Информационная (постиндустриальная) экономика строится на результатах интеллектуальной деятельности (РИД), творческие продукты создаются во всех сферах искусства и областях науки: от музыкальных произведений до компьютерных игр, от литературы до проектирования зданий.

В дополнение к традиционным авторы изобретают новые жанры, формы и способы создания произведений, запускают ранее неизвестные бизнес-модели и системы коммерциализации продуктов. Очевидно, что правовая надстройка, регулирующая отношения по созданию и использования РИД, находится в состоянии непрерывного изменения. Всё чаще эти трансформации носят концептуальный характер, затрагивающий основы интеллектуальной собственности (ИС).

Эксперты обсудили особенности управления объектами ИС в условиях цифровой трансформации, а также наиболее эффективные законодательные и технологические меры поддержки и защиты¹.

¹ Дискуссия состоялась в рамках секции «Авторское право и интеллектуальная собственность в цифровой вселенной» на V Международной конференции «Информация и коммуникация в цифровую эпоху: явные и неявные воздействия».

Право ИС ничего не знает о сути тех результатов творчества, которые охраняет. Всё, что обсуждает юридическое сообщество, и то, на какие лагеря оно делится, нас интересовать не должны. Целесообразнее оценить ситуацию со стороны самих творцов и с позиции экономики, считает президент Федерации интеллектуальной собственности, заместитель председателя Комитета Российского союза промышленников по интеллектуальной собственности и креативным индустриям Сергей МАТВЕЕВ. Эксперт обозначил ряд трендов:

— С помощью цифровых инструментов сегодня создаются все результаты творчества: музыка, картины, трёхмерные модели, формулы лекарств и т.д. В последние годы здесь присутствуют и технологии искусственного интеллекта (ИИ). Приход «цифры» в креативные индустрии (КИ) даёт возможность получать гораздо больше результатов. Все они охраняются в равной степени. Можно спорить о справедливости: больше или меньше в создании участвовала нейросеть, но количество результатов, которые должны охраняться, растёт радикально, и они очень разные. Если ранее мы могли делить их по жанрам и видам: книга, фильм, изображение, то сейчас создаются всевозможные мультимедийные, интерактивные продукты. «Цифра» нас привела к двум выводам: число объектов ИС и их многообразие велики, а право ИС ничего не знает о сути этих объектов.

Каким бы ни было право ИС, сильным или слабым, оно возникает безусловно. Но без формальностей реализовать права, гарантированные законом, на всё многообразие объектов невозможно. Можно это обеспечить через законы, учитывая Бернскую конвенцию. Но регистрировать результаты творческой деятельности всех типов и видов, которые имеют хоть какой-то потенциал в экономике, точно придётся. Единого реестра при этом быть не может, потому что многообразие велико. Значит, будут регистраторы музыки, фильмов, текстов, мультимедийных продуктов, химических формул, софтверных патентов. Права должны оборачиваться универсально. Поэтому очевидное технологическое решение — распределённый реестр. Этот формат интересен тем, что он доступен множеству регистраторов, позволяет учитывать все виды и формы объектов, как существующие, так и перспективные, а также предоставляет возможность защищать права, а это значит, что данные об объектах должны быть доступны органам государственной власти: таможне и судам. Единственная организационная форма, которая способна администрировать такой реестр, — общественно-государственная организация. Напомню, в России ещё в 2021 г. указом Президента РФ был создан Российский центр оборота прав на результаты творческой деятельности.

Проблема появления различных типов объектов может быть решена не на уровне законодательства, а введением стандартов на регистрацию таких объектов. Они позволяют удовлетворить требования закона для сделок с объектами прав, любой из которых будет идентифицирован максимально полно.

Когда появляются объекты, права и сделки с ними, можно оптимизировать процессы с помощью цифровых платформ или проактивной защиты прав, в том числе при помощи удаления пиратской выдачи из поисковиков. Результатов много, и надо стандартизировать механизмы их регистрации, развивать сеть децентрализованной регистрации оборота прав и проактивные способы противостоять нарушениям, поскольку защита прав — это защита инвестиций. При этом сегодня развиваются платформы для сделок, для краудинвестинга в творческие проекты. Поэтому радикально что-то править на законодательном уровне нет необходимости.

