В рамках Дней интеллектуальной собственности под патронатом Торгово-промышленной палаты России, при поддержке Всемирной организации интеллектуальной собственности в Москве состоялся V Международный форум «Интеллектуальная собственность – XXI век» – масштабное событие, объединившее законодателей и практиков, правообладателей и распространителей, издателей и библиотекарей, отечественных и зарубежных экспертов, – словом, всех тех, кто вовлечён в такую сложную сферу, как оборот результатов интеллектуальной деятельности.

Екатерина ЧУКОВСКАЯ, эксперт

Министерство культуры России является государственным органом, осуществляющим государственную политику в области авторского права, но методы воздействия ограничены. Фактически, можно действовать в двух направлениях: предлагать новые нормы, либо изменения в действующее законодательство на уровне постановлений Правительства и грамотно вкладывать бюджетные средства, для того чтобы использование произведений было интересно и выгодно и автору, и публике. Гражданское законодательство СССР и союзных республик предполагало возможность выкупа государством авторского права, для того чтобы сделать произведение более доступным, прежде всего это касалось полезных, нужных, идеологически выверенных произведений. Несмотря на то, что мы не можем вспомнить ни одного случая подобного выкупа, такой способ государственного регулирования был изначально заложен в авторское законодательство.

Сейчас государство ассоциируется, в основном, с санкциями, и это то, от чего Минкультуры старается максимально отойти, хотя иногда и приходится рассматривать инициативы, ужесточающие наказания за нарушения в области авторского права. Но любое ужесточение и усиление способов контроля практически нереально в силу ограниченности кадровых ресурсов (отечественные территориальные органы насчитывают всего 188 человек, которые занимаются в первую очередь охраной памятников, культурных ценностей).

Для сферы культуры и авторского права гораздо более подходят методы воздействия в виде поощрений и т.п. Сейчас, когда министерство находится в процессе обновления, поиска новых возможностей, необходимо сосредоточиться как раз на этих методах – не запрещать, а наоборот, создать благоприятные условия для всех, кто заинтересован в нормальных отношениях в сфере распространения произведений. Основная идея при этом – защитить самого главного участника взаимоотношений – автора, и не забывать о том, что право называется именно авторским, а не продюсерским. Для того, чтобы защищать продюсеров и других правообладателей, следует найти альтернативные способы.

Возможно, изменения авторского права с точки зрения защиты интересов автора должны идти параллельно с изменениями в трудовом праве и в соцобеспечении, потому что большинство профессиональных авторов являются фрилансерами, и те деньги, которые они получают за использование произведений, являются их основным источником дохода. Возможность преобразовать авторское право существует, но насколько это нужно делать в связи с сиюминутной реакцией на новые технологии? Возможно, их развитие пойдёт в другом направлении, а, разрушив всё, мы обнаружим, что построили не то, что нам хотелось.

Что же касается не правовых, а экономических возможностей проведения политики Минкультуры, то сегодня достаточно серьёзные суммы выделяются на оцифровку общественного достояния, создаются библиотеки, которые существуют только в электронном виде, и в связи с тем, что и музейные, и архивные, и библиотечные фонды ветшают, это должно стать приоритетной задачей бюджетной политики нового министерства.

Игорь ДРОЗДОВ, директор по правовым вопросам, вице-президент фонда «Сколково»

Авторское право было той монополией, которая появилась для того, чтобы поощрять креативность, творческую деятельность. С тех пор, как была принята Бернская конвенция, был сформулирован международный консенсус; прошло 150 лет, и ситуация существенно изменилась. К монополии автора добавилась монополия иных лиц, которые никакой творческой деятельностью не занимаются. Речь идёт о монополии посредников, которые обеспечивают доставку РИД от автора к потребителю. Это издательские дома, организации телевещания и т.п. Все эти субъекты, которые являются обладателями смежных прав, никакой творческой активности не осуществляют. Информационные посредники в сети Интернет тоже осуществляют доставку информации, но на данный момент никакими смежными правами не обладают и, более того, обладать таким правом не стремятся, находя другие способы зарабатывания. Несмотря на то, что на международном уровне готовятся документы по правам телерадиовещательных компаний и т.п., думаю, что необходимо переосмысливать отношения таких субъектов: не предоставлять им исключительные права, а поощрять их другими способами.

