В ярмарке non/fictio№25 приняли участие 340 крупных и малых издательств, книготорговых предприятий и учреждений культуры. На 10 дискуссионных площадках состоялось более 300 событий: творческие встречи с авторами, презентации новых книг, лекции, семинары, круглые столы и панельные дискуссии. В программе ярмарки приняли участие более 800 спикеров.

Ряд мероприятий был посвящён инновациям в издательском деле, новым форматам и практикам.

СЕТЕРАТУРА: ПАРАЛЛЕЛЬНЫЙ МИР ИЛИ НОВАЯ СТУПЕНЬ КНИЖНОЙ ЭВОЛЮЦИИ?

Цифровой мир всё активнее влияет на традиционный книжный рынок. Он задаёт тренды, большой пул сетевых авторов выходит в традиционный сегмент, и, самое главное, происходит смена книжных форматов. Каково место современных сетевых площадок на литературной арене? Насколько они включены в общие тренды книжного рынка и литературного дела? Являются ли они альтернативой печатной книге? Дискуссию на эту тему организовала Российская государственная библиотека для молодёжи.

С точки зрения контент-менеджера сервиса Литрес, обозревателя «Радио Книга» и журнала «Юность» Дениса ЛУКЬЯНОВА, сетевые площадки в любом формате: и для авторов, и для читателей — на 99% включены в современные процессы, это не альтернатива и не место для контркультуры.

— Безусловно, они работают по своим законам, там представлены жанры, которые в классическом книгоиздании не востребованны. На этих платформах специфическая аудитория. Но в целом книжный рынок функционирует как одна большая машина. Платформы самиздата могут выступать для авторов стартовыми площадками, перед тем как опубликоваться на бумаге. Издатели на такие сайты тоже заглядывают, предлагая независимым авторам заключать договоры, — объяснил эксперт.

Писатель Вадим ПАНОВ полагает, что корреляция между сетевой литературой и классической в принципе происходит:

— Сетература — это своего рода выставочный образец, когда молодые авторы имеют возможность протестировать аудиторию, узнать, кому они интересны. Издатели тоже мониторят ситуацию и делают свои выводы. Не так много успешных проектов, когда сетевых авторов привлекали в большую литературу, потому что читательские аудитории не всегда совпадают. Особенность состоит в том, что люди, которые знают авторов в Сети, там и читают их произведения. Бумажная книга не всегда «заходит» этим читателям. На взгляд эксперта, разделение между теми, кто хотел читать книгу в «цифре» и теми, кто предпочитает бумагу, уже состоялось. Здесь вопрос к интуиции издателя: что и в каком формате выпускать.

Основатель одной из первых онлайн-библиотек Максим МОШКОВ отметил, что, когда книги были только бумажными, автора на пути к читателю «просеивали» через три «сита»: сначала редакторы в издательстве, затем литературные критики, которые его должны были заметить, и наконец читательский интерес, от которого зависел тираж издания. Государство тоже могло что-то запретить, и в итоге до нас доходили считанные авторы, многие из них были хорошими. Интернет существенно поменял ситуацию. Возникает иллюзия: единственный фильтр — это минимальный IQ, позволяющий человеку подключиться к Интернету и разобраться в интерфейсе сайта автопубликации. Однако до сих пор население делится на тех, кто читает только электронные книги, и на тех, кто предпочитает бумагу. Эти две массы пересекаются довольно слабо, и для каждой работают свои правила.

— Кроме того, человек легко привязывается к одному формату и платформе: зашёл на какой-то сайт и читает там всё подряд. Точно так же можно записаться в библиотеку и ходить только туда. Я в своё время читал толстые журналы по такому же принципу. Так что «многостаночников», которые читают везде и всюду, надо поискать. Вопрос в точке входа. Кто-то в Интернете узнаёт об авторе, а потом идёт покупать книгу в обычном магазине. С писателями гораздо интереснее. Лет 15 подряд я наблюдал, что все хотели попасть на бумагу, публикуясь в самиздате, который для них был трамплином в издательство. По моей статистике, несколько сотен авторов выпустили книги в печатном виде, стартовав через самиздат, — подчеркнул эксперт.

