Завершился непростой для отрасли год. Мы в полной мере ощутили основные проблемы как общероссийского масштаба, так и исключительно отраслевые и их влияние на сегмент книжного рынка. Судя по всему, предстоящий год будет не так-то прост, как нам хотелось бы, да и вектор позитивного развития и фронт работ для его достижения отечественным книжникам уже понятны, были бы средства, да желание читать.

— Михаил Вадимович, каковы итоги года работы Федерального агентства, что удалось реализовать в полной мере, а какие задачи остались не решёнными?

— Главный итог прошедшего года, мне кажется, заключается в том, что он положил начало выходу книжной отрасли из кризиса. Если в 2010 г., впервые за последние 8 лет, мы пережили спад по числу выпущенных названий книг, то в 2011 г. ситуация несколько выправилась. По количеству изданных книг и брошюр в этом году мы превысили прошлогодний показатель, но до рекордного уровня 2009 г. всё же не дотягиваем. Кроме того, по-прежнему снижаются тиражи выпускаемых изданий, хотя темп их снижения замедлился.

Прошедший год был знаменателен ещё и тем, что мы отметили пятилетие Национальной программы поддержки и развития чтения. За годы её реализации изменилось очень многое. Самое главное, что произошло – это сдвиг в умах и сдвиг в сознании. В начале потребовались невероятные усилия, чтобы убедить издателей, книготорговцев в необходимости пропаганды чтения, объясняя, порой «на пальцах», зачем программа вообще нужна. Сейчас «боремся» за регионы.

В прошедшем году отметила свой первый крупный юбилей наша ведущая отраслевая организация – Российский книжный союз, с которым мы ежегодно реализуем немало мероприятий. Возможно, благодаря именно нашим совместным усилиям и стало реальным участие Председателя Правительства России В.В. Путина в работе юбилейного Съезда РКС, равно как и его регулярные встречи с российскими писателями, включая последнюю из них – на Съезде. Важным достижением прошедшего года можно считать и качественное улучшение нашего взаимодействия с Правительством Москвы. Недавно совместно с Департаментом СМИ и рекламы Правительства Москвы и РКС мы определили план совместного участия в российских и международных книжных ярмарках 2012 г., а также основные направления работы по поддержке и продвижению чтения в г. Москве на перспективу. Надеюсь, что уже в скором времени на улицах Москвы появятся щиты и плакаты с социальной рекламой чтения.

Что не удалось реализовать? Мне кажется, что преимущественно мы пока ведём работу по популяризации чтения старыми методами. В то же время последние годы сильно изменили рынок. Прежде всего, ширится популярность электронных книг, так как появились удобные и сравнительно недорогие устройства для их чтения. В ближайшие годы давление электронной книги на бумажные издания будет только усиливаться. Полагаю, что именно сейчас издателям и распространителям книг нужно «оседлать» процесс расширения форматов чтения и выработать новые способы его продвижения с опорой на возможности мобильных цифровых устройств. В 2011 г. мы провели серьёзное исследование, связанное с чтением электронных книг. Полученные результаты позволяют выработать современные методики работы с «новым» читателем. Особо, однако, хочу подчеркнуть, что и о традиционной книге нам никоим образом забывать нельзя. Бумага обладает универсальными потребительскими свойствами, заменить которые в полной мере ни одно электронное устройство не в состоянии.

К сожалению, несмотря на позитивные сдвиги и некоторые успехи по привлечению к чтению, пока не удалось сломить негативный тренд в регионах. Многие решения принимаются «ударом кулака по столу», и, конечно, ни о каких мозговых штурмах с участием компетентных экспертов, создании инициативных команд, неординарных способах поддержки книги даже речи нет. А как быть с проблемой чтения? Уже многие понимают, что вызывать и требовать – бессмысленно. Представьте себе, что думает какой-нибудь бывший председатель колхоза, а теперь руководитель района, если его вызывает губернатор и спрашивает: «Как вы проводите в жизнь утверждённую РКС и Роспечатью программу чтения?». Думаю, многие даже не поймут о чём идёт речь, особенно когда проблемы с урожаем, реализацией, зарплатой или явкой на выборы. И в итоге в «подвешенном» состоянии – вопросы льгот для книжных магазинов и социальная значимость отрасли. Предложить универсальный рецепт из Москвы мы не можем, во- первых, потому что его нет, во-вторых, это будет обременительно для муниципальных бюджетов. А любая потеря бюджета, даже на такие значимые и вроде бы всем понятные цели, неприемлема. Переломить этот стереотип нам пока не удалось.

