Ближайшие годы, в течение которых будет реализовываться Стратегия научно-технологического развития РФ, должны стать для отечественной науки периодом привлечения инвестиций в расширение инфраструктуры, системы управления и развитие кадрового потенциала. Как профильное ведомство намерено привлекать индустриальных партнёров и осуществлять взаимодействие науки, образования и бизнеса? Каковы тактика и стратегия вхождения к 2024 г. в пятёрку развитых стран по количеству публикаций и патентных заявок?

Об этом и о многом другом Министр науки и высшего образования РФ Михаил КОТЮКОВ рассказал в рамках пресс-конференции, состоявшейся в МИА «Россия сегодня».

— Михаил Михайлович, прошло полгода с момента образования Министерства науки и высшего образования РФ. Когда намерены полностью завершить его формирование?

— На данный момент на работу приняты примерно 2/3 сотрудников путём перевода из Минобрнауки России и ФАНО. Уже объявлен конкурс на замещение вакантных должностей. Мы принимаем документы и будем проводить вступительные испытания. В наших планах завершить основные организационные процедуры, связанные с формированием кадрового состава, в нынешнем году. Но это живой процесс; постоянно возникают новые задачи, люди будут приходить и уходить; надеюсь, в дальнейшем всё пойдёт в плановом режиме.

— В начале сентября были утверждены паспорта нацпроектов «Наука» и «Образование». На каком этапе они сейчас находятся, будут ли в них вноситься какие-либо содержательные изменения?

— Действительно, президиум Совета при Президенте РФ по стратегическому развитию и приоритетным проектам одобрил паспорта нацпроектов «Наука» и «Образование». Мы подготовили и внесли в Правительство РФ соответствующие федеральные проекты, детализировали задачи. Проводятся дискуссии с общественными и деловыми советами, экспертными группами по различным направлениям. Обсуждается проект федерального бюджета, в который заложены мероприятия по реализации национальных проектов в предстоящие три года. Готовятся планы работ, связанных с принятием необходимых финансовых и организационных решений.

— Уточните объём финансирования нацпроекта «Наука» и назовите критерии, по которым можно оценивать его выполнение.

— Проектный офис Правительства РФ очень чётко ориентирует всех руководителей нацпроектов на формирование количественно измеримых и понятных индикаторов: и конечных, и промежуточных. То, что есть в системе государственной статистики, мы используем; то, чего там нет, дорабатываем вместе с Росстатом. Другое дело, что задачи, которые отражены в Указе Президента РФ и постановлениях Правительства РФ, достаточно амбициозны и многие из них требуют нестандартных решений. Поэтому часть показателей нуждается в разработке дополнительной методики.

Что касается бюджета, то в паспорте формально указано, что нацпроект стоит 404 млрд рублей. Это достаточно условная цифра, потому что нацпроект — это не отдельная надстройка. Работа по достижению стратегических целей, на мой взгляд, окажется малорезультативной, если мы не пересмотрим базовые процессы. Общий бюджет проекта будет уточняться. В проекте появятся индустриальные партнёры, каждый со своим вкладом.

— Как Вы полагаете, достаточно ли выделенных на нацпроект «Наука» средств? В частности, профсоюз РАН считает, что проект при таком финансировании выполнен быть не может.

— С одной стороны, денег никогда не бывает много. С другой — любые средства — это большая ответственность. Считать, что только бюджет должен профинансировать национальный проект, неправильно. При этом мы не рассчитываем на то, что бизнес станет спонсировать фундаментальные исследования. Увеличение интереса индустриальных партнёров должно быть связано с тем, что реализовываться будут проекты, имеющие прикладное значение. А участие академических организаций станет крайне полезным с точки зрения наличия компетенций, материальной базы и их готовности работать в командах для решения различных научно-практических задач.

Приведу пример. Есть федеральная программа развития сельского хозяйства. Нам удалось сформировать коллектив, который будет заниматься реализацией 25 проектов Минсельхоза России, у истоков которых стояли научные институты. Мы формируем комплексные научно- технические программы, предполагающие движение по встречным курсам. Отталкиваться в этой ситуации будем от задач индустриальных партнёров, которые понимают рынок, имеют технологии и смогут сформулировать техзадание на совместную работу, т.е. выступят в роли квалифицированных заказчиков.