Существуют ли тренды, одинаковые для бумажной книги и для сетевой? И какие жанры лучше работают в Сети, какие — на бумаге?

Д. Лукьянов:

— Мне кажется, таких совпадений сейчас очень мало. Часто то, что в Сети популярно, на бумаге оказывается провальным проектом. Единственное, что более или менее так работает, это детективы: жанр в принципе на подъёме. Если говорить о точках разрыва, то фэнтези и мистика Young Adult — это почти всегда бумага. А если «цифра», то, скорее всего, автор начинающий. Практически только в электронном формате существуют классические «попаданцы», литРПГ и разные вариации этих жанров, боевая фантастика в жанре экшен.

М. Мошков:

— Классическим издательствам гораздо удобнее иметь дело с персонами, и при объединении в серию обычно есть известный автор, а остальное тянется за ним. Но если вычесть крупные проекты, останутся мелкосерийные, и это как раз хорошо работает в «цифре». Я бы на месте площадок искал тех, кто «ходит стаей», заимствует друг у друга сюжеты и «пишет так же, только лучше». Таким образом они приводят дополнительных читателей, и происходит «самоопыление». Подобных направлений много, «цифра» весьма эффективно работает с локальными сообществами.

Ведётся ли какая-то работа с независимыми авторами и как это происходит? Как не очень известному писателю выстраивать свою стратегию: сразу нести книгу в издательство или сначала раскрутиться в самиздате?

В. Панов:

— Многое зависит от того, в каком направлении работает автор. Есть такие жанры, как современная проза, которые вне стен площадки самиздата просто бессмысленны. В других имеет смысл себя попробовать в печатном формате. Однако если автор начинает в Сети, у него может возникнуть ощущение, что главная его задача — работа на аудиторию, её расширение. В классическом варианте данный аспект в ведении издательства. В «цифре» он становится заботой автора, и тот меньше уделяет внимания непосредственно текстам. Это очень хорошо чувствуется: многие самиздатовские авторы не просто не растут, но деградируют. Конечно, появляются авторы, заинтересованные в том, чтобы их тексты редактировали в Сети, чтобы у книг были качественные обложки. Тем не менее по мере того как это становится основным трендом, качество снижается.

Д. Лукьянов:

— С точки зрения Литрес, механизмы продвижения очень затратны, и в отношении каждого автора их применять не получается. Но есть система конкурсов: люди присылают свои тексты, их оценивает профессиональное жюри, состоящее из экспертов, связанных с тем или иным направлением. Через этот фильтр отбирают качественные тексты, которые получают продвижение, в каких-то случаях они попадают в издательство.

Библиотеки лучше работают с бумажными книгами. Как найти точки соприкосновения с сетевой литературой?

В. Панов:

— Мне кажется, что сетевые площадки сами по себе библиотеки, причём для больших групп пользователей со всей страны, поэтому связь с классическими библиотеками труднодостижима, разве что приглашать туда авторов на встречи с читателями.

М. Мошков:

— Я думаю, что библиотека с бумажной книгой скоро станет раритетом. Если посчитать, сколько в библиотеке сидит людей, то, кроме студентов, вы там практически никого не обнаружите. И каждый раз привлечение аудитории — это штучная работа. Система самиздата работает и на платной основе для читателя, и на бесплатной. Отдельный вопрос — качество литературы, которая возникает в этом потоке. Но он не решается ни мониторингом, ни искусственным интеллектом.

Большие языковые модели и сетевая литература. Как эти сущности соприкасаются помимо создания обложек?

Д. Лукьянов:

— Недавно вышел роман, написанный в соавторстве с нейросетью. Научную часть писали авторы, нейросеть генерировала художественный текст. Некоторое время назад Amazon буквально завалили неграмотными текстами, которые были созданы искусственным интеллектом (ИИ). Конечно, на них сразу наложили санкции. Поэтому ИИ возможен только как помощник. Например, автор не может придумать название текста и нейросеть генерирует варианты.

