% — это уже критично.

Антон МОЛЧАНОВ

Поднимая цену, мы обычно объясняем, что за эти деньги дополнительно получит вуз: лучший сервис, больше книг. В любом случае повышение всегда оправданно. Кроме того, ценообразование, как и статистика, никакого общего стандарта не имеет. Сравнивать очень трудно. У нас нет расчёта по числу студентов, мы считаем по контенту, к которому предлагаем доступ. Итоговая цена является результатом торгов между покупателем и продавцом. И важно помнить, что сторон в этой сделке не две, а три: вуз, издатель и агрегатор. Поэтому ни о какой публичной оферте в Сети речи быть не может. Если цену вывешивать на сайте, то придётся её каждый день менять, как курс доллара. Прозрачность может быть лишь в виде итогового результата: кто, кому и за сколько продал. Но вот что именно продали, к сожалению, увидеть нельзя. Текст договора не всегда выложен на сайте госзакупок. Но даже если он там представлен, далеко не факт, что в нём написано именно то, что представила ЭБС. Всё строится на личных отношениях и является предметом договорённостей.

Елена ЛОТОВА

У нас также определён пул ЭБС, на которые мы подписываемся, поскольку их контент соответствует нашим образовательным программам. Если говорить о повышении цены, то у нас в бюджете заложен некий процент инфляции — 10%. Поэтому в нынешнем году оказалось критичным, когда один из агрегаторов сообщил, что поднимает стоимость на 25%. Пришлось искать компромисс и в данном случае агрегатору пойти на уступки вузу. Нередко для ЭБС тоже важно, чтобы РУДН как лидер числился в их партнёрах. Приятно, что агрегаторы дорожат взаимодействием с нами.

Алёна АСАЕВА

Я за справедливость, за открытые цены. Если в прайсе написано, что коллекция стоит столько-то, я знаю, на что могу рассчитывать. В противном случае, если ректор спросит, почему мы платим полную цену, когда другие — меньше, мы вообще останемся без подписки.

Аркадий ХАЛЮКОВ

Прозрачность цен на книги — это не всегда панацея. На сайте любой ЭБС может быть одна цена, через два дня она будет другой. Любой издатель объяснит, почему это так.

Александр КУЗНЕЦОВ

Никогда ни одно продвинутое зарубежное издательство не откроет на сайте прайс-лист. Ценообразование на э-ресурсы формируется иначе. Есть себестоимость, допустим продали 30 или 50 подписок, покрыли свой расход, а остальное инвестировали в новые проекты. Единственное, что нужно учитывать, — почему два одинаковых вуза заплатили по-разному; это следует отслеживать и прояснять.

Вы должны взять справку о цене контракта на госзакупках, сравнить с другими вузами вашего профиля, а когда к вам придёт издатель, задать ему вопрос, и он должен будет объяснить. Причины могут быть разными. Приличным у западных издателей считается увеличение цены на 5% в год, но при этом они добавляют контент. В России — 20%. 30 рублей за страницу — это приемлемое ценообразование. На Западе подписка считается неэффективной, если загруженный документ стоит больше пяти долларов — около 300 рублей. Если в научной статье 10–15 страниц, при стоимости в 30 рублей за страницу вы в такой лимит укладываетесь. И это только в случае консорциумной подписки. Индивидуальная стоит 30–50 долларов за документ.

Александр НИКИФОРОВ

Зарубежный опыт хорош, но не всегда применим для российских агрегаторов. Западные издательства — мировые игроки, и цены у них могут различаться по континентам и по странам. У нас одна страна, и непонятно, почему прозрачности быть не может. У нас данные абсолютно открыты.

Анастасия АЙДАКОВА, ООО «Айбукс»

Исторически так сложилось, что вопрос цены на ЭБС — это предмет торга. Когда они появились 10 лет назад, никто не знал, как точно оценить, сколько и что должно стоить. Этот шлейф до сих пор есть в отношениях с некоторыми партнёрами. Подогнать всех под единый прайс-лист можно, но это процесс долгий. Издательства вполне предсказуемы, и именно для этого цены были открыты. У всех ЭБС есть разные подходы к ценообразованию, которые зависят от контингента учащихся, существует покнижное комплектование, которое начинается от 210 рублей за книгу, коллекции и т.д. У нас 700 партнёров. Если бы мы не были клиентоориентированными и не шли навстречу вузам, такого результата мы бы не достигли.

Валерия ВАСИЛЬЕВА, Северо-Западный институт управления РАНХиГС

Библиотеки с ЭБС всегда договорятся, о чём свидетельствует многолетняя практика. Но мы ещё должны объяснять эффективность расходования средств своему руководству. Именно с его стороны поступают вопросы, которые мы задаём потом агрегаторам. По нашим оценкам, для библиотеки важна не цена книги, а цена чтения. Это не только стоимость подписки, но и содержание прокси-сервера, зарплата администратора, цена поддержки и т.д. Этим мы пренебрегаем, потому что данные величины постоянные. Чем лучше мы продвигаем ресурс, тем меньше цена чтения. В период аккредитации статистика, конечно, зашкаливает.

Если мы будем считать стоимость чтения печатных книг, то в среднем она составляет 500 рублей. Очевидно, что библиотека будет покупать меньше печатных книг, чтобы цена чтения снизилась. И тогда издателям придётся искать решения, чтобы не потерять бизнес. Скорее всего, они станут увеличивать стоимость ЭБС. А наша задача ещё больше популяризировать э-книгу, чтобы снизить стоимость чтения и чтобы не увеличилась цена закупки. Но важен ещё один факт: до сих пор, несмотря на всю эту работу, читатели идут в библиотеку за традиционной книгой. Поэтому печатные фонды тоже нужно пополнять. А вот объяснить администрации, зачем нам печатные книги, если так хорошо развиты ЭБС, очень непросто. На мой взгляд, проблема как раз в этом, а не во взаимоотношениях с агрегаторами.

Продолжение

Опубликовано в номере декабрь 2019