Ровно год назад итоговую колонку я чуть было не назвал «Осторожно, двери открываются!». И напрасно, потому что двери открытого доступа и вправду открылись. Ну или разверзлись — это с какой стороны посмотреть.

Ведущий рубрики «Электронные книги» Владимир ХАРИТОНОВ, исполнительный директор Ассоциации интернет-издателей

Главное событие в академическом книгоиздании в 2018 г.: принятие Plan S коалицией из 13 крупнейших европейских научных фондов при поддержке Еврокомиссии — стало и главным событием для всей мировой книжной индустрии. Дело не только в том, что идея открытого доступа из красивого манифеста становится частью научной политики Евросоюза. Открытый доступ теперь — условие выделения миллиардов долларов на научные исследования. cOAlition, как назвали себя эти фонды, сформулировала 10 простых принципов, сводящихся к тому, что все материалы, которые будут публиковаться на основании финансируемых фондами исследований, должны сразу же попадать в открытый доступ без каких-либо ограничений. При этом авторское право на публикации должно сохраняться за учёными на основе лицензии Creative Commons. Цена обработки статей должна быть прозрачной и стандартной, за чем члены cOAlition собираются внимательно следить (и, видимо, бить издателей по рукам). Эти условия вступают в силу с 1 января 2020 г. Для монографий срок применения данных требований будет продлён. Да, чуть не забыл: никакой «гибридной» модели публикации.

Обнародование Plan S в начале осени стало неожиданностью для издателей. Хотя, казалось бы, можно было ожидать, что движение Open Access, начавшееся почти 15 лет назад, доберётся и до государственных деятелей и явится фактором, с которым придётся считаться индустрии. Движение стало более уверенным и организованным после скандала, устроенного математиками вокруг журналов Elsevier. Учёные возмутились тем, что издатель собирает статьи бесплатно, рецензенты работают на тех же условиях, а подписка на журналы стоит невероятных денег. И перестали публиковать статьи в журналах Elsevier. Скандал, в общем, ничем не закончился; математики вернулись в журналы, цены на которые издатель немного снизил. Издатели ведь люди основательные и консервативные; им сложно поверить, что будущее уже наступило и условия диктуют им, а не они.

Круглый стол научных издателей, прошедший в рамках Франкфуртской книжной ярмарки в октябре 2018 г., показал, что издатели и правда не готовы. Они просто не понимают, за что с ними так поступают, и не знают, что делать. Кроме того, в очередной раз рассказывают, как тщательно работают с текстом и умело редактируют рукописи, а неблагодарные институты и библиотеки не хотят платить деньги за подписку на журналы. Американская ассоциация издателей даже организовала подписание открытого письма учёных, выступивших в защиту бедных издателей. Но значительно большее впечатление произвело не это письмо, а заявление Государственной научной библиотеки, Государственной научно-технической библиотеки и Фонда естественной науки Китая (его финансирование обеспечивает 70% научных публикаций китайских учёных в международных журналах) о том, что они полностью поддерживают Plan S и тоже собираются его внедрять, потому что нынешняя ситуация «просто неправильная — экономически и политически» (DOI: 10.1038/d41586-018-07659-5). И не допустят повышения цен на подписку, которым угрожают издатели в случае повсеместного введения открытого доступа. Учитывая нынешний уровень финансирования и развития науки в Китае и это заявление, надежды издателей на то, что можно ещё как-то поторговаться и договориться, не осталось. В этом же направлении движутся и некоторые американские научные фонды: Wellcome Foundation и Фонд Билла и Мелинды Гейтс, тоже вошедшие в cOAlition.

Собственно, если бы аппетиты издателей не были столь вызывающими и подписка не стоила десятки тысяч долларов в год, научное сообщество, не особенно склонное к революциям и потрясениям, может быть, и не стало бы предъявлять ультиматум издателям. Но издатели не поняли этого 15 лет назад, когда были приняты первые международные декларации открытого доступа. И не вполне осознают сейчас, что качество — качеством, но получать деньги дважды (за подписку и за исключительные права на публикацию, сохраняющиеся за издателем), а то и трижды (ещё в качестве платы за обработку статьи) по нынешним временам перебор. В середине прошлого века, когда только возникала современная инфраструктура научных журналов, такая высокая доходность (с рентабельностью на уровне 40–50% у Pergamon Press Роберта Максвелла, например), возможно, и была неизбежна. Но с постепенным переходом самих изданий в онлайн и упрощением процесса публикации такую же доходность уже вряд ли можно считать нормальной. А вместе с этим и нынешняя бизнес-модель научных журналов становится неадекватной.

Издатели могут сколько угодно тешить самолюбие тем, что они и только они занимаются исключительно важным делом (и поэтому требуют за эти труды соответствующие такой важности деньги). Вот только научное сообщество, вынужденное тратить 2/3 библиотечных средств на приобретение текстов, которые оно же и породило, уже не способно оценить вклад издателей по издательской же мерке. Кроме того, уже существуют альтернативы традиционной модели публикации научных изданий, организуемые самим научным сообществом, университетами и академическими библиотеками. Это позволяет им в массовом порядке отказываться от подписки на научные журналы издательств, пока не готовых к переходу на «полный и окончательный» открытый доступ.