М. Мошков:

— По моему ощущению, примерно треть из того, что публикуется в самиздате, в том числе за деньги, по уровню не лучше того, что напишет нейросеть. И то и другое читать нельзя. Читать надо примерно 5% из того, что написали люди, потому что на большее вас не хватит. Жизни человека хватит на десяток тысяч книг, а писателей у нас под миллион.

ВСТРЕЧАЮТ ПО ОБЛОЖКЕ: ХУДОЖНИКИ ПРОТИВ НЕЙРОСЕТЕЙ

ИИ в профессиональной деятельности издателя — объективная реальность. Когда появлялись электронные книги, масса людей говорила о том, что у них будущего нет. Прошло время, и «цифра» заняла своё место на рынке. Сейчас всё происходит быстрее, и, возможно, потребуется не 10 лет, а два-три года и мы уже по-другому станем говорить про нейросети, которые будут частью нашей работы. Однако сейчас для художников и дизайнеров ИИ — это очень больная история, прежде всего с финансовой точки зрения. Нейросети отнимают серьёзную часть работы, и игнорировать их нельзя. Разговор на эту тему состоялся на площадке Non/fiction по инициативе издательства «Росмэн». В дискуссии приняли участие художница под псевдонимом Ана Награни, руководитель студии веб-комиксов, называющая себя Nuri, разработчик в команде компьютерного зрения VK Даниил Кашин и генеральный директор издательств «Росмэн»/«Кислород» Борис Кузнецов.

Почему художники не любят нейросети? Что вызывает опасения и страх?

Ана Награни:

— Меня беспокоит то, что сегодня любой человек получил возможность предлагать своё творчество, не вкладывая в него многолетнего упорства, труда, мастерства, что на одном уровне оцениваются художники, которые старались, работали, тратили деньги на обучение, и те, кто ввёл запрос и получил готовый арт. Второй риск — это правовой аспект. И третий пункт: отличить искусство от нейроискусства невозможно.

Nuri:

— Произошла подмена понятий. Сегодня множество художников имеет свою фан-базу, и входящие в неё люди начинают обвинять мастеров в том, что они используют нейросети в своей работе. Эта ситуация касается артов на заказ, печатных книг, потому что там без лупы не отличить, кто нарисовал: нейросеть или художник. В 2022 г. в Италии разразился скандал: там прошёл конкурс живописи и оказалось, что победитель нарисовал свою картину в нейросети и сверху покрыл маслом. Очевидно, что это было прямое нарушение условий мирового конкурса. Но без детального анализа члены жюри не поняли, что это не настоящая картина.

Б. Кузнецов:

— В нашей практике были прецеденты, когда мы расторгали договоры с художниками, представлявшими нам произведения, созданные нейросетью. На одной из иллюстраций обнаружили размноженные пальцы, неестественно вывернутые руки и ноги.

В Amazon создана специальная служба, которая проверяет произведения дизайна на использование нейросетей и после этого ставит специальную отметку. Можно ли различить на глаз то, что создала нейросеть?

Д. Кашин:

— В процессе создания и развития нейросетей отличить сгенерированное изображение от реального можно по наличию артефактов. Это пресловутые шесть пальцев, ещё какие-то особенности. Но с каждым годом разрыв всё меньше, и специалисты будут сталкиваться со всё бОльшими трудностями.

Nuri:

— На данный момент нейросеть ещё недостаточно обучена с точки зрения живописи, академического рисунка, не может правильно интерпретировать окружение относительно предмета. Там будет явное нарушение баланса. Художник, который вписывает персонаж в иллюстрацию, соблюдает параметры источника света, а нейросеть свет рисует очень абстрактно. Кроме того, число стилей, в которых работает сеть, ограниченно. На данный момент есть около 15 ярко выраженных стилей, всё остальное — производное от них. А у живых художников не 15 стилей, а 15 тыс. Однако через три-четыре года, когда нейросеть обучится грамотно использовать эти вещи, отличить её произведения будет сложно.