Блокчейн-платформа регистрации прав была создана три года назад. Как вовлечены индустрии, насколько активно они участвуют в проекте? С. Матвеев прокомментировал:

— КИ имеют разную степень зрелости по управлению интеллектуальными правами. Например, в музыкальной индустрии организации по коллективному управлению правами начинают активнее регистрировать объекты в распределённом реестре, для того чтобы их видеть и управлять финансами. Раньше публичное прослушивание музыки можно было регулировать только через коллективное управление, а сейчас существуют специальные плееры. Распределённый реестр позволяет отследить статистику использования. Плеер публикует ежемесячные отчёты, и это фиксируется в блокчейне. Сейчас часть объектов, таких как советская документалистика или записи фирмы «Мелодия», доступны только через цифровые платформы.

Индустрия кино и анимации чуть менее зрелая с точки зрения управления правами, но активно движется в сторону их защиты. Здесь число объектов меньше, а антипиратские инициативы в отношении премьер — актуальная задача. Издательская индустрия где-то между музыкой и фильмами. Что касается дизайна, то там культура работы с объектами права не сформирована. Для них создание реестров и платформ —масштабная экономическая задача.

Цивилизованное управление правами порождает экономику и определённое развитие индустрий. Если вы не умеете зарабатывать на правах, то надо обращаться к государству и просить денег на творчество, —подчеркнул эксперт.

К дискуссии подключился генеральный директор юридической компании «Правовое бюро “Омега”« Геннадий УВАРКИН:

—Полагаю, сейчас мы подошли к ситуации, когда стало очевидно, что сложно реализовать классические договорные механизмы распоряжения авторскими правами в онлайн-среде. На практике всё чаще складывается ситуация, когда добросовестные пользователи не находят технической возможности приобрести право на использование тех РИД, которые им необходимы в творческой деятельности, в создании медиаресурсов. Одно из решений проблемы —формировании систем регистрации РИД, для того чтобы представить информацию о произведениях и их правообладателях. Ещё одно направление — обсуждение бездоговорных способов использования и различного рода ограничений авторских прав в целях обеспечения введения произведений в оборот. Так, профессор Исследовательского центра частного права имени С.С. Алексеева при Президенте РФ В. Калятин считает, что право на доступ к контенту должно превалировать над правами ИС. Право ИС ценно для законодательства, но для экономики оно имеет функциональный характер, помогая реализовывать определённые ценности, в том числе конституционные. По сути, их две: право на свободное творчество и право всех лиц на доступ к культурной жизни и культурным ценностям. С моей точки зрения, в современном цифровом мире ИС должна прежде всего стимулировать творчество и обеспечивать доступ граждан к культурной жизни.

Как этот принцип может быть применён на практике? Например, есть дискуссия о принудительном лицензировании контента. Исходя из данных принципов можно предложить следующий подход: баланс интересов должен быть таким, чтобы стимулировать творчество и обеспечивать доступ к культурным ценностям.

Что касается защиты прав на контент от нарушений в интернет-среде, то можно выделить две совершенно противоположные тенденции, которые демонстрируют специфику современного цифрового мира. С одной стороны, правообладателям очень сложно обеспечить эффективную защиту, с другой —на практике мы видим всё больше злоупотреблений правом, когда юристы пытаются создать себе заработок, обращаясь в суд на организации, которые не являются пиратами: это нарушение единично или случайно либо вообще невозможно найти правообладателя. Такие злоупотребления в конечном счёте ограничивают доступ публики к духовным ценностям. С ними надо бороться, обратив внимание высших судебных инстанций и законодателей на такую проблему.

Сейчас рассматривается законопроект, призванный реформировать компенсацию о нарушении исключительных прав, и один из самых сложных моментов — определение случаев, когда надо принять пониженную ответственность за несистематические, не нацеленные на извлечение прибыли нарушения. Разработчики пока сформулировали такой подход, что должны защищаться субъекты, которые впервые нарушили авторские права либо являются некоммерческими организациями или физическими лицами. Ни один медиаресурс не может похвастаться тем, что у него за 10 лет были единичные нарушения. Следует и дальше размышлять над формулировками, с тем чтобы ограничить ответственность.

