Сочетание передовых научных исследований, инженерно-конструкторской мысли и вовлечённости студенческой молодёжи делает университеты ведущими инновационными центрами. Однако для прорывных решений вузы должны не только приблизиться к индустрии и бизнесу, но и на несколько лет опережать их развитие. Как преподавателям и учёным предвидеть будущее развитие своих дисциплин? Как изменяются университетские R&D¹? Можно ли провести границу между футурологией и научным прогнозом?

Цифровая трансформация университетов затрагивает не только образовательную деятельность, но и научную. Каковы наиболее интересные и результативные цифровые сервисы, инструменты и технологии для продуктивного научного творчества и коммерциализации вузовских инноваций?

Ответы на эти и другие вопросы пытались найти эксперты в рамках трека «Научная интеграция»².

¹ Research & Development (англ.) — исследования и развитие.

² Мероприятия прошли в рамках Зимней школы преподавателя «Юрайта». Подробнее по ссылке: https://www.youtube.com/watch?v=lTTBJSJ_uBw&t=22861s.

R&D УНИВЕРСИТЕТА И ИНДУСТРИЯ: СБЛИЖЕНИЕ И ОПЕРЕЖЕНИЕ

В России завершился Год науки и технологий. Что изменилось в университетах в течение 2021 г. в плане исследований и разработок?

Проректор по научной работе Московского государственного университета технологий и управления имени К.Г. Разумовского Владимир ИРХА считает, что Год науки и технологий выдался продуктивным и интересным.

— Основным научным результатом стало повышение уровня публикационной активности научных сотрудников. Улучшились не только количественные показатели, но и качественные. Наблюдался двукратный прирост числа высококвартильных публикаций. Мы смогли переориентировать наших учёных на публикации в топовых журналах. Это повлияло на цитируемость наших исследователей, что является показателем востребованности научных разработок вуза. В начале года было разработано положение по стимулированию публикационной активности, мы повысили выплаты за публикации в высокорейтинговых журналах. Провели курсы повышения квалификации по академическому английскому языку, по написанию научных статей и корректной работе с редакциями. Реализовали крупный проект в области нанотехнологий для вакцин ветеринарного назначения, и сейчас в Подмосковье строится завод, где будут применяться эти разработки. Также в рамках Года науки и технологий был проведён ряд ключевых мероприятий. Наиболее интересными стали «Техносреда» и «Наука 0+»: в них приняли участие не только известные учёные, но и студенты и школьники. Такой опыт позволяет вовлекать молодёжь в науку.

В рамках научно-образовательных центров мирового уровня был также реализован ряд проектов. Мы являемся членами двух таких центров: «Российская Арктика» и «Инновационные решения ВПК». Впервые вуз вошёл в рейтинг QS и продвигается в национальных рейтингах.

Насколько к России применима западная модель исследовательских университетов, когда вузы становятся ведущими научно-техническими центрами? Каковы позиции университетской науки в регионе в сравнении с наукой институтов РАН, корпоративных лабораторий?

К дискуссии подключился Алексей ЛАШКАРЁВ, директор Центра анализа больших данных и цифрового моделирования Удмуртского государственного университета:

— В Удмуртии работают два университета, а также федеральный исследовательский центр. Эти структуры в некоторой степени конкурируют. Безусловно, есть проблема перетока кадров: когда появляется поддержка в одном из учреждений, часть сотрудников туда мигрирует. В этом есть свои плюсы и минусы, но наличие единой республиканской научной структуры решило бы ряд проблем.

Многие вузы воспринимают предприятия как спонсоров. У нас бывает и обратная ситуация: некоторые организации считают спонсорами университеты. Есть обращения, интересные задачи, для решения которых можно проводить исследования. Но партнёры не готовы платить. Это касается и государственных организаций, и частных. Заказчики некоторых наукоёмких технологий скорее купят что-то менее качественное, произведённое в другом регионе, чем у нас. Научное взаимодействие развивается, но не без трудностей.