— В 2012 г. к текущим вопросам добавятся ещё и ведомственно-политические. Немало разговоров ведётся о разобщённости, что отрицательно сказывается на многих проектах. Обсуждается необходимость создания (или возрождения) профильного Министерства печати или изменение ведомственной подчинённости Роспечати. Каково Ваше мнение на этот счёт? Каким видите развитие Федерального агентства в этом году?

— Пророчествовать, как известно, дело неблагодарное. Вместе с тем, все мы понимаем, что под влиянием парламентских и президентских выборов в 2012 г. система государственного управления в нашей стране будет изменена. Как и когда это будет осуществляться практически – судить не берусь. Что касается некоторой ведомственной разобщённости, то применительно к осуществлению государственной политики в сфере печати она действительно присутствует, хотя я бы не сказал, что она носит какой-то критический характер. Почти восьмилетняя история деятельности нашего агентства свидетельствует, что в данной проблеме гораздо больше надуманного, чем реального. Как мне кажется, всё это время нам удавалось достаточно успешно решать задачи государственной поддержки рыночного развития отечественной индустрии СМИ и книгоиздания. И надо сказать, что такая поддержка за это время выросла существенно, можно даже сказать – в разы. Конечно, хотелось бы большего. К примеру, чтобы та же Национальная программа поддержки чтения приобрела государственный статус, чтобы было оптимизировано налоговое бремя на индустрию печати с учётом её специфики и так далее. Одним словом, задач для решения у Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в настоящем и будущем хватает, и мы их будем стараться решать достойно.

— Какие бюджеты получило ФА в 2012 г. и на какие цели? Какие субсидии выделены по ФЦП «Культура России (2012–2016 гг.)»? Какие проекты будут в приоритете?

— Подробный бюджет агентства, как и всех прочих федеральных органов государственной власти, будет опубликован после принятия соответствующего Федерального закона. В частности, на реализацию мероприятий ФЦП «Культура России (2012–2016 годы)» проектом данной программы в 2012 г. агентству утверждены средства федерального бюджета в размере 367,6 млн рублей, что почти в два больше, чем было ранее (192,7 млн руб. в 2011 г.). Всего в рамках этой программы Роспечати в 2012–2016 гг. должно быть выделено 1919,03 млн рублей бюджетных средств, или в среднем 383,8 млн рублей в год. Из них 1058,0 млн рублей в форме субсидий на поддержку издания со- циально значимой литературы, переводов российских авторов художественной и иной литературы на иностранные языки, обновление оборудования Московской специализированной типографии № 27, выпускающей литературу для инвалидов по зрению. Ещё по статье «прочие нужды» предусмотрены поддержка информационного обеспечения программы, проведения всероссийского конкурса на лучшее произведение для детей и юношества, презентации современной русской литературы и книгоиздания на ведущих международных книжных выставках-ярмарках, выпуск двух альбомов аудио- и аудиовизуальных произведений под общим названием «Золотой фонд отечественного телевидения и радио» и пр.

Все проекты программы «Культура России (2012– 2016 годы)» для нас чрезвычайно важны. Но среди них выделяются поддержка выпуска социально значимой литературы (150,0 млн рублей в год) и укрепление позитивного образа страны за рубежом посредством презентации лучших произведений отечественной литературы в рамках проведения крупнейших международных книжных выставок-ярмарок (150,0 млн рублей в год). Заложенные в программе средства позволят оказать поддержку выпуска 550–600 наименований книг в год и принять участие в не менее чем 12 международных книжных выставках-ярмарках, из них в двух выставках в статусе Почётного гостя.

К сожалению, ФЦП «Культура России» пока ещё окончательно не утверждена Правительством Российской Федерации из-за разногласий между Министерством культуры, Минфином и Минэкономразвития. Мы с нетерпением ждём урегулирования этих проблем нашими «смежниками» и сожалеем, что из-за этого не можем начать процесс выделения средств на поддержку книгоиздания в первые два месяца текущего года. Но волноваться не надо, ибо цифры утверждены в бюджете, они сокращаться не будут. Но неповоротливый государственный механизм влияет на процедуры расходования денег.

— Снижение ставки НДС, социальные налоги, льготная аренда, признание книжного дела социально значимой отраслью – со всеми этими предложениями книжники обращаются уже не первый год. Как Вы думаете, почему не обращают внимания?