Острая тема —РИД и ИИ в создании ИС. Обсуждая вопросы ИИ в рамках дискуссии по авторскому праву, мы забегаем вперёд. Мало кто знает содержание РИД, создаваемых в цифровой среде, но ещё меньше людей понимает, что такое ИИ. Отрасль, связанная с РИД, пытаясь своими силами разобраться с тем, какое влияние ИИ окажет на конструкции авторского права и ИС, берёт на себя непосильную задачу. Огромное влияние будет оказано на всю систему права: вопросы гражданской ответственности за вред, причинённый ИИ, использование роботов в военных действиях и т.д. Вопросы авторского права в этом контексте локальные. Пока не будет выработана общая концепция, изменяющая систему права, надо держаться за классические правовые конструкции, смысл которых в том, что создатель РИД —это человек, а любые механизмы и подручные средства всего лишь инструменты.

С какими проблемами сталкиваются сегодня издатели? Какие отраслевые особенности следует учесть в проработке закинициатив по защите ИС? Индустриальные проблемы обозначил директор по цифровому контенту издательства «АСТ» Максим ЛОЗОВСКИЙ:

—Мы как классическое издательство, развивающее цифровые продукты, видим несколько тенденций, как положительных, так и отрицательных. Представляется, что традиционные каналы начали восстанавливаться по сравнению с периодом пандемии. Считаем, что это поможет рынку стабилизироваться и развиваться. Основной потенциал видим в том, что на рынок пришли новые серьёзные игроки, такие как «Яндекс» и «МТС Строки» с их пользовательской базой, со знанием сценариев потребления контента и технологиями.

Рост обеспечивается за счёт цифровых каналов, но здесь наблюдаются проблемы: сокращение числа пользователей из-за нарушения работы платёжных систем, релокация пользователей, ушли русскоязычные читатели за рубежом. Важный момент —существенное сокращение числа иностранных наименований. Ряд знаковых правообладателей сделали определённые заявления, в связи с чем число их новинок и книг из бэк-листов начало сокращаться.

Замена книжного потребления новостным контентом давит на рынок, ставит его под угрозу. Подписная модель одновременно и позитивный фактор, и негативный. Всё больше контента можно получить по фиксированным ценам, но позитив здесь в том, что это альтернатива пиратству, и мы приучаем пользователей платить за контент.

Над чем надо поработать всей индустрии —это над тем, как защитить себя в сложившихся условиях. Книжный рынок трансформируется, и кажется, что на сегодняшний день нет соответствующих инструментов. Однако необходимо говорить о цифровых отпечатках, цифровых реестрах, Content ID. К сожалению, на данный момент позиция маркетплейсов и других цифровых ресурсов такова: площадка не обязана проверять поступающий контент, это функционал поставщика. Подобная риторика существенно повышает риски правообладателей: не имея возможности инвестировать в защищённый контент, мы снижаем шансы для своего развития, —заключил эксперт.

Цифровой сегмент книгоиздания, безусловно, растёт, и прежде всего в области самиздата. На сегодняшний день селфпаб занимает около 3% рынка, но с точки зрения потребления —уже более 20%. Казалось бы, авторы должны быть заинтересованы в свободном продвижении и использовании своих произведений. Так ли это? Ситуацию прокомментировал Никита АВЕРИН, директор по развитию ООО «Литмаркет»:

—Для многих понятие самиздата ассоциируется с чем-то нишевым. На самом деле это уже серьёзная индустрия. Показатели цифрового самиздата в 2008 г. составляли не более 100 тыс. рублей. По нашим экспертным оценкам, в 2023 г. рынок составит 4,2 млрд рублей, а в следующем при тех же темпах достигнет 5 млрд. Для сравнения: рынок э-книг, которые продают издательства, будет составлять 7 млрд рублей, т.е. цифры сопоставимы.