В этом году мы выиграли грант «Приоритет-2030», получили определённые ресурсы и возможности. Формируем пакеты предложений по отраслям, по востребованным научным технологиям. Но экономическая ситуация в регионе такова, что предприятия не готовы ими воспользоваться. Из этой ситуации мы выходим путём дробления задач и внедрения специальных форматов взаимодействия с отраслями. Наиболее успешные проекты осуществляются с крупными заказчиками из центральных регионов, с федеральными корпорациями: «Росатомом», «Роскосмосом» и т.п. В некоторых случаях в инициативном порядке приходится выводить предприятия на инновационное развитие, способствовать внедрению там научных технологий. Ещё одна проблема — несоответствие реальных инноваций тем разработкам, что идут в научный зачёт. Оценивая зарубежные публикации, мы видим в них вполне практичные инициативы, которые, может быть, и не имеют фундаментальной глубины, но представляют собой реальную инновационную ценность.

Насколько проектная организация университетских R&D-команд затруднена обособленностью факультетов, кафедр, лабораторий, филиалов? Какие организационные модели показали наибольшую эффективность?

А. Лашкарёв продолжил:

— Действительно, инновации происходят на стыке наук: в биоинформатике, биофизике. В то же время университетская инфраструктура делится по научным классификациям. Конечно, это вызывает определённые трудности. У нас в структуре ректората существует специализированное подразделение, Центр анализа больших данных, которое и призвано координировать проектную деятельность. Мы предлагаем учёным цифровую повестку, организуем рабочие группы для реализации проектов, устраиваем коллаборации между различными подразделениями. Скажем, в разработке «умного костюма» участвуют сотрудники Института физической культуры, дизайнеры, программисты. Конечно, систематизировать такого рода взаимодействие сложно. Но без него инноваций не будет.

Тему прокомментировала проректор по перспективным программам и устойчивому развитию Донского государственного технического университета Иннесса ЕФРЕМЕНКО:

— Изначально создание научно-образовательных центров мирового уровня (НОЦ) предполагало формат объединения в виде консорциума. 15 НОЦ работают в режиме неофициальных объединений, юридически закрепляя только статус управляющей компании, это, как правило, некоммерческие организации. В рамках реализации программы «Приоритет-2030» все университеты были нацелены на усиление своих связей с научным сообществом, с институтами РАН и бизнесом, на формирование консорциумов. Мы работаем в трёх субъектах РФ, объединяя в НОЦ 46 участников. Для предприятий очень важно при выстраивании партнёрских взаимоотношений с объединением вузов видеть набор компетенций. У нас был пример подачи совместной заявки от университетов в интересах индустриального партнёра, и здесь кооперация осуществляется легче, когда понятен интерес в объединении усилий. В целом за такими коллаборациями будущее развития научных проектов мирового уровня: это заставляет мыслить в формате многостороннего взаимодействия.

Существует ли в университете разрыв между инженерными, естественнонаучными и гуманитарными направлениями? Должна ли проводиться единая научная политика с общими условиями или необходимо учитывать специфику каждого направления?

С точки зрения И. Ефременко, это проблема общая для многопрофильных университетов:

— У нас свыше 5 тыс. сотрудников, более 45 тыс. обучающихся. Начиная с 2010 г. мы активно развиваемся как многопрофильный вуз, с 2016 по 2020 г. реализовали программу опорного университета. Это привело к тому, что сейчас вуз представлен научными коллективами совершенно разной направленности. У нас хорошие ИТ-специалисты, инженеры-конструкторы, при этом достаточно сильная команда психологов, лингвистов, есть интересные наработки у экономистов и юристов. В рамках программы «Приоритет-2030» и подготовки научно-исследовательской политики до 2030 г. мы занимаем проактивную позицию, фактически формируя приоритетные направления исследований. В прошлом году запустили стратегический проект «Восемь точек роста», в котором определены междисциплинарные направления развития вуза. С этим подходом ознакомлены все научные коллективы, кафедры, факультеты, и сейчас подача заявок на гранты ведётся в централизованном порядке. Мы все видим перечень тем, которые предлагают научные коллективы, и одним из критериев одобрения заявки на уровне ректората является степень её междисциплинарности. У нас есть отдельная команда, занимающаяся общей подготовкой научных проектов. В то же время мы видим ряд тем, где не хватает компетенций, и тогда подключаем к ним участников консорциума. Примером является реализация проекта по созданию электросельхозмашин. Здесь в качестве нашего партнёра выступает федеральный аграрный исследовательский центр, который предоставил свои компетенции. Диалог с индустриальным партнёром — компанией «Ростсельмаш» — выстраивается на основе демонстрации достижений сразу двух научных центров.

