Cегодня у нас в гостях филолог, преподаватель, редактор, доктор филологических наук, профессор факультета славяноведения Сорбонны, преподающая в Париже русский язык и историю России XX века, член Французской ассоциации русистов, написавшая немалое количество книг, таких как: «La satire sovietique contemporaine, societe et ideologie» («Современная советская сатира, общество и идеология») (1991), «La fi n de l’URSS et la crise d’identite russe» («Конец СССР и кризис русской подлинности» (1993) и многих других – Вероника ЖОБЕР.

Автор представляет книгу, собранную из писем своей прабабушки О.А. Толстой-Воейковой 1931–1933 гг.: «Когда жизнь так дёшево стоит».

— Вероника Петровна, расскажите о Вашем первом визите в Россию.

— Впервые я приехала сюда в 1961 г. И, надо отметить, тогда это были первые, робкие шаги на пути к знакомству иностранцев с советскими людьми. Для нас всё тогда было в диковинку, очень интересно, заманчиво и небезопасно, тем не менее – это ведь был, своего рода, эксперимент поездки за «железный занавес». Помимо этого, главным для меня, вне всяких сомнений, было чувство именно принадлежности к России, потому как я тоже – часть этой страны, её культуры. Тогда я познакомилась со своими тётей, бабушкой, маленькой сестричкой. Это произвело колоссальное впечатление, ведь это огромная жизненная веха, целая эпоха в истории моей семьи. Безусловно, эта поездка надолго осталась в памяти, и в дальнейшем семья, её история, традиции России имели существенное влияние в выбор моей профессии.

— Перед выходом в свет «Письма…» подвергались Вашей корректировке? Было ли в них что-то, чтоВы посчитали нужным не публиковать? То, что принято называть – «не для глаз широкой общественности»?

— Мы должны понимать, что речь идёт о письмах, написанных в 1920-х–1930-х гг. пожилой женщиной из дворянской семьи, с широким кругозором и мировоззрением, с прекрасным воспитанием и глубокой внутренней культурой. Нельзя путать интимные письма тех времён с письмами подобного характера нашего времени. Там нет ни одной строки и слова, которые необходимо было бы вычеркнуть, либо не допустить до публикации в силу интимного характера. Я подходила к процессу редактирования по-научному, ни одного слова не вычёркивала, потому как считала, что это создаёт цельное впечатление от литературного произведения. Поверьте, тогда действительно знали ценность слогу, слову, всё писалось очень красиво, тонко, изящно.

— Расскажите о своей преподавательской деятельности. Каков интерес студентов и преподавателей в Сорбонне к России?

— Как ни странно, но в Россию, при всех её недостатках, французы влюблены просто «без памяти». За всё время я не видела со стороны иностранцев подобной  привязанности, любви к культуре и народу по отношению к какой-либо другой стране. Это удивительно. Интерес Россия вызывала, вызывает и будет вызывать неподдельный.

— Какой процент студентов – выходцев из России – учится у Вас?

— Всё больший и больший. Если у меня появляются студенты из России, это в корне меняет обстановку и мешает, если честно, преподаванию. Однако надо отметить, что сейчас новый пласт студентов, приехавших из России, они абсолютно ничего не знают о её истории, что значительно упрощает мне задачу и уравнивает их, таким образом, с другими.

— Насколько популярны сейчас во Франции российские авторы?

— Хочу сказать, что гораздо популярнее современные писатели, нежели классики. Л.Н. Толстого, без преувеличения, читают и знают все, чего нельзя сказать об интересе к другим представителям русской классики. К сожалению, этот интерес очевиден разве что у очень узкого круга особо настроенной литературной публики, увлекающейся сравнительной литературой. Но зато большинство с удовольствием читают всё, что выходит из-под пера современников, к примеру, Л.Улицкой, Б. Акунина, А. Марининой.

— Вероника Петровна, какие из воспоминаний бабушки представляются Вам наиболее запоминающимися?