Как складывается практика применения инструментов ИИ в издательствах?

Б. Кузнецов:

— На издательских советах, когда обсуждается прототип обложки, художественные редакторы и дизайнеры создают разные варианты. Нейросеть для этого подходит как нельзя лучше. На основании анализа принимается решение и пишется ТЗ для дизайнера. Это позволяет экономить время и достигать реального взаимопонимания.

Д. Кашин:

— У меня цели использования ИИ весьма приземлённые: это генерация изображений к презентациям. В компании нейросеть применяется для создания каких-то простых обложек, для рекламы. Не всегда имеет смысл привлекать художника к рутинной работе и рисовать баннеры для каждого нового рекламодателя. Нейросети экономят время. Ещё один кейс — генерация стикеров для соцсети «ВКонтакте» с помощью нейросети. Если у вас нет художественных навыков, это отличный вариант.

Nuri:

— Наша студия занимается рисованием манги и комиксов в азиатских стилях. Вебтун — всем знакомая манга, только цветная и адаптированная под телефон. В этой сфере нейросети не работают вообще. Мы тестировали разные варианты, для того чтобы просто облегчить работу художников. Нарисовать одну главу вебтуна означает создать 60 кадров: с персонажами, бликами, вторым планом. А в месяц может быть до четырёх глав. Кто готов отрисовать 240 изображений? Никто, и нейросеть, к сожалению, тоже. Это связано с тем, что ИИ не способен воспроизводить лицо, ракурс, даже помещение. Нейросеть не может рассказать историю. Создать комикс без сложного сюжета, для того чтобы развлечь публику, ещё возможно, полноценное произведение — нет. Сегодня у нас работает более 100 художников, и у каждого своё направление. Фоны сейчас тоже не рисуют руками: это 3D-модели, стилизованные для манги. Но есть часть объектов, которые приходится дорабатывать вручную.

Что касается обложек: для того чтобы понять, чего хочет заказчик, нейросеть может набросать варианты, «подмалёвки», на основании которых художник и заказчик способны найти общий язык. Считаю, что ИИ может быть только помощником и не должен забирать авторство. Всё, что им отрисовано, это просто референсы, которые облегчают мастеру работу и экономят его время.

Ана Награни:

— Я нейросети не использую. Мне хочется оставаться профессиональным художником без применения искусственного разума, который собирает всё отовсюду. Художники сами всегда заимствовали идеи, перерисовывали, обрабатывали чужие работы. То, что случилось в Италии, могло произойти и без участия нейросетей. Здесь вопрос в том, хочет ли человек жить своим трудом, собственной фантазией. Если мы хотим посмотреть, как будет выглядеть Леди Гага в мире «Игры престолов», это забавно и можно попробовать. Если необходимо дать ТЗ художнику, если требуется визуализация —тоже. Считаю, что изначально всё это затевалось, чтобы человек развивался. Сегодня человек за нейросетью теряется, мы утрачиваем возможность фантазировать, теряем навыки. Вопрос в том, хотим мы их сохранить или получать результат быстрее. Для меня суть не только в конечном результате, но и во всём пути художника.

Б. Кузнецов:

— Помню, как нейросеть нарисовала героев Достоевского во Вселенной Гарри Поттера, галереи портретов были очень любопытны и даже остроумны. Такие эксперименты остаются за нейросетями, но здесь вопрос оператора как человека, который задаёт смыслы. Сегодня нейросеть заменяет графоманов, массмаркет: отличить текст, созданный ИИ, от написанного человеком в случае простых сюжетов можно только по нелепым ошибкам. Нейросети постепенно будут замещать нишу прототипирования, технической работы, но авторы, дизайнеры, художники, люди, которые создают новые смыслы, останутся востребованными.

Что может произойти в будущем? Какие тренды способны изменить ландшафт рынка?