Мы провели несколько стратегических сессий, в том числе с привлечением внешних экспертов, позиционировали вуз на научно-исследовательском ландшафте, спроектировали свои шаги до 2025 г., поняли, какие лаборатории нужно докомплектовать, как централизовать доступ к научно-исследовательскому оборудованию, какие команды усилить. Первые средства, полученные в рамках базового гранта по программе «Приоритет-2030», мы направили на создание двух исследовательских команд с привлечением внешних руководителей. Мы увидели здесь отсутствие компетенций как внутри вуза, так и у наших партнёров, поэтому привлекли эксперта из Южной Кореи, выходца из России, и отечественного практика, который не имел опыта работы в исследовательской среде, но возглавил коллектив молодых исследователей, занимающихся интересной темой: беспилотниками и цифровыми технологиями в области сельхозтехники.

Фактически, выходя на рынок R&D, 50% средств, полученных в рамках грантовой поддержки, мы готовы вложить в тему, развитие которой интересно бизнесу. Таким образом равномерно распределяются риски, а в дальнейшем сотрудничество возможно в двух форматах: либо результаты исследования выкупает индустриальный партнёр, либо формируется совместный результат интеллектуальной деятельности. Примером второго подхода стало совместное с «Ростсельмашем» создание стенда для испытаний перспективных сельхозмашин. Ещё один успешный лицензионный кейс — это цифровая платформа по анализу психологического состояния сотрудников для служб персонала организаций, созданная командой наших психологов и ИТ-специалистов.

Если это фундаментальное исследование и если есть коллектив, готовый выходить с заявками, а пул экспертов оценил тему как перспективную, то университет готов усилить данное направление, приобретая оборудование, дополнительно приглашая учёных и активизируя публикационную деятельность. Здесь риски полностью несёт вуз: мы делаем ставку на исследовательский коллектив до момента выигрыша в конкурсе. Результат чаще всего положительный: этот коллектив выигрывает. Так, мы поддержали команду молодых исследователей, занимающихся исследованием эфирно-масличных культур, и первый грант они уже получили. На сегодняшний день в вузе сформированы две команды в рамках мегагранта и три коллектива, нацеленные на прикладные разработки. Есть ещё порядка пяти небольших коллективов, сосредоточенных на проектах по грантам Российского научного фонда. Система работает. Программа «Приоритет-2030» и вузовские механизмы участия в ней формируют окна возможностей.

Как развитие R&D-активности отражается на университетском преподавании?

Свою позицию представил проректор по направлениям нефтегазовых технологий, природопользования и наук о Земле Казанского федерального университета Денис НУРГАЛИЕВ:

— Сегодня в российских университетах нагрузка на преподавателей очень высока. Чтобы повысить зарплату в два раза и более, некоторые вузы переводили сотрудников на полставки, и доход автоматически удваивался. Такая практика, безусловно, неприемлема. В эффективном контракте должна быть отражена вся активность преподавателя: и научная, и педагогическая. К сожалению, во многих университетах реально заниматься исследованиями преподавателю невозможно. Часто за науку профессору или доценту доплачивают в виде премий, но было бы неплохо, чтобы зарплата распределялась по всему спектру активности: за преподавание, за исследовательскую деятельность, за публикации.

Хватает ли преподавателям мотивации и исследовательских компетенций для ведения научной деятельности? Какие виды поддержки со стороны университета сегодня необходимы?