— Мне кажется, здесь уместны слова «не всё сразу». Но определённые сдвиги, как уже отмечалось выше, есть. Например, в конце 2010 г. был принят федеральный закон, согласно которому для издателей устанавливается постепенный переход на полную шкалу уплаты страховых взносов в государственные социальные фонды. В прошлом году коллективными усилиями в рамках Таможенного союза удалось добиться отмены ввозных таможенных пошлин на бумагу. Пару лет назад аналогичное решение было принято в отношении полиграфического оборудования, не производимого в России. В 2008 г. принято решение о государственной поддержке института подписки на периодическую печатную и книжную продукцию в размере более 3 млрд рублей ежегодно. Ещё ранее появилась льготная 10%-ная ставка НДС на реализацию периодической печати и книг в розницу. А в середине 90-х годов прошлого века Россия присоединилась к Флорентийскому соглашению, что позволило издателям и полиграфистам на льготных условиях ввозить в Российскую Федерацию и вывозить из неё печатную продукцию, связанную с образованием, наукой и культурой, а также товары и материалы для её производства.

Сейчас, когда перед страной стоят глобальные задачи по модернизации экономики и повышению качества жизни, большое значение приобретают величина и собираемость налогов. Поэтому мысль о снятии чрезмерной налоговой нагрузки с нашей отрасли в глазах фискальных органов выглядит сейчас неактуально. Тем не менее, мы работаем в данном направлении, и думаю, что большие льготы для рынка периодической печати и книг придут тогда, когда экономика России почувствует передышку.

Кроме того, механизмы поддержки издательского дела и книжной торговли во многом находятся сегодня в руках регионов. Скажем, губернаторам и мэрам городов вполне по силам установить специальные арендные ставки для местных издательств и книготорговых предприятий. Можно установить льготные тарифы на оплату коммунальных платежей. Льготы для книжников существуют сегодня во многих странах мира, включая ряд стран СНГ. В общем, если задействовать имеющиеся в руках местных властей механизмы, можно не только существенно облегчить жизнь книготорговцам, но и добиться снижения цен на книги, а для регионов, где зарплата у населения не так высока, как в столице, эта проблема более чем актуальна. Я считаю, что всем нам нужно побудить местные власти к реализации в регионах программ поддержки чтения и книжной культуры.

— Помимо всех обсуждаемых проблем, есть ещё одна, не менее серьёзная, но уже исключительно отраслевая. Отсутствует нормальный информационный обмен, единая система мониторинга продаж и аналитики. Очевидно, что РКП с этой задачей не справляется. С активным развитием информационных технологий эта ситуация становится уже критической. Планируется ли на федеральном уровне создание специальной аналитической платформы

— О разобщённости и закрытости российского книжного рынка говорят, пожалуй, столько, сколько существует сам рынок. Вообще закрытость рынка – это проблема не столько книжной отрасли, сколько экономики России в целом.

Наша отраслевая проблема во многом зависит и от психологии самих издателей и книготорговцев. Никто в стране сегодня не знает точного объёма книжного рынка, впрочем, как и рынка прессы. Оценки различных экспертов расходятся между собой до полумиллиарда долларов. Никто не знает точного числа книжных магазинов в России и объём потребительского спроса населения на книжную продукцию. В итоге многие издатели не могут грамотно рассчитать свои продажи и прибыль. Они выпускают примерные тиражи, но в силу указанных причин получают нераспроданные остатки. Таким образом, планировать продажи можно только на небольшой («обозримой») территории, и книжный рынок страны фактически сужается до пределов МКАД. Выход из этой ситуации зависит от самих издателей и книготорговцев. Участники рынка просто обязаны договориться, как и по каким правилам они будут работать дальше.

Таким образом, книготорговые компании стали сегодня заложниками собственной закрытости. И это, как мне кажется, начинают понимать сами участники рынка. В последние год-два российская книжная индустрия стала понемногу «открываться», поскольку перед лицом глобальных проблем закрытость становится невыгодной самим её участникам.

Что касается создания системы мониторинга, то считаю, что этим заниматься государство напрямую не должно, в этом плане издательский бизнес мало чем отличается от всех остальных. Для чего государству создавать аналитику именно для книжной и газетной отраслей, когда другие справляются сами? Российская книжная палата не способна это сделать, да и нет у нас мобильных государственных учреждений, которые профессионально владеют рыночными методами исследований. Кроме того, создание такой платформы – это очень серьёзные деньги. Это исследования, которые нельзя сделать в тиши 2-3 кабинетов в РКП или МГУП, для этого должны наниматься серьёзные профессиональные компании, аналитические агентства, которые имеют опыт подобной работы. Это должно быть бизнесом, потому что качественный продукт можно продавать. Мы же можем частично финансировать подобные проекты.

