Очевидно, что нашумевшие этой зимой процессы, связанные с закрытием в вузах диссертационных советов и лишением учёных степеней отдельных лиц, – это только верхушка айсберга. Для того чтобы быть эффективной в мировом масштабе, перестройки требует вся отечественная система вузовской науки. О модернизации диссертационных советов и ВАК, об особых требованиях к аспирантуре и механизме присвоения званий в новой системе российского образования, об эффективных формах отбора экспертов и их персональной ответственности за принимаемые и отклонённые работы, о новых критериях составления списка рецензируемых журналов и в конечном итоге о повышении качества подготовки и защиты диссертаций в беседе с журналистами председателя Высшей аттестационной комиссии, академика РАО, ректора РУДН Владимира ФИЛИППОВА.

ТРЕНДЫ И ПРИОРИТЕТЫ

Основной комплекс мер по наведению порядка в защите диссертаций был выработан по итогам встречи Председателя Правительства РФ Д.А. Медведева с группой учёных, представителями Академии наук, Российского союза ректоров, которая прошла в конце марта в Физтехе в Долгопрудном.

В абсолютном большинстве стран мира реализован переход на многоуровневую систему «бакалавр – магистр – доктор». С принятием нового Закона «Об образовании в РФ» эта система действует и в нашей стране. Аспирантура теперь отнесена к третьей ступени высшего образования. При этом почти все бывшие республики СССР, страны БРИКС, АТЭС ввели вместо системы «кандидат наук – доктор наук» одноуровневую систему «доктор» как аналог Ph.D (доктор философии).

Российское научное сообщество в абсолютном большинстве поддерживает сохранение в нашей стране двухуровневой системы, условно называемой «кандидат наук – доктор наук». Но у нас есть возможность вывести нашу степень «кандидат наук» на уровень не ниже Ph.D, используя новые механизмы защит диссертаций, причём по всем отраслям науки, а не только в области точных, естественных и технических наук, где это уже есть, – нет де-юре, но есть де-факто. Возможно, с учётом мировой тенденции, эту новую степень и в России также можно назвать (вместо «кандидата наук») доктор по области знания (доктор физики, доктор философии, доктор права и т.п.), сохранив, как уже отмечено, степень «доктора наук» по конкретной научной специальности, как это есть и сейчас.

С принятием нового образовательного законодательства в России, как и во всех странах Европы, аспирантура стала третьим уровнем высшего образования, и к ней будут предъявляться особые требования, т.е. лицензирование, аккредитация. В ближайшее время будут разрабатываться требования к организациям, которые могут открывать аспирантуру. В этой связи нашумевший мониторинг эффективности вузов – это только верхушка айсберга. Нас ожидает то, что называется стратификацией: какие-то вузы будут вести подготовку только на уровне бакалавров, и у них не будет даже магистратуры, кому-то разрешат магистратуру, и не по всем специальностям, а по отдельным, и только ограниченному числу разрешат аспирантуру. Это нормальное явление (в США, например, менее 50% высших учебных заведений реализуют магистратуру, и только примерно 20% имеют право на докторантуру).

Конечно, дело не только в мировой тенденции. Заэтим стоят новая сущность и новое качество учёных степеней и механизма их присвоения. Так, планируется реализовать механизм существенных прав в присвоении учёной степени передачи ведущим научным учреждениям и университетам, вплоть до того, что они сами, без ВАК, будут организовывать защиты и присваивать степени. Правительство РФ предлагает организовать апробацию этих механизмов на базе ведущих учреждений науки и высшего образования. Вместе с тем получен ряд конкретных предложений по повышению качества подготовки защит диссертаций.