Исторически сложилось так, что писатели в России — основной двигатель инициатив, попыток наладить диалог с государством. Мало кто знает, что изначально включение книг в Антипиратский меморандум происходило по инициативе не издателей, а авторов. При этом если традиционные издатели всё же имеют механизмы для защиты своего контента, то у авторов самиздата таких возможностей практически нет. Конечно, они могут обращаться через обратную связь на YouTube, в VK, «Яндекс», просить удалять пиратские ссылки. Им иногда идут навстречу, но чаще всего у писателя спрашивают, как он может подтвердить, что является автором данного произведения. Важно найти точку соприкосновения, создавать реестры, когда авторы самиздата могут обратиться и верифицировать свой контент, чтобы их книги были учтены и государством, и книжной отраслью.

Что касается экономики, то у нас на портале есть несколько десятков авторов, чья аудитория составляет несколько миллионов человек. Не все издательства могут похвастаться таким результатом. В России на данный момент около 60 тыс. авторов, которые пишут книги, сами находят художников, декламаторов, корректоров, и таким образом в прошлом году было продано около 250 млн бумажных экземпляров и 150 млн цифровых копий. Во многом книги, которые продаются через самиздат, проходят мимо индустрии и государства. Необходимо наводить порядок, сами авторы этого хотят. Безусловно, они могут обратиться в Ассоциацию по защите авторских прав в Интернете (АЗАПИ), защищать свой контент на сайте, но в целом не знают, как это делать, а потребность есть. Сейчас, по нашим оценкам, если список авторов расширить сетевыми художниками, декламаторами, редакторами, корректорами и т.д., получится порядка 90 тыс. рабочих мест. Это люди, которые работают как самозанятые, ИП. У них нет чёткого понимания, как оформлять налоги, нет стандартов. В России действуют союзы писателей, но стандарта профессии не существует. И нет понимания, куда обращаться такому количеству творческих людей, которые генерируют большое количество текстов, иллюстраций, книг, ориентированных на российских рынок.

Что сейчас предлагает АЗАПИ, с тем чтобы инструменты защиты стали более эффективными? Тему прокомментировал Максим РЯБЫКО, член правления АЗАПИ:

—Мы защищаем не только издательский контент, но и авторов самиздата. Утверждаем, что проблема пиратства глобальная. По нашим подсчётам, трафик на пиратских ресурсах сопоставим с трафиком на легальных площадках. Видим угрозы со стороны так называемых UGC-платформ, которые не препятствуют распространению пиратского контента, таких как Telegram, YouTube, Instagram². Трафик даже на заблокированных ресурсах продолжает расти.

² Продукт компании Meta Platforms, признанной в России экстремистской организацией.

На UGC-платформах мы ежегодно фиксируем десятки тысяч нарушений. Только в претензионном порядке много удаляем с хостингов. Уровень пиратства титаническими усилиями удаётся снижать, но, скажем, в «Яндексе» он до сих пор в разы больше, чем в Google. Компания Google, несмотря на текущую ситуацию, во внесудебном порядке удаляет пиратские ссылки из поисковой выдачи, а «Яндекс» этого не делает.

Сейчас каналы продаж в основном цифровые, все стремятся их освоить. Но если говорить о балансе интересов, то происходит подмена понятий, когда доступ к информации меняется на доступ к контенту. Контент —не только интеллектуальный комплекс прав, но и имущественный. Говорить о том, что контент беспрепятственно должен быть доступен всем пользователям, неверно. Авторы должны получать вознаграждение за свой труд, а затраты, которые они произвели на создание и продвижение объектов, —окупаться.

Серьёзный вопрос —доступность контента с точки зрения правообладателей. С одной стороны, площадки позиционируют себя как посредники, которые не видят совпадений по наименованиям, заявляют, что ничего не знают об объектах прав и не собираются пресекать нарушения. Большая проблема заключается в том, что многие ресурсы обвиняют издателей в невозможности осуществить с ними контакт напрямую. Предстоит находить сложный баланс, поскольку право ИС в настоящий момент отделено от антимонопольного. Невозможно издателя обвинить в том, что он отказывается предоставить контент какой-либо площадке, выходящей на рынок. Это его субъективное право, контент должен охраняться, потому что на этом строится вся экономика.

