Бернар ВЕРБЕР— знаменитый французский писатель и философ. Его книги уже много лет входят в списки мировых бестселлеров. В интервью он рассказал о творческом процессе, сюжетах своих произведений и ответил на некоторые теологические вопросы, которые давно волнуют читателей.

— Вы мечтаете, чтобы каждый человек на нашей планете занимался творчеством, а всё скучное делали роботы. Не боитесь ли Вы, что в какой-то момент всё это закончится восстанием машин?

— На самом деле роботы будут такими, какими мы их выстроим, и, если вдруг они взбунтуются, значит, один из их изобретателей этого хотел. Айзек Азимов, когда писал о роботах, придумал три закона, которыми они должны руководствоваться. И первый из них — никогда не причинять зла человеку. Но при этом дрон, например, способен это сделать, потому что его можно использовать как оружие. И уже есть роботы, которые участвуют в войнах.

Вообще-то, робот — это инструмент. Вы можете взять молоток, чтобы построить дом или чтобы убить кого-то, но лежит ли за это ответственность на молотке? Всё равно полностью самостоятельно мыслить машины никогда не смогут, это как дети, которых родители тоже на что-то программируют.

Я считаю, что нам нужно бояться не роботов, а людей. В нас есть влечение к саморазрушению. И пишу книги именно для того, чтобы люди лучше осознавали свою жажду саморазрушения и могли с нею совладать.

— Верите ли Вы в Бога? И если бы Вы его встретили, чего бы у него попросили?

— Иногда да, иногда нет. Я не представляю его как классического Бога, пожилого мужчину с большой бородой и в тоге, и не считаю, что он судья. Бог для меня — это первичная энергия безусловной любви. Бог не родитель, который говорит своему ребёнку: «Если ты будешь плохо себя вести, я не стану тебя любить». Он позволяет нам совершать глупости и, несмотря на это, любит нас. И я думаю, что, когда умираем, мы восстанавливаем нашу связь с этой энергией любви. Таким образом мы понимаем наше существование, и это помогает выбрать новую жизнь.

В своих книгах я писал, что если бы я встретился с Богом, то спросил бы, как у него дела. Люди всё время обращаются к Богу, чтобы попросить его о какой-то услуге: они хотят здоровья, выиграть в лотерею, встретить большую любовь, мечтают о деньгах или профессиональном успехе. Они как дети, которые просят у родителей конфет, а если не получают желаемое, то тут же начинают капризничать. И любовь к Богу люди обуславливают тем, есть у него конфета или нет. Священники и храмы «канализируют» эту энергию, побуждая людей молиться. Таким образом они получают деньги: если вы заплатите священнику, то он поможет вам совершить молитву, чтобы получить от Бога конфету. Это очень детское отношение и недостаточно уважительное. Но как я уже сказал, я верю, что Бог — это безусловная любовь. И поэтому считаю: несмотря ни на что, он нас не судит. Он должен просто сожалеть, что мы не просим его о чём-то действительно важном. Нам нужно желать развиваться самостоятельно. Стать лучше, используя нашу свободную волю.

Выйти из этого детского отношения к религии и выбрать ту духовность, которая подразумевает большую ответственность. Я не верю ни в рай, ни в ад и думаю, что мы сами решаем, что станет с нами, в зависимости от того, какими были в предыдущей жизни. Ад — это наше сожаление, а рай — гордость от того, что мы сделали.

— Почему на дне ящика Пандоры осталась надежда? Это радость или беда в контексте романа?

— Ни то ни другое. Надежда позволяет нам не отказываться, не сдаваться, а в этом нет ни радости, ни грусти, это просто продолжение. Каждое утро мы встаём и говорим себе, что вот сегодня я постараюсь сделать лучше, чем вчера. И надеемся, что сегодня с нами произойдёт что-то хорошее: может быть, мы встретим людей, которые нас полюбят, или кого-то, кто нас внутренне обогатит, — вот та надежда, о которой идёт речь.

— Мы всё ещё хотим вставать утром, пока говорим себе это. Но если нам всё-таки хочется остаться в кровати и никуда не выходить из дома, стало быть, мы потеряли жизненную энергию. Это означает, что надежды больше нет.

— На самом деле уже то, что каждый из нас жив, — чудо. И грех заключается в том, чтобы забыть об этом. То, что у нас есть тело, тоже чудо. И в ящике Пандоры как раз говорится о том, что надо заботиться о своём теле, чтобы человек хотел жить в нём дальше. Я всё больше занимаюсь спортом, чтобы душа как можно дольше хотела оставаться в моём теле. И всем своим читателям советую так делать, чтобы они осознавали счастье быть живыми.

— Что для Вас является мотивацией к работе?

— Я знаю, что если буду хорошо работать, то смогу приехать в Россию. На самом деле меня просто забавляет весь этот процесс. Я привожу в порядок свои идеи, придумываю персонажей, которых не существует, и могу решить, что с ними случится дальше. То есть четыре часа я как будто придумываю свой фильм или спектакль. Я до сих пор не могу осознать, что мне платят за дело, которое приносит удовольствие. И даже если бы я был один на необитаемом острове, то продолжал бы писать. Четыре с половиной часа в день я предаюсь своим мечтам.

Автор Раиса ХАНУКАЕВА

Ведущая рубрики: Анастасия МОСКВИТИНА, руководитель редакции eksmo.ru

Опубликовано в номере март 2020