— Как с нацпроектом «Наука» соотносится программа развития новых технологий на 2019–2020 гг.?

— В 2016 г. глава государства утвердил Стратегию научно-технологического развития Российской Федерации до 2035 года. Это важный документ достаточно высокого уровня стратегического планирования; его законодательный статус приравнен к статусу Стратегии национальной безопасности. Мы исходим из того, что все следующие документы должны быть ориентированы на положения этой Стратегии. Национальный проект включает мероприятия, необходимые для того, чтобы Стратегия стала реализуемой.

Вместе с утверждением Стратегии стояла задача разработки Государственной программы научно-технологического развития, в которую включены проблемы и фундаментального характера, и прикладного и вопросы, связанные с реализацией научных идей в конкретных технологических решениях. Сегодня принято решение о том, что в этой программе будут сконцентрированы все вопросы научно-технологического развития и развития высшего образования. Это решение достаточно свежее, но в проекте федерального бюджета оно уже учтено. До конца текущего года мы должны провести межведомственное согласование данного документа и утвердить его.

Кроме интеграции научных и образовательных задач нам необходимо сделать ещё один важный шаг — сформировать систему межведомственного взаимодействия при реализации научно-технологических проектов. Это один из ключевых документов, который определит успешность решения поставленных задач.

— Продолжит ли развиваться программа мегагрантов и если да, то как именно?

— Данная программа сохранена в проекте федерального бюджета. Это не просто премии для иностранных учёных, приезжающих в нашу страну, но форма грантовой поддержки создания научных лабораторий под руководством ведущих экспертов с мировым именем. Наша задача — не только пригласить исследователя, но и по итогам реализации его научной программы создать коллектив российских специалистов, которые продолжат исследования на самом высоком уровне, соответствующем лучшим мировым практикам и стандартам. Эта работа является частью национального проекта.

— Расскажите о роли академических институтов в реализации нацпроекта «Наука». Они будут базовыми площадками или их станут привлекать в качестве экспертов?

— Академические институты, также как и университеты, являются теми базовыми организациями, на которые мы будем опираться в этой работе, имея в виду исследования фундаментального характера. Стратегическая цель состоит в том, чтобы к 2024 г. Россия по числу публикаций в ведущих мировых изданиях и по количеству патентных заявок вошла в пятёрку развитых стран. Сделать это без научных и образовательных организаций, конечно же, невозможно. Кроме того, необходимо сформировать научные центры мирового уровня по математике, генетическим исследованиям и другим важным направлениям и разработать модель функционирования научно-образовательных центров, которые интегрировали бы возможности научных организаций, учреждений высшего образования и индустриальных партнёров, с тем чтобы решать задачи, связанные с развитием научных исследований и технологических решений. Ограничиться научными институтами и университетами здесь не получится. Нацпроект имеет надведомственный характер, и это предполагает вовлечение максимального числа участников, обладающих необходимыми компетенциямии, инфраструктурой, материальной базой, а самое главное — желанием и возможностями реализовывать крупные проекты.

— Вы упомянули о том, что стоит задача войти в пятёрку наиболее развитых стран. К какому сроку планируется это сделать? Какой Вы видите тактику и стратегию решения данной задачи?

— По разным показателям мы сегодня на различных местах. Необходимо говорить о том, что должен быть фокус на приоритетах. Это не значит, что остальное следует обнулять, но концентрируемся мы на том перечне, который сформулировала РАН.

Если говорить про эту выделенную группу, то по числу научных публикаций Россия на условном 11-м месте. Нужно увеличить их количество примерно в два раза, и тогда мы окажемся в пятёрке. Но при этом следует помнить, что ряд стран также демонстрируют серьёзную динамику. Всё это учтено в цифровых индикаторах и с 11-го места до пятого должны дойти к 2024 г. По патентным заявкам мы сегодня восьмые в базе данных ВОИС. По количеству исследователей, работающих в России, наша страна уже в пятёрке, и стоит задача удержать эти позиции. Ещё один важный показатель — валовые затраты на исследования и разработки. По нему Россия в десятку ещё не попадает, у нас общие расходы на науку около 1,1% ВВП. Стратегия научно-технологического развития Российской Федерации предполагает, что к 2025-му мы достигнем 2% ВВП. В паспорте нацпроекта мы сформулировали динамику, которая позволит обеспечить опережающие затраты на исследования и разработки.

