Литература сегодня становится особым языком, своеобразным эсперанто, способствующим обогащению культур разных стран. Продвижение отечественной литературы на зарубежные рынки напрямую связано с состоянием инфраструктуры книжной отрасли: развитием системы перевода и поддержки переводчиков, литературных агентов, взаимодействием на уровне международных книжных ярмарок и литературных премий.

Дискуссия на тему литературной дипломатии состоялась на площадке ММКВЯ.

Тему обозначил заместитель руководителя Роспечати Владимир ГРИГОРЬЕВ.

— Россия настолько литературоцентричная страна, что мы смогли организовать приличное книгоиздание, которое не стыдно презентовать миру как по количеству выпускаемых наименований, так и по качеству продукта в различных жанрах. Но продвижение российских авторов на зарубежные рынки оставляет желать лучшего. Вокруг нас 1,5 млрд англоязычных, 750 млн арабоязычных, 400 млн испаноязычных читателей. Но если оценить, сколько из выпущенных в течение года в России наименований переводится на иностранные языки, то можно ужаснуться. Есть, конечно, объективные причины: неготовность, неспособность и отсутствие внятной инфраструктуры. Тем не менее прекрасно работают детские издательства, авторы и художники вполне конкурентоспособны. Необходимо использовать этот потенциал.

Россия не должна экспортировать исключительно нефть и газ. Экспорт книг в виде прав на литературное произведение должен стать важной повесткой дня.

Однако, по мнению эксперта, имеющихся элементов инфраструктуры недостаточно.

— Институт литературных агентов в России скорее мёртв, чем жив. Непонятно, существуют ли маркетологи, способные подготовить внятный синопсис литературного произведения. Участие в международных ярмарках тоже не используется как элемент продвижения. Мы научились приобретать права, но их продажа — слабое звено даже самых крупных наших издательств. Ситуацию можно и нужно менять.

Зарубежный взгляд на проблему представил Юрген БООС, президент Франкфуртской книжной ярмарки.

— Один европейский политик сказал: «Если бы была возможность построить Евросоюз заново, начинать нужно не с общей валюты, не с общей экономики, а с общей культуры». Я имею в виду прежде всего значение перевода литературы на другие языки. Нужно сделать так, чтобы книги могли попадать из одного языкового пространства в другое, чтобы там их смогли прочесть и понять. Переводится мало. Более того, это дорога с односторонним движением: мы покупаем права на англоязычные произведения, а вот с других языков на английский почти ничего не переводится. Если говорить о книжном рынке Германии, то в области беллетристики переводная литература, в основном англоязычная, составляет 20–30% наименований. А на рынке Северной Америки доля переводных изданий не превышает 2%. Важную роль в изменении ситуации должны сыграть и международные ярмарки, и книжные союзы, и объединения издателей, и государство. Результат будет достигнут только в том случае, если наладим обмен между странами, т.е. когда издатели, авторы, литагенты из Германии смогут приехать в Россию и узнать о книжном рынке из первых уст, и наоборот. Это касается, конечно же, любых стран. Такой формат способствует установлению доверительных отношений.

— Обсуждаемая тема действительно непростая, — считает вице-президент РКС Олег НОВИКОВ.— Мировой книжный рынок открывает большие возможности, и издатели являются бенефициарами этого процесса. К сожалению, российские игроки к этому не готовы. Нет ни соответствующих компетенций, ни специалистов. Без серьёзных венчурных инвестиций это дело не сдвинуть, поскольку рынка мы не чувствуем и не понимаем. К сожалению, без помощи государства здесь также не обойтись. Причём отдельные меры не помогут; нужна кропотливая, рассчитанная на пять — восемь лет работа.

Сегодня, даже осознавая ответственность перед авторами, которые хотели быть представленными на других языках, мы за эту работу взяться не готовы. Показательный пример: даже с русскоязычной диаспорой мы пока работаем недостаточно, не дотягиваемся до этих читателей, несмотря на инициативы «Русского мира» и Россотрудничества. И всё же поддержка должна быть структурированной и адресной.

Каковы условия попадания российских авторов и их произведений в число счастливчиков, востребованных на мировом рынке? Есть ли общие принципы и правила?