В первую очередь предлагается публикация на сайте ВАК базы данных обо всех защищённых и, самое главное, – обо всех отклонённых диссертациях, а также о соответствующих диссоветах, в которых отклонили диссертации, о научных руководителях и консультантах отклонённых диссертаций, об оппонентах и ведущих оппонирующих научных организациях. Предлагается также размещение на сайте организации, где  планируется защита, не только автореферата и полного текста диссертации, но и развёрнутого заключения соответствующей компьютерной программы (системы «Антиплагиат») по оригинальности текста диссертации, а также соответствующих выводов комиссии диссовета по этому развёрнутому заключению.

Кроме того, предлагается обеспечить возможность в формате интернет-форума направлять на этот сайт мнения со всей страны по представленной к защите диссертации.

Срок давности лишения степени предлагается увеличить с трёх до десяти лет, как это было многие годы в СССР, а затем и в России. Общество в абсолютном большинстве поддерживает решение вернуться к норме лишения степени в срок до10 лет.

РЕФОРМА ДИССЕРТАЦИОННЫХ СОВЕТОВ

Приоритетное направление – сокращение их числа. Сейчас доктор наук может быть членом не более четырёх диссоветов. Заменим четыре на два, и сразу закроются сотни диссоветов, проблема решена. Однако предлагается идти не только этим арифметическим, но и качественным путём – введением новых, более высоких научных требований к самим членам диссоветов, к тем организациям, которые претендуют на их открытие. Но тогда в рамках предстоящей оптимизации сети диссоветов возникает вопрос об учёте региональной специфики, в их потребности в больших по территории федеральных округах, в первую очередь в Сибирском и Дальневосточном. Может оказаться, что в этих регионах вообще не будет возможности сформировать диссоветы при новых, более высоких критериях отбора. Вопрос возникал о том, как же быть с аспирантами: где им защищать диссертации. В связи с этим Министерству образования и науки было поручено проработать вопросы обеспечения со стороны вузов возможности выездов, командировок и т.д. Если хотите открывать аспирантуру, вы обязаны поддержать и довести аспиранта до защиты.

Вообще я не вижу ничего страшного в том, что в каких-то областях не будет диссоветов и придётся приезжать защищать диссертации в другие места. Вместе с тем, возможно, надо сохранить и развивать уже имеющуюся практику создания в регионах объединённых диссоветов на базе трёх-четырёх организаций, где, очевидно, степень объективности намного выше.

Есть предложение ввести практику привлечения в качестве членов диссоветов и научных оппонентов ведущих зарубежных учёных.

Предлагается очень интересная система защиты диссертаций, реализуемая на Западе, и мы планируем её апробировать. Отобранным на конкурсной основе вузам или институтам РАН будет дано право самим формировать совет по защите конкретной диссертации. Оценивать защиту будут специалисты в узкой области, имеющие за последние три года публикации по этой теме. Возможно, это будет не тайное голосование, а под роспись, кто «за», кто «против», чтобы вся страна потом знала, кто присудил степень. Поступает следующая диссертация – формируется следующая группа. Хочу подчеркнуть, что, не вводя эту систему, мы даже в пространстве СНГ оказываемся изолированными, потому что все республики Прибалтики, Украина, Молдова, Армения, Грузия, Азербайджан, Казахстан уже на неё перешли.

Прорабатывается вопрос включения в трудовые договоры с профессорами и докторами наук их обязанностей по работе в диссертационном совете вуза. Это повысит ответственность официальных оппонентов, членов диссоветов, особенно когда в Интернете будет публиковаться, что некто подготовил некачественный отзыв как оппонент или некачественное заключение ведущей организации, а потом диссертацию отклонили.

Сейчас нет механизма, при котором руководство организации отвечает за работу диссовета, за всё несёт ответственность председатель диссовета, но не ректор или директор института. Предлагается вменить им в обязанности обеспечение работы специального сайта, на котором будут размещаться автореферат, полный текст диссертации, форум по её обсуждению, заключение «Антиплагиата». В этой связи планируется заключение до говора Минобрнауки России с руководителем организации, на базе которой создаётся диссовет.

Поступило предложение усилить репутационные механизмы ответственности учёного. Мы планируем разработать в ВАК этический кодекс членов диссоветов и членов экспертных советов ВАК.