Если оценивать три международных рейтинга: QS, THE и Шанхайский рейтинг, то сегодня в них присутствуют 14 российских университетов, и это 17-е место по глобальной конкурентоспособности высшего образования. В программе «5-100» участвует 21 университет, и наша задача — обеспечить присутствие в рейтингах ещё пяти — семи вузов, чтобы попасть в десятку. Набор инструментов достаточно обширный.

Одна из стратегических задач — за ближайшие шесть лет увеличить количество иностранных студентов примерно в два раза. Это достаточно серьёзный вызов. Преодолев его, мы окажемся в числе мировых лидеров по количеству зарубежных студентов. Есть ряд проектов, которые обеспечивают решение этих задач. Другой принципиальный аспект — выпускники каких программ должны реализовывать свой потенциал в России или в отечественных компаниях, работающих за рубежом. Это важное направление, которое мы уже обсуждаем с зарубежными партнёрами.

— Действительно, сегодня наш ориентир — три крупнейших международных рейтинга. При этом развивается и национальный проект «Три миссии университета». Сохраняем ли мы приоритет международных оценок?

— Мы планируем, что более точная методика будет разработана, а пока её нет. Нам предстоит ответить на вопрос, как российская практика оценки интегрирована в международные. Считаю, что не так важен сам по себе международный рейтинг; это не самоцель, а производное от тех успехов, которых мы сможем достичь, объединив науку, образование и индустрию. Если мы сумеем создать и укрепить эти связи, рейтинги придут сами собой.

— Планируется ли сокращение количества вузов или числа бюджетных мест? Что будет происходить с программой «5-100»?

— Есть законодательно установленный объём государственных гарантий на предмет получения высшего образования. Эти параметры мы сейчас менять не планируем и имеющиеся нормы будем ежегодно выдерживать при формировании контрольных цифр приёма (КЦП). Конкурс на их распределение проводится заранее, КЦП на 2019–2020 гг. вузы получили в первом квартале 2018-го, а сейчас мы готовим решение, ориентированное на 2020/2021 учебный год. При этом, безусловно, важно учитывать потребности рынка труда, с тем чтобы мы при определении направлений подготовки и организаций, которые будут реализовывать соответствующие программы, учитывали перспективу. Ключевую роль в этом процессе играют, с одной стороны, органы исполнительной власти субъектов РФ, которые изначально формируют «корзину компетенций». С другой — центры ответственности по планированию некоторых отраслевых наборов специальностей, находящиеся на базе отраслевых министерств или соответствующих организаций.

Что касается программы «5-100», то сейчас она бюджетом предусмотрена. В октябре мы проведём заседание соответствующего совета, который должен будет оценить реализацию программ, которые утверждались раньше, и принять решение на 2019 год о распределении средств.

— С научно-техническим развитием более или менее понятно. А что с научно-социальным? Где будут работать выпускники, имеющие высшее образование?

— Вынужден сделать оговорку. Стратегия научно-технологического развития Российской Федерации до 2035 года ориентирована не только на технические направления. В числе приоритетов, построенных как ответы на серьёзные вызовы, с которыми сталкивается общество, есть и общественно-гуманитарная составляющая — она является основой нашего позиционирования. В нацпроекте «Наука» РАН представила рубрикатор, который определил 127 научных направлений и соответствующих приоритетов научно-технологического развития; там имеется серьёзный блок гуманитарных дисциплин.

— Планируются ли изменения в системе государственной аккредитации вузов, каким будет основной критерий оценки и как внутри этой системы станут оценивать филиалы вузов?