Как отметила Елена ШУбИНА («АСТ»), в числе произведений, на которые купили права зарубежные издатели, оказались книги авторов, относящиеся к «зоне риска» в смысле продаж.

— Например, «Лавр» Е. Водолазкина мы позиционировали как внутреннюю, исключительно интеллектуальную литературу. Это тот случай, когда читателя недооценили, а книга стала абсолютным бестселлером. Л. Улицкая в этих списках уже занимает особое место, её перевели на три-четыре языка. Или Владимир Шаров — очень сложный писатель, анализирующий в своих произведениях то, что произошло с нами во время русской революции. Но нашёлся переводчик, который настолько вник во все хитросплетения сюжета, что сегодня уже существует общество поклонников творчества этого автора. Марина Степнова, Захар Прилепин, Гюзель Яхина — авторы, права на произведения которых покупают в больших объёмах. Таким образом, на уровне интереса агентов и переводчиков мы в своих настроениях совпадаем: высокая литература оказывается востребованной.

Зарубежные издательства продолжают заказывать переводы русской классики, и они получаются настолько удачными, что премии получили два переводчика «Анны Карениной». В 2005–2006 гг. был представлен новый перевод книги В. Гроссмана «Жизнь и судьба», который имел на Западе эффект бестселлера. Поэтому я настроена оптимистично и понимаю, что моя задача — искать хороших авторов, учитывая, что появилось несколько замечательных литературных агентов и переводчиков, например Лиза Хейтен, переводчик Е. Водолазкина, Оливер Рейди. Они постоянно звонят, спрашивают, что появилось нового. Считаю, что важно выходить за пределы своей замкнутости, общаться с новыми людьми.

Не существует базовых принципов, правил, которые позволят литературному произведению получить признание на зарубежном рынке, считает литературный агент Юлия ГУМЕН. Международные издатели часто говорят о том, что их интересует жизнь в современной России. Мы не поддаемся и правильно делаем, понимая, что интерес к любой стране изменчив. Будет ли он актуален через год или два, когда книга выйдет? Сможет ли она стать основой эпической литературной волны вслед за испаноязычной и скандинавской литературами?

— Самые яркие проекты нашего агентства — «Письмовник» Шишкина (33 языка), «Лавр» Водолазкина (23 языка), «Женщины Лазаря» Степновой (21 язык). Ни одно из этих произведений не описывает современную жизнь в России. По нашему мнению, для того чтобы добиться успеха, произведение должно быть оригинальным, запоминающимся и говорить с читателем в контексте мировой культуры. «Лавр», «Страшные сказки» Л. Петрушевской, «Женщины Лазаря» такой формуле соответствуют. Но достаточно ли этого? Встраивается ли русский роман в культурную традицию той или иной страны? Румыния с её богатой православной традицией — и стопроцентное попадание «Лавра», пять или шесть переизданий. Однако в Америке и Англии говорить о православной традиции не приходится. Но и там «Лавр» «выстреливает», мы получаем фантастические рецензии в New York Times, восторженные отклики американских писателей.

Важна роль переводчика. Успех «Страшных сказок» Петрушевской в Америке (книга вошла в список бестселлеров по версии New York Times) во многом обусловлен ролью переводчика К. Гессена, который на тот момент был уже публикуемым автором и имел широкую известность в кругах интеллигенции Нью-Йорка. Сработало сарафанное радио, книгу начали обсуждать, она стала феноменом. В Литве переводчик «Женщин Лазаря» тоже известный литовский писатель. Как результат, М. Степнова приезжает в Литву и сотни людей стоят в очереди за автографом. Однако Лиза Гуттен — не писатель, она живет в штате Мэн, а не в бурлящем литературной жизнью Нью-Йорке, ведёт литературный блог, но и в её случае этот эффект срабатывает.