О НАУЧНЫХ ПУБЛИКАЦИЯХ

По ряду наук учёные предлагают в большей степени учитывать публикации в мировых базах данных. Но если оценивать серию гуманитарных, социально-экономических, экономических наук, правоведение, политологию, то по этим отраслям у нас почти нет публикаций в базах данных Web of Science или Scopus, и мы можем лишить наших учёных возможности защищать диссертации, если только примем эти критерии. Поэтому мы должны создать собственную, российскую систему научного цитирования, возможно, на базе Российского индекса научного цитирования, но в расширенном формате, чтобы туда вошли русскоязычные публикации.

Что касается ваковских журналов, здесь тоже будет прослеживаться тенденция к сокращению. Сейчас критерии для журналов, рецензируемых ВАК, такие мягкие, что из примерно 4000 существующих в России научных журналов 2800 являются ваковскими. Поставлена задача выработать новые критерии журналов ВАК, в два-три раза уменьшить их число.

В перспективе, когда небольшие советы при ведущих вузах сами будут следить, где опубликованы статьи претендентов, никаких ваковских журналов и не понадобится. Возможно, мы придём со временем к большему учёту журналов Web of Science, Scopus и создаваемой в России системы базы данных журналов. Ведь в мире науки важны не только сами публикации, но и индекс цитируемости, индекс Хирша. В переходный период – три ближайших года – будут действовать и экспериментально отрабатываемая новая система.

МОДЕРНИЗАЦИЯ ВАК

Предлагается, чтобы состав ВАК, включая его председателя и заместителей, переутверждался каждые четыре года, чтобы в составе руководства и экспертных советов ВАК больше четырёх лет работать было нельзя. Но самое главное – конкуренция. Мы планируем провести открытую номинацию в экспертные советы. С этим связана задача выработки критериев: кто может быть членом диссовета, экспертного совета ВАК. По этим критериям вместе с РАН мы сформируем первоначальный список по всем 50 экспертным советам, опубликуем его в Интернете, причём с информацией по каждому человеку: какие публикации были у кандидата за последние годы в иностранных, российских изданиях. С 15 мая по 15 июня мы хотим провести общественное обсуждение.

Планируем решить проблему оплаты официальных оппонентов и членов экспертных советов ВАК. Сейчас действует крайне низкая ставка – 330 рублей за час работы в экспертном совете ВАК. Но член совета ограничен пятью часами в месяц, так что получает максимум 1650 рублей. В этих условиях возникают теневые механизмы, влияющие в том числе на оценку экспертом качества диссертации. Предлагается отказаться от этой мизерной централизованной оплаты труда экспертов со стороны государства, а акцент сделать на повышении роли репутационных механизмов этих учёных. Возможно, следует поддержать поступившие предложения об обеспечении достойной оплаты экспертов ВАК, например дополнительной, ещё одной заработной платой для них на уровне средней заработной платы в соответствующих организациях. Средняя официальная зарплата преподавателей вузов Москвы в прошлому году составляла 50 тыс. рублей в месяц. Доктор наук, профессор, как правило, получает 70–75 тыс. рублей. Значит, он дополнительно ещё будет получать эти 70–75 тыс. рублей как член экспертного совета.

Поступил целый ряд предложений о введении некоторых ограничений, например запрета для членов экспертных советов ВАК выступать официальными оппонентами по защитам диссертаций, запрета на совмещение членства в экспертных советах ВАК с выполнением функции руководителей диссертационных советов. Скандал, который у нас был недавно, как раз был связан с таким случаем, когда люди, которые работали в экспертном совете ВАК, одновременно руководили диссоветом в одном из вузов – это очень эффективная форма скрытой коррупции.

Более сложное предложение – введение запрета на работу в составе экспертных советов ВАК для руководителей научных и образовательных организаций, а также для государственных служащих. Это требует обсуждения. Возможно, здесь надо идти путём выработки конкретных критериев научной продуктивности учёных, а не судить только по должностям, потому что, в частности, в РАН среди директоров институтов много реально работающих академиков, которые могут принести пользу как независимые эксперты.