— Вернёмся к книгам. В профессиональных аудиториях нередко высказывается мысль, что в современной литературе не найден герой, нет новых образов, идей, она не способна осмыслить проблемы на уровне, интересном обществу. Как Вы считаете, это так?

— Согласен, что проблема поиска литературного героя в России есть, но она характерна для издательств всего мира. Как пристрастный читатель и руководитель государственного органа власти – одного из учредителей Национальной литературной премии «Большая книга» – я ежегодно читаю много новинок писателей, составляющих первый ряд нашей прозы: В. Маканина, Л. Улицкой, А. Кабакова, А. Битова, Л. Юзефовича, более молодых – М. Шишкина, А. Варламова, О. Славникову, Д. Быкова, В. Пелевина, В. Сорокина, З. Прилепина, Р. Сенчина, М. Тарковского, П. Басинского. Могу сказать – в российской литературе сегодня всё больше набирает силу процесс обращения не только к недавней истории, но и к современности.

Одна из серьёзных дискуссий, посвящённых современной русской литературе, называлась «Ноев Ковчег». Воистину, нынешнее разнообразие художественных методов, жанров, их пересечение и полижанровость прозы, поэзии по праву можно сравнить с разнообразием фауны, собранной и спасённой Ноем.

— Основная проблема складывающегося рынка электронных изданий в России – пиратство, с которым пытаются бороться и государство, и бизнес. При этом ряд интернет-экспертов утверждают, что это «болезнь роста», и пиратство пока надо воспринимать как «прогрессивный налог на издателя». Каково Ваше видение данной ситуации?

— Пока большинство издателей выступают за бумажные книги, поскольку электронное пиратство не даёт им развивать бизнес. Это так и не так одновременно. Исследование, которое я уже упомянул, показало, что почти 80% читателей электронных книг предпочитает получать их на свой компьютер или иное читающее устройство только бесплатно. Остальные 15–20% читателей электронных текстов обращаются к платной версии только при отсутствии бесплатной. Это серьёзный вызов не только рынку электронных книг, но и, если хотите, всему издательскому сообществу. Ведь и новости что у нас, что в мире подавляющее большинство пользователей Интернета предпочитают получать бесплатно. Решение проблемы пытаются найти все, но пока это не очень получается. Бороться с пиратством, конечно же, надо, в том числе административными методами, однако, здесь важнее другое – сформировать механизмы, которые бы сделали так, что потребителю было бы легче и проще заплатить за интересующий его контент, чем тратить время и силы на поиск пиратского. Думаю, что без этого мы вперёд вряд ли серьёзно продвинемся. В общем, здесь нужен разумный баланс между защитой авторских прав и возможностью размещать свои произведения в Сети на условиях так называемой открытой лицензии.

— Кто, по Вашему мнению, должен нести ответ- ственность за нелегальный контент в Сети?

— Тот, кто его разместил. Вообще-то в нашей стране существуют правоохранительные органы, которые, насколько мне известно, уже способны довольно успешно пресекать действия пиратов. Но этого мало. На мой взгляд, проблема здесь носит более глобальный характер. Все говорят о необходимости выработки каких-то особых законов для Интернета, но забывают, что деятельность человечества уже давно регулируется массой разнообразных законов – нравственных, уголовных, гражданских. Поэтому непонятно, если пропаганда порнографии и проституции в обычной жизни, например, запрещена законом, то почему этот закон не должен действовать и в виртуальном пространстве. И так везде.

— Каково Ваше мнение об идее создания единого реестра цифровых форм, предложенного Министерством культуры?

— Идея создания такого реестра имеет право на существование. Тем более что медиаиндустрия не так давно уже объявила о создании единого реестра прав на фильмы и музыку, созданных в стране с 1991 г. Однако нужно понимать, что ежегодно выходящих в стране книг несоизмеримо больше выпускаемых фильмов. Поэтому процесс этот потребует более длительного времени и проработки.

— Интернет стремительно внедряется в нашу жизнь, сегодня уже почти 60% населения страны заходят в Сеть, а насколько Вы активный интернет- пользователь?

— Я отношусь не к тем 60% пользователей, которые как минимум 1-2 раза в неделю заходят во Всемирную паутину, а к тем 24% активных жителей нашей страны, которые получают ежедневные новости из Интернета. То есть сначала смотрю новости в информационном потоке, который существует в онлайне, а потом уже вижу часть из них на телевизионном экране. Я практически каждый день просматриваю ЖЖ. Не могу сказать, что у меня есть какие-то любимые литературные сайты, просто круг интересов у меня достаточно широкий и разнообразный. Кроме того, длинные тексты я не могу читать с экрана компьютера.