Нужно ли авторам приезжать на презентации для обеспечения успеха перевода? Замечу, что успех Петрушевской в Испании был во многом завязан на туре по стране. В Валенсии в июле состоялся литературно-музыкальный фестиваль, организаторы которого признались, что их вдохновила писательница. Она приехала выступать в Нью-Йорк, и туда пришла её будущий немецкий издатель. В то же время Евгений Водолазкин, блестяще владеющий немецким, имеющий широкие культурные связи в университетской среде Германии, приезжает в Лейпциг, но это никак не помогает изданию «Лавра» на немецком языке. То есть общих правил нет, но на каждом этапе нужно активно работать.

Литагент Наталья ПЕРОВА, занимаясь продвижением русскоязычных книг более 20 лет, сделала для себя два основных вывода. Во-первых, литература и искусство — лучшая дипломатия, которая повышает имидж страны. Люди, критикующие российское правительство, тем не менее любят русский язык. Многие русисты, переводчики увлеклись нашей культурой, когда прочли какие-то книги. Во-вторых, ни на одну минуту нельзя прекращать информирование издателей, переводчиков, потенциальных читателей о том, что происходит в русской литературе и искусстве, в самой России. Издатель, не умея читать по-русски, чувствует себя неуверенно. Если же он получает информацию, которую может понять и оценить, то постепенно приходит к выводу, что книга ему нужна.

Сегодня у литагентов успехи довольно скромные. Тем не менее нужно понимать различие между успехом сегодняшних писателей в славистской среде и желанием сделать русскую литературу популярной в массах. Чтобы она туда проникла, нужно прорваться через издателя, а он человек недоверчивый.

Интересный пример: американское издательство Amazon Crossing два года назад получило 10 млн долларов на то, чтобы расширить объём изданий переводной литературы. Ещё до этого они напечатали Геласимова, но больше русских книг не издавали.

В России институт литературных агентов развит слабо, подтверждает директор международного департамента «АСТ» Екатерина ПАНЧЕНКО. Это редкие энтузиасты, которые к тому же лишены издательской поддержки. В случае заинтересованности редактора на рынке литературного романа это партнёрство эффективно работает. Массмаркет, жанровая литература могли бы стать конкурентом литературе других стран, но там это партнёрство не работает совсем. Литературные агентства за этот сегмент не берутся, потому что не наладили отношения ни с авторами, ни с издательствами.

Крупное издательство, такое как «АСТ», может предложить этому развивающемуся рынку прежде всего достоверную информацию о наличии прав, о зарубежных контактах, ведь часто затруднения возникают на первом этапе работы.

К разговору подключились авторы.

В издательском процессе писатель — фигура достаточно уязвимая, особенно когда ему приходится объяснять редактору, о чём он написал, что хотел сказать, отметил Дмитрий ДАНИЛОВ. Его интересы должен кто-то представлять. Эту функцию выполняет агент. Для зарубежного издателя также немаловажно, сам автор прислал рукопись или его представляет солидное агентство.

— В этом году у меня в Италии вышла книга «Горизонтальное положение». Роман довольно долго готовился к изданию. Сначала был сделан первичный перевод. Но у моего немецкого агента есть коллега в Италии, которая знает русский язык. Выяснилось, что перевод не очень удачен, потому что в книге много языковых игр и они были потеряны, отчего половина смысла пропала. Новый перевод оказался намного лучше, и в результате книга даже получила одну итальянскую премию.

— На территории России автор может обойтись без услуг литературного агента, во всяком случае у меня его нет, — говорит Анна МАТВЕЕВА. — За рубежом это становится необходимым. Дело в том, что российские авторы, как правило, не знают иностранных языков и не представляют себе ситуации на книжном рынке той или иной страны.

В роли агента может выступить и переводчик. Иногда ими становятся крупные университеты, но, как правило, это не художественная проза.

Я работаю с агентством Nibbe&Wiedling, которое находится в Мюнхене. Агенты нашли меня сами и предложили издать книгу «Тайна перевала Дятлова», которой на тот момент было уже 17 лет. Старые книги продавать непросто, тем не менее в прошлом году роман вышел в Париже, и сейчас агентство представляет почти все мои издания.

Лишь часть работы агента состоит в том, чтобы найти издательство и добиться хорошего аванса. Агент также заботится о контроле, о расчётах, следит за тем, чтобы автора приглашали на презентации, стажировки и т.п. Иногда агент служит буфером между писателем и излишне активными читателями. Я своих агентов очень ценю и надеюсь, что у нас впереди ещё немало переводов и новых книг.