В течение достаточно короткого времени – не более месяца – мы планируем обсудить и эти меры, и дополнительные. Хочу подчеркнуть, что от нас ждут как срочных решений, тактических, в рамках действующей системы аттестации научных кадров, так и стратегических. Поэтому планируется в ближайшие месяцы разработать и принять необходимые нормативно-правовые акты, вплоть до поправок в законодательство, чтобы до лета сформировать новые составы экспертных советов ВАК. Начиная с сентября уже новые составы экспертных советов ВАК будут решать вопросы оптимизации сети диссоветов, утверждения их новых составов и многие другие вопросы совершенствования.

— Когда Вы узнали о том, что у нас докторские, кандидатские продаются, покупаются?

— Конечно, о том, что предлагается написание докторской диссертации, я знал, когда работал ещё министром образования. Я неоднократно обращался в правоохранительные органы и говорил, что у нас в каждом подземном переходе висят объявления о продаже дипломов высшего образования «с гарантией», с зачёткой, с подписями. Бороться с этим явлением, конечно, должны силовые структуры – прокуратура, ФСБ и т.д. Задача Министерства образования и науки – создание таких механизмов, которые бы не допускали подобных случаев.

— Ждёт ли нас в ближайшем будущем массовый отъём учёных степеней?

— Конечно, нет. Но мы будем разбираться с каждым обращением по фактам неправомерного заимствования, случаям нарушений действующего Положения о порядке присуждения степеней, фактам фальсификации публикаций. Однако мы не можем нормативным актом забрать диплом доктора или кандидата наук, не имеем права.

— Будет ли ВАК пересматривать докторские и кандидатские работы чиновников? Лишат ли чиновников учёных степеней, если в их работах будет найден плагиат? И как общество сможет об этом узнать?

— Думаю, мы все заинтересованы в том, чтобы фамилии таких псевдогероев были известны. Но подчёркиваю, что лишение степени возможно, только если это попадает в действующий нормативный срок.

Вопрос очень непростой, но мы настоятельно будем рекомендовать обязательно публиковать до защиты диссертацию и расшифровку на неправомерные заимствования. На Западе работают механизмы, когда диссертация защищается с комиссией, которая проверяет претендента не только по тексту диссертации, но и на знание предмета, задаёт вопросы по публикациям, может что-то спросить по программе. Такая защита должна идти несколько часов, а члены комиссии подписываются персонально. Думаю, это очень многих остановит.

— Изменится ли количество необходимых для защиты публикаций?

— Думаю, что количество публикаций в избранных журналах будет только увеличиваться. Сейчас для докторской формально достаточно семи публикаций в ваковском журнале, для защиты кандидатской – одной.

Научное сообщество склоняется к тому, что по докторской должно быть не менее десяти публикаций, по кандидатской – не менее трёх. С другой стороны, будет резко уменьшено число этих журналов, и мы будем категорически лишать журналы права быть в этом списке, если вскроются случаи, когда за публикации требуют деньги. Наша позиция – публикации должны быть бесплатны, а позиция, которую высказал премьер, – публикации должны обеспечить вузы и академические институты.

— Новый этап оптимизации диссоветов начнётся только с 1 сентября. А какая участь ждёт те диссоветы, работа которых уже приостановлена?

— Действительно, по нескольким сотням диссоветов решения ещё не приняты. Но толку от того, что в мае или июне мы откроем какие-то диссоветы, а в октябре – ноябре скажем, что их закрываем, не будет. Однако у нас есть очень сильные научные учреждения, которые по каким-то нелепым причинам попали в список неэффективных вузов, например РГГУ. Но РГГУ – это серьёзная историческая школа, и там было два сильных исторических совета. Мы приняли решение и открыли их. Далее, Институт государства и права РАН. Из-за волокиты мы только в начале марта открыли им два диссовета. В феврале были открыты 158 диссоветов, в марте – более 40, но выборочно, там, где очень сильная научная школа. Это либо ведущие академические институты, либо ведущие вузы. В ближайшее время мы завершим работу по более 300 диссоветам: проанализируем, есть ли рядом (в соседней области) с данным диссоветом другие по тому же направлению, и насколько они загружены.