Nuri:

— Очевидно, что разница между художниками высокого уровня и любителями окажется ещё больше. «Середнячки» будут уже не нужны, потому что доступным станет простой, удобный инструмент, который даст лучший результат. Таким образом, труд художников высокого уровня будет цениться ещё выше. Сегодня они незаметны в соцсетях, потому что художник среднего уровня с хорошей маркетинговой кампанией имеет 70 тыс. подписчиков, а профессионал, не посещавший курсы развития в соцсетях, — максимум 600. Аудитории у него нет, потому что своё время он тратит на работу, а не на развитие соцсетей. Художников ценят за идеи, эмоции, умение рассказать историю и передать её за счёт своих навыков. Здесь ошибки в пропорциях и свете не оттолкнут читателя, потому что люди отдают предпочтение не профессионализму, а человеческой составляющей. Это нейросети не отменят и не перечеркнут.

Д. Кашин:

— Основная ценность нейросетей — автоматизация рутинного труда. С профессиональной точки зрения вектор движения в этой области будет направлен в сторону повышения тех свойств, с помощью которых можно отличить генеративное изображение от реального. Отдельным вызовом для разработчиков ИИ является генерация трёхмерных сцен, 3D-объектов определённого размера, цвета и других параметров с возможностью изготовления на 3D-принтере. Ещё один тренд — генерация видео.

Можно ли сказать, что правовое поле будет отрегулировано не в пользу нейросетей? Или это неизбежное будущее?

Nuri:

— Мы сталкивались с нейросетями на зарубежном рынке ещё 10 лет назад, когда об этой сущности особо не говорили. Это были первые продукты, которые раскрашивали картинки. Однако уже тогда возникал вопрос, как обучать нейросети. Думаю, что здесь свою роль сыграет вопрос денег. Если создадут официальную полноценную базу изображений и художники станут продавать в неё свои идеи, то на правовом поле вопрос будет решён. Нейросети смогут обучаться в этом условном стоке, которым, по сути, начнут управлять сами художники. То, что происходит сейчас, это конфликтная ситуация, которую мы стараемся не раздувать, потому что ответа пока нет и ещё какое-то время не будет. Покажут время и судебная практика.

НЕЗАЕЗЖЕННАЯ НЕПЛАСТИНКА

Благодаря подкастам и возрастающему интересу аудитории к аудиокнижному контенту появляются новые жанры. Среди них особенно выделяются аудиосериалы — полноценные многоголосые спектакли с эффектным звуковым оформлением. Издательство «Росмэн» и компания VK получили первый интересный опыт в этой области.

Генеральный директор издательства Борис КУЗНЕЦОВ полагает, что в следующем году аудиосериалы будут одним из ведущих трендов, а через три-четыре года поле подкастов и книжных сериалов существенно расширится и продукт станет более качественным: книги начнут читать пятью-шестью голосами, будет достаточно сложный монтаж, и в целом это окажется большой интересной нишей.

То, что сейчас в России называется аудиосериалами, — это в основном модифицированные аудиокниги, которые выходят частями. Пилотный проект «Росмэна» — сериал «Четвёртое крыло» по книге Ребекки Яррос — имеет существенные отличия: это аудиокнига, смонтированная по сериям, с музыкальной подложкой, звуковым сопровождением. В дальнейшем, прогнозирует эксперт, книги полностью будут перерабатываться в аудиосценарии и книжные сериалы станут аналогами многосерийных фильмов, только без видеоряда.

Есть ли для актёра различия в озвучивании аудиокниги и аудиосериала?

Марина ГЛАДКАЯ, актриса дубляжа:

— В детстве мы все слушали пластинки, это что-то похожее. Не просто театр у микрофона, но музыка и звуковые спецэффекты, что даёт слушателю ощущение полного присутствия. С одной стороны, ничего нового не изобрели, но для молодого поколения, да и для зрителей постарше, это альтернативный опыт. Аудиокнига — более ровная подача, прочтение актёром авторского текста. А в аудиосериале у актёра есть ощущение проживания роли, задействуется физика тела. Вот почему в озвучивании книжных сериалов всегда участвуют профессиональные актёры: нас учат чувствовать вкус воды, не глотая её, слышать шум ветра, не находясь на улице. На мой взгляд, это очень профессиональная работа.