С учётом того, что монополия двойственна: монополия автора и монополия посредника, причём деньги в большей степени оседают у посредников, чем у авторов, авторское право не способствует инновациям, а, наоборот, часто мешает им. Что нужно сделать для того, чтобы соблюсти баланс интересов? Я хотел бы сосредоточиться на одном аспекте – на том, как авторское право соотносится с распространением знаний. На данном этапе нужно добиться того, чтобы авторское право как минимум не мешало распространению знаний, тем более знания – это источник создания чего-то нового. Для того, чтобы создавать инновации, нужны люди, способные порождать креативные идеи. Но недостаточно природных талантов, нужен доступ к знаниям. И если авторское право мешает этому доступу, то оно не служит интересам общества. Поэтому  необходимо всячески поощрять доступ к информационным ресурсам в целях развития образования, науки и культуры. В новых поправках в ГК некоторые подвижки к этому есть. Но, на мой взгляд, нужно пойти и дальше – допустить оцифровку любого контента образовательными организациями, библиотеками. Сейчас речь идёт только о литературных произведениях, но этим не ограничивается объём научной информации – есть ещё видео-, аудиоматериалы, фотографии и т.д. Учащиеся, научные работники должны получить дистанционный доступ к такому контенту.

Наконец, существуют определённые ограничения на воспроизведение охраняемых авторским правом культурных ценностей. На мой взгляд, это ограничение необходимо снять, имея в виду, что такое воспроизведение будет осуществляться в некоммерческих целях. Прежде всего, это касается виртуального доступа к музеям и тем объектам, которые в них охраняются авторским правом.

Виктор НАУМОВ, управляющий партнёр юридической компании Salans, глава Российской практики в области интеллектуальной собственности

Регулирование авторских отношений в Интернете напоминает движение маятника. В последние годы это движение шло в пользу правообладателей, а если посмотреть на проект 4-й части ГК РФ, то маятник двинулся в обратную сторону – в сторону пользователей. Нужно понимать, что те отношения, которые рассматриваются, находятся на стыке нескольких отраслей права. Это и традиционное право интеллектуальной собственности, и информационное право, которое сейчас наиболее слабо развито.

Судебных дел в отношении проблем защиты интеллектуальных прав в Интернете действительно много. В общей сложности в прошлом году были рассмотрены 1900 дел (по статистике ВАС). Примерно 30–40% дел из практики арбитражных судов относятся к Интернету, около 150–200 дел связано с нарушением авторских прав в Интернете. При этом все известные, крупные интернет-площадки имеют очень сложные судебные разбирательства с правообладателями в отношении авторских или смежных прав. На сегодняшний день накопленные статистические данные представляют собой серьёзный объём для анализа.

Если отталкиваться от классической проблемы ответственности информационных посредников, или провайдеров, то здесь много интересных случаев, связанных, например, с проблемой юрисдикции арбитражных судов: можно ли привлекать иностранную площадку за нарушение авторских и смежных прав и могут ли такие дела рассматриваться в судах Российской Федерации? Были интересные дела, связанные с выплатой вознаграждения работникам, создавшим те или иные интернет-ресурсы. Очень серьёзный пласт представляют дела, связанные с коллизиями, возникающими при применении старых категорий законодательства, действующего до 2008 г., к новым реалиям. Например, договоры, которые заключались до 2004 г., использовали старую терминологию, а новое законодательство оперирует другими понятиями.

Основная проблематика и основной фронт борьбы сейчас имеют отношение к определению ответственности интернет-сервисов и провайдеров за те услуги, которые они оказывают своим пользователям, и за тот пользовательский контент, который размещается в рамках этих сервисов. Нужно отметить, что 2/3 дел рассматривают в Москве, около 15% дел – в Санкт-Петербурге, а остальная практика равномерно распределена по всей территории Российской Федерации. Сейчас имеет место неустойчивое равновесие, связанное с тем, что и правообладатели, и площадки ожидают, как будет развиваться законодательство.

В последнее время суды высшей инстанции формируют ту практику, на которую нужно в настоящий момент ориентироваться. В рамках постановлений высший судебный орган чётко перечислил все критерии, связанные с тем, в каком объёме и в каких ситуациях площадка может и должна нести ответственность.

Эти указания можно условно разделить на три группы.

Первая группа определяет организацию, субъект бизнеса, которые связаны с соответствующей площадкой. Там есть критерии, определяющие возможность извлечения прибыли от использования объектов третьих лиц, упомянуты вопросы, связанные с ограничением объёма информации, наличием или отсутствием средств, которые препятствуют нарушению интеллектуальных прав, с наличием или отсутствием специальных программ, которые упрощают возможность совершения правонарушений.