Вы знаете, есть статистика, по которой примерно 1500 диссоветов, в которых за год было меньше трёх защит диссертаций, около 600 диссоветов, в которых была всего одна защита в год. Зачем такие диссоветы? Закрыть их – и страна этого не почувствует.

Есть и другие цифры: опубликован список диссоветов, где в год было от 40 до 50 защит, или 4-5 в месяц. Может быть, советы работали и хорошо, но Минобрнауки планирует детально проработать те, где было много защит и одновременно ряд отклонённых диссертаций. А там, где всё шло нормально и за последние три года никого не отклонили, давайте с ними подождём.

— Одной из важнейших реформ Вы назвали проверку на антиплагиат. Однако преподаватели отмечают, что система «Антиплагиат» не работает на 100%. Зачем тогда это развивать?

— Согласен, что на данном этапе в стране отсутствует единая, апробированная система антиплагиата. Более того, система, на которую мы все ссылаемся («Антиплагиат.РГБ»), создана частной структурой при библиотеке.

В ВАК никогда не было ни одной комиссии, которая бы её принимала, апробировала, заставляла именно эту систему купить и т.д. Например, система не затрагивает одну из важнейших научных областей: медицинские диссертации на плагиат не проверяются в принципе, потому что они сдаются не в РГБ, а в Российскую государственную медицинскую библиотеку.

Однако поскольку РГБ – государственная библиотека, то у нас есть возможность создать государственную систему компьютерного тестирования, чтобы она действительно использовала всю многолетнюю базу диссертаций.

— Вопрос относительно идеи о том, чтобы члены экспертного совета ВАК получали вторую зарплату в организациях, которые их туда командировали. А кто на это даст деньги? Министерство или вуз сам должен изыскивать средства?

— Это должны делать организации, которые их направили для работы в ВАК и в экспертных советах. Вообще это вопрос престижа. Кстати, мы ещё не объявили критерии, по которым будем отбирать в экспертные советы, а у меня уже гора писем из вузов и НИИ: «включите нашего человека великого в состав экспертного совета». Они в этом заинтересованы. Раз заинтересованы – платите хорошие деньги.

— Как Вы относитесь к идее передачи научных исследований в университеты, как это делается в Америке?

— Как ректор университета – положительно. Но и по существу я считаю, что если бы у нас наука в большей мере была сосредоточена в университетах, для страны это было бы более эффективно. Но, с другой стороны, если на данном этапе просто взять и отдать, то можно разрушить устоявшиеся научные школы. А ведь одно из главных достижений в академических институтах – это школы академиков, членкоров. И, кроме того, мир становится более гибким. В той же Америке много частных лабораторий в фирмах, компаниях. Наша наука станет более гибкой, когда будут внедряться модели, аналогичные системе Физтеха, когда кафедры находятся в академических институтах. Там и наука сохраняется, и молодёжь работает. По этому принципу работает и Государственный научный центр «Курчатовский институт».

— По каким критериям можно будет определить, что вуз может выпускать магистров и иметь аспирантуру?

— Эти критерии в мире известны. Думаю, в России будет своя специфика, критерии будут разработаны Министерством образования и науки, и сейчас они уже подготавливаются для уровня аспирантуры. На данный момент в ВАК созданы девять рабочих групп, которые готовят критерии к членам диссоветов, членам экспертных советов, к организациям – где можно открыть совет, а где нельзя. Конечно, единых критериев быть не может, для математики и физики будут одни критерии, для технических и аграрных наук – другие, для вузов культуры, искусства и спорта – третьи.