Почему VK выбрала сериал «Четвёртое крыло» для запуска нового раздела «Книги и шоу»?

Вероника ДЁМИНА, главный редактор подкастов «VK Музыки»:

— У нас не было сомнений. Проект изначально был представлен коллегами из издательства «Росмэн», они защитили его так, что стало понятно: эта новинка будет основой для нашего старта. VK запустила направление аудиокниг в конце сентября, и старт оказался успешным. Важной составляющей стал саундтрек книги, который дополнил нашу трансмедийную вселенную, и знаю, что его слушают отдельно от сериала. По нашим данным, сериал слушают и девушки, и молодые люди от 20 до 25 лет. Серии выходили два раза в неделю: во вторник и в четверг. Пользователи привыкают к такому графику, сами напоминают о выходе серий. В целом мы видим за этим форматом будущее. Для меня это яркий пример трансмедийного проекта, где есть вселенная, хорошие исполнители, отличный сюжет, мерч, а в день презентации виртуальный дракон красовался на башне Дома Зингера в Санкт-Петербурге.

Как отметил Б. Кузнецов, запуск аудиосериала поддержал релиз печатной книги.

— На начало декабря было продано более 80 тыс. экз., книга стала бестселлером российского книжного рынка. Мы выпустили сериал до бумажной книги. Сейчас я понимаю, что это было правильно. Совместный медийный проект прогревает и удерживает аудиторию. Дополнительный комфорт и вовлечение обеспечивает возможность переключиться с сериала на книгу и обратно. Правда, портрет потребителя печатной книги немного другой: конечно, к ней счётчик прикрутить невозможно, но по продажам на Ozon.ru и Wildberries можем судить, что 75% составляют девушки, которые вообще в принципе читают Young Adult на бумаге. На очереди следующая книга Ребекки Яррос, и если в предыдущей было 26 авторских листов, то в новом проекте — 40. Книга будет толще, сериал — гораздо длиннее. К аудиосериалу, как и к кино, создаётся свой саундтрек, и происходит медийное взаимодействие, которое драйвит аудиторию, привлекает к продукту тех, кто не читает, но проникается атмосферой и начинает слушать. Это очень интересное расширение книжной вселенной.

Будут ли сериалы выходить без печатной книги?

В. Дёмина:

— Аудиокнига всегда основана на авторском тексте. Аудиосериалы не следуют этому правилу, пример — подкасты, документальные сериалы. Сейчас из мира кино нам стали поступать предложения о создании сериалов, и там в основе не книга, а сценарий. В частности, в США такие практики очень популярны в формате подкастов и подписок на разных площадках. В России подкасты монетизируются иначе, поэтому аудиосериалы туда редко проникают, но примеры есть.

Б. Кузнецов:

— Мы внимательно следим за направлениями fiction и non-fiction, которые исходят не из книги. Известны примеры новеллизации киносериалов, и думаю, что подобное ждёт и аудиопроекты. Это ещё одна грань реальности, с которой столкнутся издатели в ближайшие годы.

Есть ли количественные оценки сегмента аудиосериалов и какова модель монетизации?

В. Дёмина:

— Монетизация сериала мало чем отличается от монетизации аудиокниги. Подписка на сериал «Четвёртое крыло» входит в состав нашей музыкальной подписки. Если сериал выходит в формате подкаста, там монетизация сложнее, чем когда это сериал по книге. Авторы подкастов привыкли размещать рекламные интеграции, спонсорские сообщения, а если это художественная история с интересным сюжетом, встроить что-либо в неё практически невозможно, потому что можно просто сломать всю картину. Не могу сказать, что в России сейчас много аудиосериалов.

