В 11-м классе на уроках истории будут рассказывать о событиях ХХ века, а во втором полугодии школьников ждет итоговый курс под условным названием «Современная Россия», охватывающий конец XX и начало XXI века. Какие еще изменения планируется внести в образовательные стандарты по истории, зачем 1,8 тыс. учебников и учебных пособий отправили на дополнительную экспертизу и в каком году ЕГЭ по истории может стать обязательным — об этом на круглом столе «Известий» рассказали эксперты.

Единый, но не единственный

«Известия»: Еще в 2013 году идея создания единого учебника истории была высказала Владимиром Путиным. Что стоит за формулировкой «единый», и с какими трудностями пришлось столкнуться при создании новой концепции?

Александр Чубарьян, научный руководитель Института всеобщей истории РАН, профессор, действительный член РАН: По поводу термина «единый» были большие дискуссии, создали рабочую группу, которую я возглавил. Мы обсуждали этот вопрос много раз, в том числе и с президентом. И пришли к выводу, что нужен не один учебник, а единая концепция исторического образования в средней школе, которую мы и создавали полтора года. При этом учебников может быть несколько.

В свое время по разным подсчетам было выпущено до 200 учебников по истории для средней школы. Но идея выбора, которая лежала в основе такого количества учебников, себя дискредитировала. Поскольку это является для учителя школы некой профанацией — он же не может купить все эти учебники.

Была экспертиза нескольких линеек учебников с 6-го по 10-й класс. Ее прошли три издательства: «Просвещение», «Дрофа» и «Русское слово», правда, у «Русского слова» без 10-го класса. К этому издательству были очень большие замечания по XX веку.

Школа – слепок общества. Дети, взрослые дети, учитель, школа, родители могут иметь разные точки зрения. Известно, что дети большинство сведений могут получить из интернета. Но единая сквозная тематика была приготовлена — это единая концептуальная основа (ЕКО). Первая часть ЕКО — задачи исторического образования в средней школе. Это функция воспитания, привитие гражданственности, патриотизма.

Один из наиболее непростых вопросов, с которым мы столкнулись, — трактовка событий после 1990 года. Поэтому в концепции мы ограничились только изложением фактов. Конечно, мы написали, что реформы начала 1990-х годов привели к расслоению общества на богатых и бедных, и о том, что недооценка социального фактора повлияла на дальнейшее развитие.

Учебники по общей истории тоже нуждаются в обновлении, но не в таком значительном. Там нет столь острых сюжетов и общественного ажиотажа.

«Известия»: В учебниках истории появятся эпизоды, которые дети раньше не изучали?

Сергей Чуев, заместитель председателя Экспертного совета по развитию гражданского образования и социализации обучающихся комитета Госдумы по образованию и науке, кандидат исторических наук: Крым 2014 года.

Андрей Петров, директор департамента государственной политики в сфере общего образования Минобрнауки РФ: Он уже есть в учебниках, отправленных в школы, но тему надо развивать, потому что новые линейки учебников вышли как раз в то время. А для истории нужно, чтобы устоялась оценка тех или иных событий. В самом сложном для понимания разделе — XX веке — нужно уделить большее внимание трудным вопросам истории, специфике нашего современного государства с учетом его многокультурности и многоконфессиональности. Эти блоки будут особым образом изучаться в 11-м классе. Над этим как рас сейчас идет работа. Я уверен, что результаты вы скоро увидите.

Сергей Чуев: Важны не появление в учебниках Крыма и интерпретация событий 2014 года, а то, что крымские события поменяют интерпретацию всей современной политической истории. Санкционный режим, действия Запада после 2014 года изменят восприятие 1990-х и нулевых. Это будут другие оценки. Мы выбираем то главное, что считается актуальным в современности. Концепция — это живая материя, и она будет обновляться.

«Своя» экспертиза

«Известия»: Как проходит экспертиза учебников, и по какому признаку их признают годными?