К разговору присоединился проректор по науке и цифровизации Санкт-Петербургского государственного университета гражданской авиации Геннадий КОСТИН:

— При существующих нормах нагрузки полноценно заниматься научными исследованиями не представляется возможным. Как мы подходим к решению этой проблемы? Наиболее действенный мотиватор — это эффективный контракт, которым мы регулируем публикационную активность. Чем выше рейтинг публикации, тем больше размер компенсации. Мы провели мониторинг и выяснили, что нет одинаковых преподавателей. Есть люди, склонные к научной деятельности, а есть те, кто эффективен в плане профориентации или методической работы. Мы стараемся не создавать универсального преподавателя, а ориентировать его на разные виды работ, индивидуализировать «вторую половину дня». Также уделяем большое внимание включению в научно-исследовательскую работу аспирантов. В этом году мы 90% поступивших аспирантов набрали из магистров и выпускников специалитета своего вуза. Из них 60% — отличники. У них хорошая база, и они уже включены в научную деятельность: через студенческие научные общества, проектную работу. Система непрерывного образования позволяет нам совершенствоваться.

А. Лашкарёв добавил:

— Меры поддержки у нас стандартные. Существует система эффективного контракта, которая начисляет баллы за определённые достижения: публикации, заявки и т.д. Однако текущий уровень нагрузки не позволяет преподавателям сосредоточиться на параллельном ведении научной деятельности и преподавании. Поэтому наблюдается некоторая неравномерность: есть те, кто много пишет, и те, кто много преподаёт. Здесь одной только финансовой мотивации недостаточно. Мы пытаемся обеспечить условия для научной работы, закупая соответствующее оборудование и программное обеспечение. Предлагаем также контакты для внедрения инноваций и реализации разработок.

Какова доля преподавателей, включённых в R&D-проекты? Влияет ли на их активность направление, стаж, профессиональный бэкграунд?

В. Ирха прокомментировал:

— У студентов есть такое понятие, как индивидуальная образовательная траектория. Сейчас мы пытаемся выстроить персональные треки развития преподавателей. Если видим, что педагог успешен в научной деятельности, то снижаем ему преподавательскую нагрузку и повышаем показатели эффективности по исследованиям. Что касается доли задействованных в R&D-проектах, то есть определённая корреляция с долей преподавателей, публикующихся в высокорейтинговых журналах, эти показатели совпадают примерно на 90%. Количество таких сотрудников невелико: около 10–15%, но в целом этого достаточно, чтобы обеспечивать научную деятельность и не подрывать образовательный процесс. В технических и точных науках исследователи превалируют: всё-таки R&D — это про технологии, хотя есть определённые успехи и в социогуманитарных науках, в частности развиваются так называемые когнитивные технологии в персонализированном питании.

Учёные, имеющие высококвартильные публикации, как правило, являются научным ядром, руководителями R&D-проектов. Что касается преподавания, то эти учёные часто записывают свои лекции и выкладывают в свободный доступ. Тем самым снижается так называемая горловая нагрузка, но не качество материала.

ЦИФРОВОЕ УПРАВЛЕНИЕ НАУКОЙ

Как трансформируется вузовская наука с цифровой точки зрения и как ею можно управлять? Что дают цифровые инструменты для повышения эффективности научной деятельности? Как можно обозначить цифровую зрелость применительно к науке?

С точки зрения руководителя Лаборатории цифровой трансформации образования Института образования Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» Ивана КАРЛОВА, цифровая зрелость — это осознанное использование цифровых технологий, понимание возможностей, которые они дают в основных направлениях деятельности той или иной отрасли, и постоянное удержание фокуса инноваций. Применительно к науке можно выделить целый ряд ключевых направлений. С одной стороны, это использование различных инструментов совместной работы, коллаборация исследователей, с другой — инструменты анализа данных, визуализации, автоматизации работы с информацией. Кроме того, это и специализированные инструменты, включающие высокопроизводительные вычисления.

Проректор по цифровой трансформации Поволжского государственного Технологического университета Александр ВОЛКОВ придерживается альтернативного мнения:

— Любая зрелость — это достижение определённого уровня или состояния. Если говорить о науке, то цифровая зрелость — это достижение ряда показателей, заданных стратегическими документами, отраслевыми или министерскими. Полагаю, что сегодня правильнее говорить не о цифровой зрелости, а о цифровом профиле. Цифровая зрелость вообще — это чрезмерно абстрактное понятие. Масштабировать его и сравнивать по нему вузы между собой довольно сложно, хотя какие-то границы уровней всё-таки допустимы. Цифровой профиль позволяет оценивать достижения внутри кластеров.