Вторая группа указаний связана с тем, в каком объёме сама площадка вовлечена в те отношения, которые связаны с размещением контента. Понятно, что когда площадка сама что-то размещает, здесь не возникает вопросов. Но в Интернете статус субъектов отношений до конца не определён, пользователи паспортов не предъявляют, и  возникает вопрос, должна ли в такой ситуации анонимности площадка нести ответственность.

Третья группа связана с информированием о правонарушениях. Здесь речь идёт о технических средствах по отслеживанию правонарушений, реакции на обращения правообладателей о правонарушениях.

В сложившейся ситуации, в условиях неустойчивого равновесия, крайне необходимо принятие как детального законодательства в сфере интеллектуальной собственности, так и дальнейшее развитие информационного законодательства. Сегодня пока это находится в стадии затянувшегося обсуждения.

Олег АНДРИАНОВ, заместитель исполнительного директора по работе с авторами Национального библиотечного ресурса

Оценивая динамичное развитие информационных ресурсов, технологий, мобильных устройств, а также возможностей передачи информации, библиотеки сначала обрадовались: сейчас всё оцифруем и предоставим пользователям. Но 4-я часть ГК быстро «опустила нас на землю», поскольку всё это нужно делать только с соблюдением авторских прав, т.е. при заключении лицензионного договора. В октябре 2010 г. появился правительственный документ, предусматривающий необходимость создания национального библиотечного ресурса на базе оцифрованных фондов РГБ, РНБ и Президентской библиотеки. Формирование этого ресурса стало возможным только путём заключения договоров с авторами. РГБ начала активно оцифровывать произведения, которые перешли в общественное достояние, сейчас их массив составляет около 80 тыс. произведений. С появлением НБР мы стали заключать договоры с правообладателями.

В процессе работы выяснился ряд обстоятельств.

Во-первых, разная мотивация создания произведений авторами художественной литературы и авторами научно-образовательных произведений. Из более чем 3000 договоров с авторами второй группы только три содержат денежные условия, все остальные передали свои права безвозмездно. Для них главное – чтобы их научный труд был доступен всем, чтобы их научные концепции были известны. При этом надо иметь в виду, что рукопись, которую приносит автор, и готовая книга – это два разных продукта. Мы, конечно, не имеем права ставить в общий доступ книгу без  вознаграждения автору. Другой вопрос, что средний тираж научной монографии сейчас – 220 экземпляров. Сколько на этом может заработать автор при условии 10–12% роялти – большой вопрос.

Во-вторых, мы выявили большой процент книг, авторы которых либо неизвестны, либо их найти невозможно: так называемые сиротские произведения. Эти произведения созданы, в основном, в 20-х–80-х гг. XX в., и их число значительно. И что делать с такими изданиями, если 4-я часть ГК запрещает применять к ним нормы вещного права?

В-третьих, очень востребованными являются сборники разных конференций, у которых часто не один десяток авторов. Если хотя бы с одним из них мы не договоримся, выложить в доступ такой сборник мы не можем, работа получается проделанной практически вхолостую.

В-четвёртых, очень часто в Интернете можно встретить объявления о продаже диссертаций из фонда РГБ, авторы которых возмущаются, почему им не платят. В первой половине 2011 г. мы заключили 600 договоров с авторами диссертаций, которые передали нам права на создание цифровых копий и предоставление к ним доступа. Могу сказать, что востребована лишь каждая шестая.

Ещё один момент. Нередко бывают ситуации (особенно с научной литературой), когда государство даёт автору (научному или учебному учреждению) деньги, на которые он создаёт произведение. Затем государство предоставляет грант издательству, которое выпускает это социально значимое произведение. Теперь оказывается, что государство должно ещё раз платить и автору, и издательству, чтобы РГБ смогла создать цифровую копию произведения и выложить в свободный доступ. Довольно абсурдная ситуация.

Те нормы, которые предусматривает проект изменений в ГК, позволят библиотекам создавать копии произведений, имеющих научно-образовательный характер. Но проблема с тем, как будет к ним осуществляться удалённый доступ, опять же не решена. Существующее положение исключает огромный массив книг из научного и образовательного оборота, и что с этим делать, непонятно.