Институт перевода выполняет роль агента в том смысле, что поставляет информацию гильдиям зарубежных издателей, считает директор этой организации Евгений РЕЗНИЧЕНКО.

— Есть редакторы, которые сразу обращают внимание на серьёзные проекты, чтобы купить права и издать книгу. Точно так же и мы стремимся заполучить «знак качества». Поддержка института — это знак того, что перевод достойный. Кроме того, мы работаем с переводчиками, проводим международные конгрессы. К нам приезжают около 500 человек из 57 стран мира. Каждый из них в определённом смысле берёт на себя функции литературного агента. Если становится известным, что произведение на немецкий язык собирается переводить Андре Острёгман, это знак того, что оно достойно внимания.

Основная задача института — собрав и рассмотрев заявки зарубежных издателей, провести их через экспертную комиссию и определить ту группу авторов и их произведений, а также тех издателей, которые готовы компенсировать затраты на перевод, чтобы облегчить путь российской книге на иностранный рынок.

Русскую литературу в основном переводят и выпускают маленькие издательства, которые ничего не сделают без грантов, отметила Нина ЛИТВИНЕЦ. Либо они получают их в той стране, из которой берут книгу, либо в своей.

— Конечно, замечательно, что в России существуют уже два фонда, которые могут поддержать перевод. Но для такой огромной страны это капля в море, а кроме того, есть лимитирующие факторы. Институт перевода предоставляет гранты только тем авторам, которые получили серьёзные литературные премии. Это оставляет за бортом огромное количество талантливых писателей. В то же время в Америке более 200 фондов, где можно получить поддержку. Когда вы предлагаете издателю книгу, то он сразу спрашивает, где на неё можно получить грант. В Скандинавии, например, несложно получить господдержку на социально значимые издания. В России дело обстоит хуже. Кроме того, одного синопсиса зарубежному издателю недостаточно, чтобы понять, что это за книга. Нужен перевод хотя бы фрагмента, этим мог бы заняться Институт перевода.

Итог дискуссии подвёл В. Григорьев.

— На американском рынке переводная литература занимает всего 2%. Это очень национально ориентированная индустрия. Прорваться туда можно, но нужно ли увеличивать в этих 2% представительство российских авторов? В принципе это не то направление, которым коммерчески можно заинтересовать наших издателей. Большого автора сделать мировым, конечно, проще всего через американское литагентство или издательство. Если Random House или Альфред Кнопф договариваются с автором, то его автоматически купят 70–80 стран. Так работает сегодня рынок. Для того чтобы здесь что-то получилось, нужно выбрать четыре-пять авторов и точечно ими заниматься. Фантастика и фэнтези у нас достаточно конкурентоспособны.

В то же время есть очень важный рынок БРИКС, на котором можно отработать технологию. Инфраструктура нужна в любом случае. Необходимы институты, кадры, компетенции и деньги. Можно говорить, что у нас недостаточно фондов, но следует сказать и о том, что Институт перевода с возложенными на него задачами не справился. Компетенций не хватает ни у переводчиков, ни у авторов, ни у издателей, ни у литагентов. Когда Харпер Ли переходит от одного литагента к другому, то это миллиардные потери. Можем ли мы генерировать такие обороты?

Альтернативный подход — продвижение корпуса русской классики XIX–XX вв. Мы выбрали 120 произведений и попытаемся создать из них Русскую библиотеку, чтобы затем разместить её на электронных платформах, написать комментарии. Эти книги должны стать доступными для всей мировой славистики. Количество русистов в мире, как и кафедр русского языка и литературы, сильно сокращается. Это не в компетенции Роспечати, отдельная программа должна быть у Минобрнауки России.

Наша задача — обеспечить следующее поколение русистов: даже из корпуса русской классики нужно заново переводить произведения, и таких проблем немало. Повторю общую формулу: необходимо сконцентрироваться на активно работающих авторах и отработать технологии на тех рынках, куда легче зайти, выбирая прежде всего страны, следящие за российским литературным процессом.

Опубликовано в номере ноябрь 2016