Какое влияние оказывает цифровая среда на прогресс научных проектов? Как цифровые данные помогают в определении приоритетных научных программ и направлений? Или наука развивается сама собой, а «цифра» необходима исключительно для управления?

К дискуссии подключился Евгений ЮДИН, начальник Управления научной информацией Омского государственного технического университета:

— Как и всем участникам программы «Приоритет-2030», нам был дан доступ к системе SciVal, которая позволяет анализировать научные данные о публикациях в Scopus: по тематикам, квартилю, влиянию. Так получилось, что в нашем университете направления боролись за право быть включёнными в программу «Приоритет-2030». Космическая экология — это всего лишь одна кафедра, но её сотрудники регулярно публиковались в высококвартильных журналах, их статьи цитировались намного выше показателей мирового уровня. Мы видели публикационный поток, наблюдали коллаборации, и было очевидно, что в программу необходимо включать данное направление. У нас в регионе находится самый большой нефтеперерабатывающий завод. Были направления, связанные с зелёной трансформацией. Их не включили в «Приоритет-2030», потому что наукометрические показатели свидетельствовали об отсутствии серьёзных публикаций, неактуальности направления, о том, что почти нет коллабораций и очень сложно развивать междисциплинарную тематику. Безусловно, ротация направлений — часть нашей политики. Но вот неочевидное с точки зрения «цифры» направление мы поддержали на внутривузовском уровне, потому что видим в нём потенциал.

Достаточен ли уровень квалификации по работе с данными у сотрудников университетов? Какие меры позволяют развивать цифровые компетенции?

Проректор по научной работе Ивановского государственного химико-технологического университета Юрий МАРФИН считает, что цифровая зрелость — это способность реализовывать научные задачи большей частью коллектива с использованием цифровых инструментов.

— В нашем вузе есть как учёные, которые активно используют цифровые технологии, так и те, кто работает по старым лекалам. В целом ландшафт развития науки таков, что без использования «цифры» тяжело оставаться конкурентоспособным. Это касается прежде всего научных публикаций. Высококвартильные журналы, за которые борется любой учёный, требуют всё более высокой квалификации в использовании цифровых инструментов. Это ещё один из элементов вузовской культуры.

Использование проектного подхода и «цифры» для администрирования науки тоже находится на разном уровне. Кто-то как о большом достижении говорит о совместной работе над грантами или публикациями с помощью Google-документов или аналогичных сервисов, а кто-то активно применяет профильные технологии, например Microsoft Project, для того чтобы администрировать гранты РНФ. В целом те, кто занимается наукой не местечкового уровня, достаточно компетентны и квалифицированны в цифровых сервисах. Но это не означает, что нужно пускать дело на самотёк. Системный сервисный подход со стороны администрации необходим, для того чтобы всех выводить на более высокий уровень использования цифровых нструментов. Мы включаем «цифру» в науку и образовательный процесс на уровне студентов и аспирантов и таким образом формируем новое поколение учёных, умеющих пользоваться технологиями и привлекающих к этому более опытных коллег. Цифровые инструменты в науке будут использоваться тогда, когда они удобны и действительно облегчают жизнь. Делать технологии простыми и понятными для учёных — второе направление, которого мы придерживаемся.

Цифровая трансформация науки и образования — это разные процессы? И что развивается опережающими темпами?

Как отметил А. Волков, цифровая трансформация применительно к науке — это основанный на данных реинжиниринг процессов, связанных с научными исследованиями.

— Сейчас мы живём в условиях лоскутной цифровизации. Неравномерность вызвана прежде всего тем, что образование в отличие от науки всегда было лучше формализовано (это связано с аккредитаций и другими процессами), поэтому степень цифровой трансформации образования существенно выше. В ряде университетов наука более тесно связана с образованием, в других — менее. Но любая цифровизация предполагает интеграцию. Продвижение отдельных процессов и видов деятельности не приведёт к системному эффекту. Работа с данными — это целостный процесс, обмен ими между образованием, кадрами, наукой. Однако пока, к сожалению, наука отстаёт.