Дмитрий ШУВАЕВ, сооснователь и директор по развитию Pirate Bay

Наша компания занимается физической защитой контента в торрент-сетях как основных «рассадниках» контрафакта. Согласно статистике, 80% пользователей являются потребителями контрафакта. В России около миллиона скачиваний приходится на каждый кинотеатральный релиз.

Интернет, с одной стороны, – оплот технологий и поставщик бесконечной информации для пользователя, с другой стороны, он так или иначе развращает пользователя. Люди начинают считать, что контент в Интернете – ничей, принадлежит обществу, соответственно, за него можно не платить.

Продукт в торрентах – то, что на 90% является результатом творчества большого количества людей. Вкладывая деньги, они хотят получить определённую прибыль от дистрибуции контента. Безусловно, цифровые технологии меняют принципы производства контента и позволяют всем включиться в этот процесс. Главная мысль, которую мы хотим донести до правообладателей и пользователей – в Интернете есть информация и права на неё, которые необходимо приобретать и защищать.

Что касается монетизации контента в Интернете, то существуют разные способы: и плата за просмотр, и реклама, и т.п. Мы говорим о том, что, создавая технологическую платформу защиты контента, мы предоставляем правообладателю защищённый канал дистрибуции. Но тут речь должна идти, в первую очередь, о готовности и согласованности действий всех участников правоотношений: и пользователей, и правообладателей, а цена вопроса – около доллара за одну копию лицензионного контента в торрентах.

МНЕНИЯ ЗАРУБЕЖНЫХ КОЛЛЕГ

Йорам ЭЛЬКАИМ, директор юридической службы Google

В международном авторском праве сейчас применяются методы и кнута, и пряника: и лицензирование, и судебное преследование. Мы всё чаще говорим о том, что нужно использовать некие льготы и поощрения, нежели наказания. Большие сомнения возникают в том, что нужны серьёзные ограничения наподобие тех, что заложены в SOPA и PIPA. Эффективны стратегии, когда люди могут свободно пользоваться сервисами, но при этом площадки оперативно реагируют на нелегальный контент. Одно из возможных технологических решений – программа Сontent ID от Google, которая помогает правообладателю найти определённый контент, при этом он может принять решение: удалить контент или попытаться его монетизировать.

Бернт ГУГЕНХОЛЬЦ, профессор Института информационного права Университета Амстердама

Очевидно, что ни разгул свободы, ни жёсткое регулирование авторского права в Интернете не будут эффективными. Необходимость баланса интересов пользователей и правообладателей в европейском авторском праве привела к политике ограничений и исключений: есть некий «закрытый» перечень возможностей, среди которых цитирование контента, использование фрагментов для целей науки и образования и т.п. Другой подход демонстрируют такие страны, как США и Филиппины – там всё основано на принципе добросовестного использования.

В любом случае, нужно отдавать себе отчёт в том, что никакие законодательные инициативы не угонятся за техническим прогрессом. Поэтому законодательство должно быть более высокого уровня абстракции, чтобы подняться над повседневностью. Модели авторского права должны быть максимально гибкими. Сейчас в мире таких гибких моделей существует, как минимум, три: уже упомянутая американская, голландская модель, которая характеризуется расширением списка ограничений и исключений, и квази-система добросовестного использования, работающая вместе со списком исключений.

Клайв РИЧ, основатель и Генеральный директор юридической компании Rich Futures

Контентный бизнес может добиться успеха в онлайне, несмотря на всё то, что предпринимают законодатели. Залогом его успеха будет доступность легальных версий контента в Интернете. При этом альтернативных способов и моделей достаточно много. Так, например, группа Radiohead выложила свой новый альбом в Интернет и предложила пользователям скачать его, назначив свою собственную цену. И, несмотря на то, что многие заплатили по несколько центов, средняя цена составила 4 фунта стерлингов, и доходы от продажи альбома превысили доходы от продажи предыдущего по традиционной модели.

Онлайн-игра Angry Birds добилась успеха благодаря механизму активных социальных рекомендаций. Людям хочется пользоваться тем, чем пользуются миллионы, и в то же время мы хотим оставаться собой и желаем, чтобы на наши потребности обращали внимание. Интернет-радио Pandora использует механизм экспертных рекомендаций: собирает статистику о предпочтениях слушателей и предлагает похожие композиции, за которые пользователи платят своим трафиком.

Эффективной может быть стратегия нишевого продвижения: так, сайт Bookboon осуществляет продвижение только в одном сегменте – электронные учебники.

Опубликовано в номере июль-август 2012