Андрей Петров: У нас на повестке дня — исполнение поручения президента по совершенствованию подходов к экспертизе учебников. Министерство этим занимается. При этом ведомство упрекают в том, что оно не достаточно активно в этом вопросе. Но решения должны быть очень хорошо проработаны, подробно обсуждены с научным и издательским сообществом, с общественными организациями. Ведь вопрос учебников затрагивает многих.

Александр Чубарьян: Издательства подавали на экспертизу 1,8 тыс. учебников по всем предметам. На каждый учебник полагается три экспертизы. Выяснилось, что все были положительные. Дело в том, что авторы экспертиз получают деньги от тех самых издательств, которые предоставляют им учебники, поэтому они не могут одной рукой взять гонорар, а другой — написать, что учебник не годится. Поэтому было принято решение послать эти учебники на дополнительную экспертизу в Академию образования, которая выразила готовность сделать это быстро.

Сергей Чуев: Если мы посмотрим результаты исследований, события российской истории в ряде наших учебников собирают негативную коннотацию в соотношении 3:1. В XX веке — уже 5:1. Пять оценок негативных, одна оценка позитивная. В таких условиях невозможно воспитать сообщество граждан, которые хотят жить и трудиться в своей собственной стране.

В рамках подготовки доклада «О положении молодежи» мы занимались исследованием ценностных ориентаций молодых людей. Мы увидели парадоксальную вещь: 20% молодых людей себя патриотами не считают. Это результат того, что мы неубедительно рассказали им о ценностях отечественного исторического опыта.

Какие-то учителя им подсказали пренебрежительное отношение к собственной истории, а задача учебника истории — совсем другая. Это воспитание гражданина на историческом материале. Не нужно быть идеалистами и думать, что учебниками истории для 6–7 классов мы должны весь спектр исторических оценок в голову несформировавшейся личности заложить. Этого совершенно не нужно делать.

Задача учебника — грамотно изложить исторический эпос, модель истории, которая позволила бы молодому человеку верить в собственную страну и эффективно в ней жить.

Мы должны понимать, какие события важны, а какие второстепенны. Если мы будем акцентировать внимание на том, где наша Родина что-то не так сделала, где мы ошиблись, какие у нас темные страницы, мы гражданина эффективного не воспитаем.

«Известия»: Вы предлагаете замалчивать эти страницы? Например, сталинские репрессии?

Сергей Чуев: Я предлагаю это отдать на откуп профессионалам. У нас есть исторические факультеты, есть образование в высших учебных заведениях. Там уже учатся взрослые сформировавшиеся люди.

Трудные вопросы

«Известия»: В школе мы «пролистываем» 1930-е годы?

Сергей Чуев: Это общая практика для всего мира, мы здесь не уникальны. В американских учебниках истории вы не найдете информацию о том, что все отцы-основатели американского государства были рабовладельцами, что темнокожие получили избирательные права только во второй половине XX века, что рабство было отменено в 1863 году.

«Известия»: Что думает Министерство образования по этому поводу?

Андрей Петров: Прошло всенародное обсуждение концепции учебно-методического комплекса, куда входит историко-культурный стандарт, определивший содержание, которое необходимо знать школьникам. При этом в содержании специально были выделены трудные вопросы. Александр Оганович лично курирует эту работу как руководитель академического института.

Изданы методические пособия для учителей. Ничего не замалчивается. Вы хотите дискуссий на уроках истории? Пожалуйста, все основания для этого существуют. При этом самих линеек учебников уже не 30 и не 20, а только три разных издательств.

Александр Чубарьян: Я согласен, что одна из главных функций школы — это воспитание гражданина, патриота. И хотя дети всё знают из телевизора и интернета, я глубоко убежден, что патриотизм и воспитание гражданственности не исключают понимания трудных вопросов, которые были в истории каждой страны.