Венцом всего является нежелание государства и площадок обратить внимание на необходимость наказать площадки-посредники за злоупотребления. Площадки имеют технические возможности для своевременного и полноценного реагирования на нарушения и их профилактики. Однако сейчас, если мы добиваемся исключения пиратских ссылок из поисковой выдачи в «Яндексе», это распространяется только на территорию России. В Белоруссии или в Казахстане эти ссылки доступны. Блокировка сайтов тоже работает только в Российской Федерации.

Что касается сроков реагирования, то каждая площадка устанавливает собственные правила, считая это нормальным. В отсутствие взаимодействия с государством правообладатели не имеют возможности запрашивать судебные сведения, информацию о нарушениях как у хостинг-провайдеров, так и у администраторов доменных имён.

Ещё одним глобальным этапом, помимо цифровизации механизмов защиты и смещения акцента на премодерацию, должен стать единый наднациональный судебный орган по ИС, который будет разрешать такие конфликты. Странно, когда правообладатель, имея ответчиков в пяти разных государствах, должен судиться одновременно в пяти юрисдикциях.

Проблемы серьёзные, их надо решать с учётом политической воли и с использованием новых ИТ-инструментов, которые будут создавать для издателей универсальные средства профилактики.

Что касается Антипиратского меморандума, то мы считаем, что этот механизм способен помочь рядовым правообладателям. АЗАПИ может ходить в суды, но обычному автору это не под силу. Задепонировать обложки книг, аннотации, фонограммы, если говорить о самиздате, —неподъёмная история. Поэтому, безусловно, меморандум должен стать некой отправной точкой, для того чтобы выстраивать оперативную упрощённую защиту авторов на платформах. Рассчитываем на то, что государственные органы и «Яндекс» пойдут на контакт и создадут эффективную инфраструктуру в виде распределённого реестра, к которому могут присоединяться все и получать информацию о том, где есть признаки контрафакта. У нас всё готово, мы задепонировали несколько десятков тысяч объектов. Практика показывает, что это можно реализовать без злоупотреблений. После этого стоит переходить к формулировке закона и искать баланс интересов.

С. Матвеев добавил:

—Музыкальная, книжная и киноиндустрия различаются тем, что в них огромное число правообладателей. Такова экономика отраслей. И в таких условиях защищать права можно только одним способом —реализацией принципа добросовестности и разумности. Но и к этому надо подходить технологически. Мы действительно можем на базе распределённой инфраструктуры задекларировать и зарегистрировать в добровольном порядке все объекты права, показать обложки, названия, аннотации, т.е. дать максимальную информацию для идентификации объекта прав. Вторым шагом, после определения легальных площадок, поле нелегальных зачищается техническими средствами. В случае реализации антипиратского меморандума мы говорим о внесудебных процедурах. Но тогда в информационном поле должно быть полная информация об объекте, лицензировании, авторе, проверке нарушений. Всё должно быть настолько открытым, что решение можно принимать не в суде, а на уровне информационных систем. Тогда информационные посредники в широком смысле могут к этой информации апеллировать.

Эксперт прокомментировал ситуацию существенного роста объёма контрафакта из стран СНГ в Россию:

—На мой взгляд, на сегодняшний день мер, способных его ограничить, нет, как и технологических решений, позволяющих противодействовать контрафакту при движении товара и его продаже, особенно когда в этом задействованы платформы. Решение проблемы лежит в ИТ-плоскости: реестры, в которых записано, в какой форме выражен объект. В этом смысле исчерпала себя Единая государственная автоматизированная информационная система. Представляется, что прежде всего необходимо выстроить в цифровой среде регистрацию разнотипных объектов. Следующий шаг —создание мобильного приложения, которое при наведении на объект позволяет находить товарный знак, промышленный образец. Звучит немного фантастически, но вот здесь системы ИИ и пригодятся. Тогда можно вырабатывать быстрые и действенные административные меры. Защита на евразийском пространстве через судебную процедуру практически нереально. Для того чтобы какой-то надгосударственный судебный орган принял единое решение, а потом во всех государствах его реализовали, судебная система каждой страны должна быть не автономной структурой, а лишь исполнительной. Подобные инициативы Евразийского патентного суда были, но пока я не вижу в этом перспектив.

Фото: Владимир Корчнев

Материал опубликован в номере сентябрь 2023