— Данный вопрос в актуальной повестке. Мы его обсуждаем не только на площадке совместной рабочей группы, в сообществах. В частности, на заседании ассоциации «Глобальные университеты» прозвучали предложения по совершенствованию форм государственной аккредитации. Мы ждём, что они будут соответствующим образом оформлены, и планируем совместно с Рособрнадзором их детально прорабатывать. Думаю, в перспективе имеет смысл ориентироваться на то, чтобы аккредитация не проводилась от случая к случаю, а имела постоянный режим мониторинга на базе тех данных, которые доступны в организациях, реализующих различные образовательные программы. Эта идея обсуждается и получает поддержку в сообществе.

— Будет ли новое министерство заниматься повышением зарплат преподавателей вузов? Насколько известно, они должны составлять 200% от средней по экономике региона. Какие они сейчас?

— Отчётные данные, которые мы сегодня получаем, показывают, что эта задача выполнена как в университетах, так и в научных организациях. Нужно ли на этом останавливаться? Вряд ли, потому что это средние показатели и они предполагают серьёзную дифференциацию внутри организаций. И здесь важен не только факт географической локализации. Необходимо, чтобы данная система стимулировала качественное выполнение тех задач, ради которых человек трудится в соответствующей организации. Мы исходим из того, что это часть эффективного контракта, поэтому зарплата может превышать 200% средней, а может быть и меньше данного показателя.

— Серьёзная проблема — дисбаланс зарплат учёных в разных регионах. Уже наблюдается переток исследователей в столицу. Беспокоит ли этот вопрос министерство?

— Мы проводим мониторинг, и я не могу подтвердить слова о том, что наметилось глобальное перемещение учёных из регионов в Москву. А общее движение всегда было. Люди едут в столицу даже не за зарплатами, а за масштабными научными проектами.

— Какова судьба положения о правилах взаимодействия РАН и Министерства науки и высшего образования РФ?

— Правила взаимодействия РАН с различными организациями на сегодняшний день разрабатываются. Мы попробовали сработать на опережение и создать документ, регламентирующий взаимодействие РАН и министерства в отношении академических институтов. Нам справедливо напомнили, что академия наук имеет ряд функций, которые выходят за рамки академических организаций. Для начала нужно разработать общий порядок, а потом учесть особенности институтов, ранее подведомственных РАН. На сегодняшний день оба этих порядка в значительной степени проработаны, и необходимо лишь «сверить часы» с руководством РАН.

— Очень важный вопрос — переход фундаментальных знаний в практическую плоскость. В прошлом в нашей стране существовал соответствующий механизм — отраслевые институты. Сейчас часто научные знаний перетекают за границу. Как министерство планирует продвигать научные разработки в практическую деятельность?

— Опыт работы в предыдущие пять лет показал, что у нас имеются разные типовые модели. С одной стороны, мы часто слышим мнения индустриальных партнёров о том, что мало идей, которые можно внедрять. С другой — научные коллективы говорят о том, что у них много идей и патентов. И есть некоторый опыт организации совместной работы. Я говорил уже о сельском хозяйстве, а ещё года три назад нам удалось запустить в пилотном режиме проект, который назывался Комплексный план научных исследований. Он предполагал, что на первом этапе будет сформирован единый коллектив из различных научных институтов РАН, работающих в разных регионах, но по схожей тематике. Выбрали институты, работающие по отделению физических наук. Коллеги из Томска, Уфы, Новосибирска, Кемерово, Москвы сформировали свою площадку, обсудили научные планы и договорились о некоторой степени координации. Это было сделано в рамках базового бюджета. Через какое-то время коллеги смогли пригласить к диалогу сначала университеты и создать совместные грантовые конкурсные заявки. Следующим этапом стало появление индустриальных партнёров. Я имел возможность побывать на одной из таких совместных площадок. Собственник одной компании рассказал мне: он купил хорошее, дорогостоящее оборудование, но при этом понимает, что те технологии, которые можно на нём реализовать, удержат предприятие на рынке ещё несколько лет, а дальше развиваться уже не получится. В Томске готовых специалистов и технологических решений не оказалось, но были достаточно компетентные в своей области профессионалы, и удалось договориться о совместной работе. В итоге научный институт и индустриальный партнёр объединили свои усилия, а третьим участником консорциума стал университет. В группе работают технологи-производственники, специалисты по фундаментальным исследованиям и университетская молодёжь. Результатом стала технология и команда, готовая её реализовывать. Поэтому когда в лаборатории создаётся новая технология без всякого учёта производственных возможностей, она на рынок не пойдёт. Мы должны ориентироваться на запросы существующей индустрии. Один из важнейших принципов федерального проекта — кооперация. Необходимо научиться объединять усилия, для того чтобы формулировать задачи и планомерно их решать.