Начиная с древности — Киевская Русь, татаро-монгольское иго и другие. Мы изъяли термин «татаро-монголы» из учебников и заменили термином «Золотая Орда», потому что это было государство Золотой Орды. Изменилось наше отношение. Вместо «иго» там, например, описаны взаимоотношения русских князей с Золотой Ордой, потому что они давали дань, которую собирал Александр Невский.

В советское время учебники, описывавшие революцию 1917 года, делили всех на белых и красных. Сейчас мы ушли от этого. Дети в 9–10 классах — это взрослые люди, они должны быть в курсе всех исторических событий. Потому что, в том числе, и они сорвали и замазывают краской каждую неделю мемориальную доску Колчаку в Омске. Значит, они это видят. С другой стороны, и памятники Ленину оскверняют.

Начинаются мероприятия, посвященные 100-летию Гражданской войны в России. Я думаю, это одна из тем, к которой наша общественность должна очень внимательно подойти. Главный урок революции в том, что нельзя защищать правду физическим уничтожением друг друга, своих же сограждан. Насилие убивает людей. Борьба с интервентами — другое дело. Это главный урок революции.

«Известия»: В нашем обществе нет единого мнения по ряду ключевых событий XX века. Могут ли новые учебники сгладить всё это и привести людей к какому-то внутреннему примирению? Какова государственная трактовка этих страниц российской истории?

Александр Чубарьян: Государственной трактовки нет и не будет. Руководство страны запретило всем чиновникам войти в оргкомитет по 100-летию революции. Сказали, что это дело не государства, а ученых. Мы прислушиваемся к тому, что говорит наш президент. В школе просто надо показать, как это было. Прививать точку зрения, что это величайшая трагедия, когда уничтожался цвет нации.

Такие вещи были во всей истории. Люди убивали друг друга в Английской революции, еще больше людей погибло во Французской революции, которую так любил Владимир Ильич.

«Известия»: В какой мере в учебниках должны находить отражение вариативность и разные оценки тех или иных событий?

Александр Чубарьян: Например, мы написали для учителей 30 брошюр по спорным вопросам, которые выбрали сами учителя. Древняя Русь, освободительное движение XIX века, либерализм и консерватизм в XIX веке, Первая мировая война, Русская революция, советский период, трудные вопросы истории войны. Мы показываем им, какие в науке существуют точки зрения по данному вопросу, а учитель должен сориентироваться. Педагоги и сейчас это делают на основании книг, которые читают.

Сергей Чуев: Есть педагогические технологии, которые не навязывают определенный выбор, а позволяют ученику самостоятельно приходить к какому-то результату. Когда даются два разных текста, ученик сам делает выводы. Это моделируемый процесс. Учебник истории пишут не только историки, но и специалисты по педагогике.

Александр Чубарьян: Роль учебника истории — показывать документы.

«Известия»: В учебниках должно быть больше документов?

Александр Чубарьян: Все новые линейки учебников имеют приложение — документы. Когда мы утверждали линейки, требовался не только учебник. Хрестоматия обязательно должна быть приложена — это документы.

Идеальный учебник

«Известия»: Как будут тестироваться новые учебники? Какова процедура и сколько времени это займет?

Андрей Петров: Есть три линии учебников. И они будут дорабатываться. У нас в стране 31 издательство, которые выпускают учебники. Но есть еще перечень издательств, которые имеют право выпускать учебные пособия, их нормативный статус пониже, они не проходят экспертизу, эти учебные пособия не предоставляются в министерство. Но раз в три года министерство организует тотальную проверку этих учебных пособий, направляет в экспертные организации. С 2014 года исключили из федерального перечня порядка 200 разных учебников.

«Известия»: По каким причинам?

Андрей Петров: По разным. Основанием для начала такой процедуры может быть обращение любого гражданина. Он присылает в министерство страницы учебника, где написано, что Волга впадает в Черное море, мы отправляем его на экспертизу.