— Диссертационная работа, по определению, должна содержать инновационный элемент. В последние годы создаётся впечатление, что этот элемент, особенно в отношении гуманитарных дисциплин, имеет немного размытый, может быть, даже необязательный характер. Планируется ли как-то менять оценку этого критерия?

— Это самый трудный вопрос. Обнаружить, что в диссертации приведены неопубликованные работы, легко, проверить текст на плагиат тоже. Но актуальность, новизна – это тонкая материя. У нас 90% приглашений на заседания экспертных советов диссертантов связано с формулировкой «уточнение новизны».

Сейчас предлагается попробовать разработать критерии оценки новизны. Этим занимается Российская академия образования. Возможно, эта проблема будет решена при новой системе, когда в небольших узкопрофессиональных диссоветах инновационность и актуальность будут оценивать специалисты, которые имеют самые свежие публикации по данной теме.

Проблема актуальна, кстати, не только для гуманитарных наук, такой же вопрос возникает и в технических науках. Проблема в том, что теоретическая база хорошая, а внедренческая – очень слабая, акты внедрения – формальные. Поэтому предлагается их ужесточить. Но есть и другой подход: в продолжение существующего у нас MBA (Master of Business Administration) присваивать степень DBA (Doctor of Business Administration), доктор по управлению бизнесом. Коллеги на встрече с премьер-министром предлагали присваивать эту степень при вузах и НИИ, а премьер сказал, что это дело бизнес-сообщества. Нужно идти в Торгово-промышленную палату, в Российский союз промышленников и предпринимателей, договориться с ними, создать консорциум, и уже этот консорциум будет присваивать степени.

То же касается многих направлений в гуманитарных науках. Например, искусство. Уж там точно должен быть доктор искусства без слова «наука». Известный актёр – ректор театрального вуза. Он педагог, у него своя школа, но от него требуют докторскую диссертацию. Зачем? Там могла бы быть докторская диссертация по аналогии с DBA. А что касается педагогики, то там часто докторские пишут педагоги-новаторы. Но зачем Шаталову писать диссертацию? Он придумал новую систему, практическую. Такому человеку можно дать доктора как в бизнесе, без слова «наука», за практические результаты.

— Какую Вы ожидаете реакцию на все эти реформы со стороны соискателей и аспирантов? Не отпугнёт ли это молодёжь от науки?

— Я рад тому, что молодёжь на встрече с премьер-министром оказалась заинтересованной, чтобы система аттестации в России была жёстче, чтобы потом нас не подвергали критике, чтобы не было обидно, если будут говорить: «Да в России вам всё что угодно присвоят». Они понимают, что сейчас наука – это мобильность, нужно, чтобы их дипломы были признаны в мире. Поэтому они поддерживают введение аналога Ph.D, чтобы быть признанными в разных странах мира.

NB!

Владимир Михайлович ФИЛИППОВ, Председатель ВАК Минобрнауки России, ректор РУДН.

• Родился 15 апреля 1951 г. в г. Урюпинске Волгоградской области.
• В 1973 г. окончил факультет физико-математических и естественных наук по специальности «Математика» Университета дружбы народов им. Патриса Лумумбы, после чего продолжил учёбу в аспирантуре. В 1980 г. защитил кандидатскую диссертацию, в 1986 г. докторскую диссертацию, в 1987 г. В.М. Филиппову было присвоено учёное звание профессора.
• С 1993 по 1998 гг. и с 2005 г. по н.в. ректор Российского университета дружбы народов.
• С 1998 по 2003 гг. Министр образования Российской Федерации.
• С 2000 г. является заведующим кафедрой сравнительной образовательной политики, созданной в РУДН и имеющей статус Международной кафедры ЮНЕСКО.
• В 2001 г. избран членом-корреспондентом, в 2003 г. действительным членом Российской академии образования.
• В феврале 2013 г. назначен Председателем ВАК Минобрнауки России.

Опубликовано в номере май 2013