— Какова в этом роль технических издательств?

— Здесь место найдётся для всех заинтересованных сторон. Издательства могут рассказать своей аудитории об этих успехах. О достижениях нужно рассказывать, и их будет становиться больше.

— Будет ли министерство подключаться к работе по популяризации науки, планируется ли информационно поддерживать достижения российских учёных?

— Данной работой должно заниматься каждое учреждение. Это постоянная повестка любого руководителя. Другой вопрос, что формы могут быть различными. Какой-то специальной, бюджетно ориентированной программы мы разрабатывать не предполагаем. С академическими институтами этот вопрос обсуждался, и нам удалось достаточно серьёзно продвинуться в деле модернизации сайтов научных институтов, появления там актуальной информации и проведения мероприятий, имеющих целью популяризацию науки. В частности, в Москве реализуются академические классы. Несколько лет назад мы совместно с Департаментом образования столицы запустили такой проект, когда сотрудники институтов приходят в школу, а ученики — в научные лаборатории. Для нас это ранняя профориентация, выявление школьников, которые хотят заниматься наукой. Весной мы провели конференцию и получили около 150 научных проектов старшеклассников достаточно высокого качества. Это тоже форма популяризации науки.

— Планируется ли реформировать РАН, которой в 2024 г. исполнится 300 лет?

— Мы уже совместно провели большую работу по реформированию научных организаций, и она ещё продолжается. Сейчас есть возможность на базе этих центров перейти к реализации следующих серьёзных задач, которые включены в национальные проекты. Мы смогли омолодить руководящий состав и в целом научное сообщество, обеспечить показатели по заработной плате и зафиксировали рост научных публикаций, которые создаются академическими коллективами. Если говорить о самой академии наук, то формирование советов по приоритетам научно-технологического развития на базе РАН — это важное решение, которое показывает, что академия меняется, превращаясь в государственную надведомственную организацию, лишённую бремени содержания большого хозяйства.

— Сегодня многие эксперты говорят о том, что содержание профессиональной деятельности стремительно меняется, старые профессии отмирают, а новые появляются, причём образование неизбежно отстаёт. Как новое министерство планирует реагировать на эту проблематику?

— Именно эта проблема в фокусе нашего внимания с первых дней работы. Мы с коллегами на разных площадках ведём диалог. Здесь вплетается немало непростых сюжетов и развилок, тем не менее нам необходимо не ориентировать систему профессионального образования на рынок труда прошлого уклада и даже сегодняшнего, а учитывать перспективные направления. Здесь потребуется много чего менять. Мы понимаем, что, пока учим, всё может устареть. Один из возможных ответов — развитие практико-ориентированных программ. Я уже приводил пример Томска, и такой опыт не единственный. С одной стороны, в подобных программах участвуют люди, работающие на реальных производствах, а с другой — часть этой программы реализуется совместно с партнёром. Получается, что это общая ответственность и образовательной организации, и будущего работодателя. Готовых рецептов на все случаи жизни пока нет, но мы будем двигаться по этому пути.

NB!

Михаил Михайлович КОТЮКОВ, Министр науки и высшего образования РФ

Родился 21 декабря 1976 г. в Красноярске.

Окончил Красноярский государственный университет по специальности «Финансы и кредит».

В 2003–2008 гг. занимал руководящие должности в администрации Красноярского края.

В 2008–2010 гг. — министр финансов Красноярского края.

В 2010–2012 гг. — директор Департамента бюджетной политики в отраслях социальной сферы и науки Министерства финансов РФ, с мая 2010 г. — член коллегии Министерства финансов РФ.

В июне 2012 г. назначен на должность заместителя министра финансов РФ.

В 2013–2018 гг. — руководитель Федерального агентства научных организаций.

18 мая 2018 г. назначен на должность Министра науки и высшего образования РФ.

Опубликовано в номере ноябрь 2018 года