И. Карлов добавил:

— Если сравнить деятельность учёного в 1990-х гг. и сегодня, то можно найти много различий. Даже появившиеся базы публикаций существенно изменили его работу. Раньше для написания кандидатской диссертации нужно было поехать из региона в Москву для работы в Российской государственной библиотеке. Сейчас с такими проблемами исследователи не сталкиваются. Изменились способы подготовки публикаций. Цифровые инструменты, среды моделирования присутствуют практически во всех направлениях науки. Очевидно, что процесс не имеет окончания и есть новые возможности, которые освоили далеко не все учёные. Мы это видим и в своём вузе, хотя НИУ ВШЭ считается одним из лидеров. Кто-то использует суперкомпьютеры и искусственный интеллект, кто-то применяет классические методы и предпочитает аналоговые подходы цифровым. Но определённое продвижение в области цифровой трансформации мы видим прежде всего в части коллаборации.

Сегодня начинают конкурировать различные научные школы и направления даже внутри одного вуза. Как определять приоритеты? Недавно было утверждено Стратегическое направление в области цифровой трансформации науки и высшего образования, предполагающее формирование цифровых портфолио. Что должно в него войти?

Ю. Марфин прокомментировал:

— В портфолио должно входить то, что позволит коллегам более эффективно заниматься наукой, и это прежде всего возможности для кооперации различных исследователей и научных групп. Представителям естественных наук крайне важен доступ к приборной базе, возможность проводить исследования с использованием широкой номенклатуры научного оборудования. Где можно взять эту информацию сейчас? Это сайт либо научной организации, либо вуза. Или если организация имеет оформленный онлайн центр коллективного пользования — в нём. Но там можно найти далеко не всё.

Для коллег гуманитарных направлений более актуален доступ к базам и компетенциям. Можно предположить, что в какой-то формальной структуре будет представлена информация о сотрудниках и их научных профилях — не наукометрическая (эту информацию можно получить в Scopus и WoS), а именно об их экспертизе.

Е. Юдин продолжил:

— В больших университетах сегодня нет проблем с получением доступа к международным базам научного цитирования. По ключевым словам, темам, кластерам тем всегда можно найти интересующую коллег информацию по предметным областям в SciVal. Минимум, который нужен исследователям, — это Mendeley, система хранения ссылок на публикации, различные бесплатные репозитории, например Archiv.org или другие, в зависимости от предметных областей. Считаю, что необходимо развивать и Российский индекс научного цитирования (РИНЦ), довести его до уровня «Госуслуг» или другой подобной федеральной информационной системы.

По мнению Ю. Марфина, РИНЦ — инструмент, который не уступает по своим наукометрическим и аналитическим возможностям ни WoS, ни Scopus.

— Можно говорить о запаздывании этой системы по сравнению с международными базами данных, но в РИНЦ позволяется добавлять данные самому, и это значительно увеличивает их объём. Очень ценно, что появилась выгрузка по комплексному баллу публикационной результативности.

Если говорить о других инструментах, то это любые продукты, позволяющие более качественно публиковаться, в частности в LaTeX. Вёрстка в этой системе позволяет данным отображаться так, как это задумал автор. Второе — это, конечно, Mendeley и другие редакторы. До сих пор многие делают библиографические списки вручную, хотя в XXI в. это уже неэффективно. Наконец, социальная сеть для исследователей Research Gate — эффективный инструмент для менеджмента, продвижения своих публикаций, повышения их цитируемости и поиска новых коммуникаций.

Какие цифровые инструменты помогают управлять реализацией научного проекта?

Как отметил И. Карлов, подавляющее большинство научных исследований не индивидуальные, а коллективные. Поэтому необходимы различные средства, которые позволяют вывести исследования на иной уровень качества. Это прежде всего различные инструменты коллаборации, платформы, позволяющие организовать групповую работу, совместное пространство для обмена документами. При этом важнейший вопрос —информационная безопасность, поскольку многие научные результаты являются коммерческой тайной конкретного вуза или коллектива,

а по отдельным направлениям — государственной тайной. Открытых инструментов достаточно много, и они позволяют структурировать предметную область, планировать исследования, распределять задачи. Выбор конкретных инструментов зависит от условий, в которых реализуется проект, от рисков. Во многих вузах используются собственные системы, разработки российского производства, способные обеспечить коллаборацию и осуществлять трекинг проектов с определённой гарантией безопасности.

Опубликовано в номере апрель 2022