Б. Кузнецов:

— Ёмкость сегмента аудиосериалов в России оценить сложно. Я пытался следить за тем, что происходит в Европе и США, но там тоже «не чувствуют берегов», потому что жанр растёт. В некоторых странах долю сегмента оценивают в 10–15% от аудиорынка, но она продолжает расширяться, используют альтернативные способы монетизации, потому что это довольно дорогостоящий процесс. Для того чтобы сделать качественный, большой сериал, необходимы сценаристы, а гонорары у них такие же, как в кинобизнесе, и даже выше: когда пишут сценарий для кино, все огрехи будет «замыливать» картинка. А в случае аудиопродукта всё это станет очевидным, поэтому работать надо гораздо тщательнее.

Аудиосериалы — тема новая. Есть ли в этой сфере ограничения по жанрам? Что будут слушать в ближайшие 10 лет?

В. Дёмина:

— Совершенно точно будут востребованны острые сюжеты, ужасы, мистика. Когда вы слушаете и вам кажется, что за вами кто-то стоит, это пугает и вместе с тем захватывает. Кроме того, детское направление тоже получит свою долю на рынке. Не только потому, что это наша ДНК и все мы слушали аудиосказки и спектакли: с новыми трансмедийными подходами и персонажами делать это стало ещё интереснее.

Б. Кузнецов:

— Хоррор при озвучивании может получить новые краски, точки воздействия на слушателя. Возможно, появится новый синтетический жанр, который позволит воздействовать на какие-то психологические точки человека. Детский сегмент как в книгах, так и в кино недооценён, и возможности очень большие.

КРАУДФАНДИНГ В ИЗДАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Краудфандинг — «народное финансирование», сбор средств на реализацию проекта на стадии идеи через специализированную платформу. Леонид МЕЛЬНИКОВ, ведущий крауд-продюсер Planeta.ru, рассказал, как сделать этот процесс более эффективным.

По данным эксперта, книжные проекты составляют третью часть всех инициатив, размещённых на площадке. Ещё по 1/3 приходится на музыкальные проекты и общественные благотворительные инициативы. Примерно 10% — на творческие проекты, не связанные ни с музыкой, ни с кино.

— Что касается книг, то мы рекомендуем на стадии заведения проекта обратиться в наше издательство и рассчитать будущий тираж. Исходя из этого расчёта становится понятно, какой бюджет закладывать на выпуск. Если специалисты издательства считают, что у проекта хороший потенциал, что это отличная нишевая книга, что у вас нет конкурентов, то будут рекомендовать повысить тираж. Цифровая печать сейчас достаточно развита, и изготовление книги укладывается в сумму от 75 до 100 тыс. рублей для небольшого тиража. По опыту нашего издательства при тираже от 1 тыс. экз. имеет смысл печатать в обычной типографии, и себестоимость окажется не больше, чем при цифровой печати, — объяснил эксперт.

Книги по краеведению — наиболее интересные и логичные проекты из поступающих на «Планету». Региональные инициативы хороши для краудфандинга и для автора тем, что писатель или региональное издательство обращается к своей нишевой аудитории, которая с большей охотой поддерживает местного автора, историческую публикацию для популяризации своей малой родины. Совсем недавно с издательством «Пятый Рим» «Планета» выпустила книгу «Курская битва», сейчас планируется проект «Сталинградская битва». Эти издания тоже можно назвать региональными инициативами, потому что бо льшая часть тиража уйдёт в библиотеки этих областей. Много исторических и культурных проектов заявляют издатели и авторы из Санкт-Петербурга.

Какой проект на «Планете» считается успешным?

По мнению эксперта, необходимо заявить такую финансовую цель, которая психологически не отпугивала бы потенциальных читателей, спонсоров. В идеале надо собрать 100% от заявленной стоимости или больше. В этом случае комиссия площадки составит 10%. Если собранная сумма 50% и более, комиссия повышается до 15%. Если не набирается и половины от заявленной цели, то все деньги безоговорочно возвращаются покупателям на их электронные кошельки. 50% — уже успешный проект.

— Но даже если первый проект оказался неудачным, мы считаем это полезным опытом. Тем самым автор тестирует аудиторию, свою идею и понимает баланс стоимости проекта, интереса к нему и т.д. Следующая инициатива будет более сбалансированной, — отметил в завершение эксперт.

Материал опубликован в номере январь-февраль 2024