— Не могу не коснуться Вашего пристрастия к библиофильству. У Вас уникальная коллекция, собираемая годами. А как сегодня собираются книжные коллекции? С чего можно стартовать сегодня? Почему библиофильство не очень популярно в России?

— Вы знаете, библиофилы, т.е. собиратели редких и ценных старинных изданий, всегда были такими чудаками. Это своеобразная масонская ложа, всегда немногочисленная, которая переживала свои взлёты и падения. Не могу сказать, что сейчас происходит взлёт жизни библиофилов. По нашим подсчётам, их на территории СНГ всего несколько сот, может быть, 400–500 человек. Национальный союз библиофилов России, объединяющий сотню собирателей, научных работников и букинистов – это далеко не все. И, конечно, жизнь этих людей очень непроста, потому что все действия государства после 1917 г. и то, что происходило в нашей стране, не лучшим образом сказывались на жизни этих людей. Во-первых, после революции в годы гражданской войны гигантское количество частных собраний поступило в государственные библиотеки. То есть всё то, что существовало на частном рынке, перешло в руки государства, и так-то небольшой слой книг XVIII–XIX вв., который был привлекателен для книжных собирателей, ещё больше истончился, и из-за этого выросли цены. Одно «тянет» другое. Мало книг, высокие цены – откуда же взяться людям, которые могут собирать такие издания? Зная многих своих коллег, я вижу, что у них так же, как и у меня, нынешние собрания складывались десятилетиями, подчас столетиями. Мой дед М.Н. Сеславинский обладал личной библиотекой, её продолжал собирать мой отец, это же происходит сейчас и со мной. Такова судьба и других домашних собраний.

Те книги, которые в Европе стоят 40–50 евро, например, западные иллюстрированные альманахи XIX в., которые по качеству примерно представляют то же самое, что и наша печатная продукция этой эпохи, у нас дороже в 10–20 раз. Там их и выпускалось побольше, они путешествовали из дома в дом; фактически только пожары Второй мировой войны что-то уничтожили. И не было экспроприации книг в государственные библиотеки. Там этот рынок – тоже довольно закрытый и не такой большой, но тем не менее он устойчивый и не такой дорогой, как в России.

Но всё же старые книги имеют настолько мощную энергетику, что люди среднего возраста и средних финансовых возможностей тоже приходят в библиофильство. Например, можно начинать собирать поэзию Серебряного века. Тут произошло даже противоположное движение по сравнению с тем, что было в 1970–80-е гг., когда маленький сборник М. Цветаевой «Вёрсты» был страшным дефицитом и стоил 125 рублей. Я уже не говорю про сборники стихов Гумилёва, которые на свободный прилавок совсем не попадали. Всё это приводило к тому, что поэты издавались в самиздате, а бедные любители отечественной поэзии ночами перепечатывали тексты на машинке, либо делали фотокопии дореволюционных книг. Сейчас, когда за последние 20 лет Цветаева издавалась несколько сот раз, то же самое произошло с другими культовыми поэтами, многие потомки тех людей, которые бережно хранили прижизненные издания, понесли их в книжные магазины, этих изданий довольно много, и стоят они не так дорого. Поэтому это неплохой старт для человека, желающего создать свою библиотечку. И уверяю вас, что прижизненный сборник стихов Гумилёва – это очень хороший подарок любимой девушке.

— Наш традиционный вопрос – Ваши читательские предпочтения. Какие книги – любимые?

— Я читаю довольно много, но особой оригинальностью не отличаюсь. С возрастом всё больше обращаешься к классическим произведениям. Или, например, перечитываю повести моего любимого Юрия Трифонова. Кроме того, в силу своих увлечений мне приходится читать много специальной литературы: мемуары, библиографическую литературу. Что касается современной прозы, то я не самый большой её поклонник, хотя должен сказать, что не так давно, с некоторым скепсисом взяв в руки книгу архимандрита Тихона «Несвятые святые», прочитал её «взахлёб», потому что у произведения есть аура. Когда человек, чем-то увлечённый в своей жизни, рассказывает об этом простым и чрезвычайно интересным языком, приводит живые примеры, то книга закономерно становится супербестселлером, и её тиражи уже превысили полмиллиона экземпляров. Я думаю, что она носит серьёзный мировоззренческий характер и повлияет на огромное количество людей, которые по-другому начнут относиться к православию, да и к вере вообще.

— Спасибо за беседу!

Беседовала Елена Бейлина

Опубликовано в номере январь-февраль 2012