Пока я писал эту статью, пришла новость о том, что Институт Макса Планка присоединился к 200 университетам, научным институтам и библиотекам Германии, которые уже отказались от подписки на журналы Elsevier в 2019 г. А университетская система Калифорнии, обеспечивающая 10% научных статей американских учёных в журналах Elsevier, заявила, что готова отказаться от продления договора с издательством, если оно не пойдёт на существенные уступки. Потери Elsevier только в результате отделения Калифорнии могут составить 10 млн долларов. В общих доходах издательства в 5,6 млрд долларов (в 2017 г.) сумма мизерная, но, если ещё несколько стран выстроятся в ряд, топ-менеджерам издательства будет уже не так просто объясняться с его владельцами.

Elsevier, которое уже давно ведёт работу по перестройке своего бизнеса с издательского на аналитико-консультативный, конечно, выживет, а вот другим издательствам, чьи принципы работы всё ещё строятся на придуманной Максвеллом модели (тексты и рецензии бесплатно, подписка и копирайт за хорошие деньги), в 2019 г. придётся очень активно шевелиться, чтобы не обанкротиться.

Идея открытого доступа появилась не на пустом месте. Попробуем на секунду забыть о тиражах, расходах, возне с текстами и представить, что именно нужно учёному, который публикует результаты своего исследования? То, что оно быстро станет достоянием научной общественности, получит критику или одобрение, в любом случае — какую-то реакцию от коллег. Не менее важно учёному и знакомиться с текстами, публикуемыми коллегами. Как именно обеспечиваются эти две базовые потребности учёного сообщества — зависит от традиции, эпохи, средств производства и т.д. Если текущая модель научной коммуникации даёт сбой, то появляются такие проекты, как Philosophical Transactions of the Royal Society, Pergamon Press, Sci-Hub, arxiv.org, cOAlition или noosphere.ru. При всех бросающихся в глаза различиях их объединяет одно — выполнение задачи научной коммуникации. Принципиальная же разница между ними состоит исключительно в технике реализации, в том числе экономической и юридической.

Российских научных журналов и отечественной науки вся эта история рано или поздно тоже коснётся, даже несмотря на присущий российским издателям консерватизм и не слишком значительную долю публикаций наших учёных в международных научных изданиях. Министерство науки и образования РФ уже заявило, что и российским учёным следует публиковать свои статьи в открытом доступе. (Непонятно, правда, как это сочетается с тем, что в 2018 г. большинство академических журналов из государственного издательства «Наука» перешли под крышу американского коммерческого издательства. Но это уже вопрос того, что политику в сфере науки вряд ли можно считать последовательной, не сказать по-другому.) Кроме того, пора честно признать, что бизнес российских издателей научных журналов и монографий — за редкими, мелкими и экзотическими исключениями — никогда не был в полном смысле коммерческим. Издателей масштаба Роберта Максвелла у нас не завелось: экономическая ситуация не позволила. И потому, как это ни странно, российское научное издание к переходу на Open Access уже вполне готово. Всё равно деваться некуда.

«Много неясного в странной стране», как пели герои известного советского мюзикла. У нас ведь даже падение тиражей сопровождается рассказами о росте книжной индустрии. Статистика первой половины 2018 г., появившаяся в конце лета, заставила признать, что рост тиражей в 2017-м был незначительной флуктуацией, вызванной особым отношением государства к школьным учебникам. Так у нас «сломался» тренд, точнее надежды на него. Собственно, откуда бы росту взяться? Усилия Роспечати и Российского книжного союза достигли результатов и сограждане стали больше читать книг? Появилось заметно больше книжных магазинов? Издательства выпускают книги, которые просто нельзя не читать приличному человеку? Заблокировали Интернет, наконец? Дайте знать, если что-нибудь из этого произошло. Пока незаметно, а очевидно другое: россияне стали больше пользоваться Интернетом, особенно мобильным, больше смотреть видео, меньше зарабатывать и хуже жить. А ещё хорошо заметно, как повышаются цены на книги. Этот рост вполне способен компенсировать снижение продаж и не просто сохранить денежный объём рынка, но привести к его увеличению. Создаётся впечатление, что такие перспективы и вызывают оптимистические ожидания у крупнейших российских издательств, которые даже строят планы роста до 2025 г., да что там, до 2030-го. Ну что ж, план можно построить и на таких принципах. Назовём его план А.

В нашем книгоиздании, однако, есть пространство, которое кажется вполне живым и без бестселлеров. Кажется — потому что никто не знает реальных данных о тиражах и продажах десятков разношёрстных небольших издательств, собирающихся раз в году на ярмарку интеллектуальной литературы non/fiction. А эти издательства живы, энергичны, выпускают новые книги, находят покупателей. И самое главное, у них есть своя устойчивая аудитория, с которой эти издатели стараются наладить коммуникацию, говорить на одном языке, до которой пытаются — с большим или меньшим успехом — донести информацию о своих книгах. Такие издатели, как ни странно, значительно лучше защищены — устойчивостью и верностью своей аудитории — от большого структурного кризиса, переживаемого книгоизданием. У независимых издателей есть свой план (назовём его план Б), по которому они уже и работают. Думаю, ближайшие несколько лет покажут, какой из этих планов: А или Б — окажется более жизнеспособным.

Фото: Матвей Алексеев

Опубликовано в номере январь-февраль 2019