Александр Чубарьян: Мы сталкивались и с такими произведениями, которые проникнуты духом очевидного негатива в отношении россиян. Таких учебников даже в дискуссионном порядке в школе не должно быть. Можно писать монографию, можно преподавать по ним в высшем учебном заведении, но не в школе. Школа — это воспитание.

«Известия»: Почему некоторые школы занимаются по учебникам, которые не были рекомендованы Минобрнауки?

Александр Чубарьян: Как вы заставите школу? Нельзя отдать приказ все учебники выбросить. Было специальное указание министерства, что можно преподавать и по старому учебнику. Но то, что общественность обращает на это внимание, это правильно.

Андрей Петров: Старые учебники в школах есть. Муниципалитеты, которые по закону должны обеспечить бесплатными учебниками всех обучающихся по обязательным программам, обязаны все новые учебники покупать из действующего федерального перечня. Но пока денег на покупку новых не пришло, а старые уже куплены. Они их используют.

«Известия»: Как знание истории влияет на человека?

Андрей Петров: Курс истории очень важен для формирования личности выпускника, потому что история дает очень важные умения и навыки. Это анализ фактов, наглядное понимание развития как такового, что всё возникло не здесь и сейчас, а имеет начало. Если история качественно преподается, ученики, которые хорошо усвоили предмет, имеют очень большое преимущество, причем необязательно должны становиться гуманитариями, историками. Они будут хорошо ориентироваться в жизни

Александр Чубарьян: После 11 класса ученик должен иметь представление о значении истории своей страны и для него лично, его мироощущения, понимания своего места в жизни. Он должен видеть в истории примеры, аналогии.

Во всем мире сейчас наблюдается «бум» истории, потому что люди ищут в ней аналогии с сегодняшней жизнью. Люди любят в истории не только политику, а повседневную жизнь. Сейчас все конгрессы в мире посвящаются этому. Десятки книг: мода в истории, вкусы, болезни, пища.

Сергей Чуев: У процесса обучения есть важная задача – социализация, вхождение во взрослую жизнь. Процесс образования цели не достиг, если ученик испытывает стыд за страну, фрустрацию, разочарование, если он нигилист, не принимает действительность, историческую в том числе, не готов становиться гражданином, эффективно действовать в рамках норм и общественных правил.

Обязательный ЕГЭ

«Известия»: Историки уже не раз выступали с идеей, что ЕГЭ по истории должен стать обязательным. Это все же произойдет?

Сергей Чуев: Я не будут возражать как историк.

Александр Чубарьян: Я — за. По-моему, такой план есть — после 2020 года.

Андрей Петров: Это достаточно оптимистично. У нас в планах вопрос о ЕГЭ по иностранному языку, который поэтапно будет обязательно вводится к 2022 году, а вопрос об обязательном ЕГЭ по истории — это пока вопрос экспертных обсуждений.

«Известия»: Есть ли такой учебник, который поможет подготовиться к успешной сдаче ЕГЭ по истории?

Андрей Петров: ЕГЭ спустя столько лет после его введения — это не убогие тесты, а действительно серьезный экзамен. В московской школе хорошее качество преподавания, но так далеко не везде. Министерство прилагает усилия, чтобы это качество распространялось по всей стране. Президент поставил перед нами задачу выведения именно школьного образования в десятку лучших образовательных систем мира.

Александр Чубарьян: Молодой человек может получить 62 балла, но быть талантливее, чем другой с более высоким баллом. ЕГЭ требует дальнейшего совершенствования, но в вузах есть определенный норматив. Я хочу поговорить с министром науки и высшего образования Михаилом Котюковым: норматив может существовать, но он не может быть решающим. Человек, который не набрал на ЕГЭ норматив, автоматически не поступает. Люди должны закончить школу, получить образование, а не готовиться к ЕГЭ.

То, что в КИМах по истории отменили тестовую часть — это огромное дело. Я с самого начала приветствовал ЕГЭ: он дает формализацию оценки, критерия, ставит на одну доску человека из Москвы, Пензы и Читы.

Известия