— Наверное, метеорологические сводки. Примечательно, что моя прабабушка всегда описывала погодные условия. В каждом письме мы находим, какая погода в этот день, и, таким образом, создаётся атмосфера описываемого дня. Я считаю, что погодные условия имеют огромное влияние на восприятие действительности и конкретной ситуации. Интересным и просто шокирующим для меня фактом стала запись в трудовой книжке младшей сестры моей бабушки, которая была арестована в 1951 г. и просидела в лагере до 1955 г. Помимо фотографий сохранилась, как я уже сказала, и запись в трудовой книжке, которая для меня стала верхом абсурда: «Освобождена от труда в связи с арестом».

— На какие литературные источники Вы ориентировались при подготовке писем к изданию?

— Есть множество собраний, сочинений эпистолярного жанра. К слову, в прошлом году я ознакомилась с огромным двухтомником о П.П. Семёнове-ТянШанском. Его потомки проделали колоссальную работу, публикации были сделаны на основе дневниковых записей, и, поверьте, это – огромный труд, требующий доскональности и почти ювелирной точности. В моём случае всё гораздо проще: здесь представлены не воспоминания, а впечатления, письма, в которых описывается всё происходящее изо дня в день, и мы можем точно проследить за событиями, не боясь неточностей.

— Вы продолжаете работу над письмами? Могли бы озвучить краткое содержание предстоящих публикаций?

— Я проработала письма до 1933 г. – остались 1934, 1935, 1936 гг. Прабабушка умерла в 1936 г., с этого периода осталось не так много писем, но зато в 1934 г. переписка действительно очень насыщенна. В общем и целом, я надеюсь, что найду нужные ориентиры, чтобы довести до конца мою работу, и она будет логически завершённой и полноценной.

При работе над письмами возникают разные контакты с прошлым. В 2011 г. во Франции прошла конференция «О вкладе французов в историю культуры и культурную жизнь России». С докладом выступил один француз, который рассказал про семью Боянус (а именно – Веру Карловну Боянус, с которой также вела переписку моя прабабушка), – ими оказались эльзасцы, эмигрировавшие в Россию и основавшие впоследствии Полоцкий Спасо-Евфросиниевский женский монастырь в Белоруссии. После развала СССР монастырь был восстановлен, монахини стали интересоваться историей монастыря, организовали экспедицию в Самарскую область и нашли дом В.К. Боянус (туда моя прабабушка отправляла письма), её могилу. Данный факт я обнаружила в Интернете, и действительно считаю историю взаимодействия Франции с Россией уникальной, вне зависимости от времени.

— 2012 г. был объявлен Годом Франции в России. Что Вы можете сказать по поводу посвящённых этому событию мероприятий и о выставке, которую Вы курируете?

— В марте 2013 г. в Москве, на Пироговской улице пройдёт выставка, которую я курирую с французской стороны; а в конце ноября 2012 г., в Париже, в очень красивом здании – Национальной высшей школе изящных искусств, напротив Лувра, пройдёт выставка, посвящённая интеллектуалам и писателям Франции и России, основанная, по большей части, на архивах. Концепция выставки заключается в том, чтобы показать, насколько противоречивыми были отношения между французами и русским, а затем и советскими гражданами. Андре Жид, к примеру, побывавший на похоронах М. Горького, где ему даже дали слово с трибуны мавзолея В.И. Ленина, вернувшись во Францию, написал свои путевые очерки «Возвращение из СССР». Его сразу объявили врагом СССР, изъяли все книги, перестали публиковать. Судите сами.

— Вероника Петровна, а как Вы охарактеризуете свои литературные пристрастия?

— Я предпочитаю литературу, где есть ирония, очень ценю умение автора отходить от конкретики, возвыситься над ней и, может, быть, даже посмеяться. Я очень люблю М. Булгакова, М. Зощенко – авторов, имеющих здоровое чувство юмора, которые, в свою очередь, этим умело орудуют.

— Что Вы пожелаете российскому читателю?

— Хочу пожелать всегда находить удовольствие в том, что вы читаете. Обязательно прививайте детям тягу к чтению. Когда эта привычка утрачивается, очень трудно её восполнить впоследствии. Я признаюсь, что не представляю своей жизни без книги, чего и вам искренне желаю.

Опубликовано в номере ноябрь 2012