Возрастающая сложность социальных, экономических, логистических и других систем, широкое внедрение разнообразных технологий требуют создания образовательных стандартов и профессиональных компетенций нового поколения. Современный студент — будущий специалист и учёный — уже не сможет обойтись без применения технологий искусственного интеллекта, виртуальной и дополненной реальности (VR и AR), навыков обработки больших данных. Чтобы оставаться конкурентоспособным, человек вынужден постоянно учиться. В цифровую эру наиболее эффективный формат для этого — онлайн-образование. Какие компетенции сегодня востребованны и что мешает их освоению? Какая методология должна быть положена в основание обучению цифровым навыкам? Нужно ли законодательно закреплять цели и задачи цифровой трансформации?

Обсуждению этих и других вопросов была посвящена секция «Образование и наука — дисгармония коэволюции» III Международного научного форума «Шаг в будущее: искусственный интеллект и цифровая экономика»*.

* Форум, организованный Государственным университетом управления, состоялся 9–10 декабря 2019 г.

ТРЕНДЫ ЦИФРОВОГО ОБРАЗОВАНИЯ

По оценке Генерального директора Сity Business School (CBS) Юлии БУДИШЕВСКОЙ, ёмкость сегмента онлайн-образования составляет 165 млрд долларов, или 3% мирового рынка образования. Отрасль растёт на 5–15% ежегодно. По статистике развития лидируют США (39% мирового рынка), Индия (27%), Китай (20%), Южная Корея (20%). Доля России, по разным оценкам, — от 2,6 до 5%.

По данным, представленным доцентом кафедры экономической теории Государственного университета управления (ГУУ) Ольгой АЗОЕВОЙ и студенткой Кристиной ПОСЕМЕЙНОВОЙ, к 2021 г. рынок онлайн- образования в России достигнет объёма в 53,3 млрд рублей, увеличившись за пять лет почти в два раза (с 20,7 млрд в 2016-м). 69% в структуре сегмента занимают языковые курсы, 10% — школы личностного роста, 8% — профессиональное обучение. Основные тренды — микрообучение, адаптивное образование, геймификация, чат-боты и видеоконтент.

По словам выступающих, развитие данного рынка в нашей стране замедляют несколько факторов.

·         Российское законодательство в области онлайн-образования значительно отстаёт от реальности.

·         ФГОС ограничивают применение новых методов и ресурсов в образовательном процессе.

·         Уровень доверия и готовности студентов и академического сообщества к использованию современных образовательных технологий остаётся низким.

·         Отношение работодателей и родителей к формату пока неоднозначно.

·         Для компаний, занимающихся выпуском онлайн-контента, сфера образования — медленные деньги.

КОМПЕТЕНЦИИ XXI ВЕКА

Несколько лет назад, говоря о цифровой экономике, мы не до конца понимали, что это такое, как она нас коснётся и когда начнётся. Сейчас счёт идёт уже не на десятилетия, а на годы: пройдёт немного времени и мы все окажемся в новой реальности. Ключевое понятие здесь — скорость изменений. Все отрасли взаимосвязанны, и те компании, которые не перейдут на «цифру», окажутся неконкурентоспособными и не смогут догнать рынок.

Какими же навыками в связи с этим должен обладать современный специалист?

По мнению Ю. Будишевской, самый востребованный навык — умение решать проблемы комплексно и сразу на многих уровнях.

— Все мы — специалисты в определённых областях, но сейчас рынок требует оперативно осваивать смежные компетенции и решать разнообразные задачи, даже если это не входит в сферу ваших обязанностей. Основные навыки, которым обучают в бизнес-школах, в принципе должны быть у каждого участника рынка труда, и уже на них «нанизываются» конкретные узкие умения. Это прежде всего управление ресурсами, формирование команд и мотивация. Сегодня меняются системы управления, перестают работать старые методы стимулирования, во многих компаниях стираются понятие рабочего графика. Задача лидера в том, чтобы сотрудники по максимуму вкладывались в результат, горели своим делом, а не проводили на рабочем месте формально семь-восемь часов. Базовые компетенции для этого — постановка задач, делегирование, развитие скорости принятия решений.

Важнейшими навыками становятся адаптивность и универсальность. Это предполагает переговорные и презентационные навыки, умение работать в команде, использовать минимально доступные ресурсы.

— Когда у нас открыты финансовые линии, много административных или человеческих ресурсов, мы можем решить любую задачу. А работать в ограниченных условиях умеет далеко не каждый руководитель. Это один из главных вызовов времени — действовать в состоянии неопределённости, в условиях конкуренции и на высоких скоростях. Поскольку стираются границы, востребованны иностранные языки и межкультурные коммуникации.

Что касается актуальных цифровых навыков, то это создание экосистем в организациях, управление информацией, обработка данных, Big Data, автоматизация процессов, VR. У нас об этом пока лишь много говорят, но в США, Китае, Индии уже активно используют. Так, в китайских службах доставки все операции по погрузке, складированию и сортировке выполняют роботы. А в ресторанах и кафе можно сделать заказ по QR-коду и оплатить его через приложение. Соответственно бизнесу нужны уже не складские сотрудники, не официанты, а люди с компетенциями, позволяющими управлять такими системами.

По словам выступающей, самый главный навык — это способность постоянно обучаться. При этом нередко приходится параллельно осваивать разные направления, и в традиционной форме это сделать практически невозможно: логистика сложная и дорогая. Поэтому всё более востребованными становятся онлайн-форматы.

— Основные тренды электронного бизнес-обучения — новые образовательные технологии (AR, VR), цифровой след и приоритезация обучения, менторинг и коллаборации. Если человек намерен быстро продвигаться по карьерной лестнице, то он привлечёт ментора, который ему поможет в этом. А принцип коллаборации предполагает, что в цифровую эпоху идеи носятся в воздухе, поэтому необходимо «расшаривать» контент и технологии, объединяться с лидерами и создавать более конкурентоспособные продукты и услуги. Например, мы с Высшей школой бизнеса ГУУ создали программу, в которой объединили классическое бизнес-образование и современные образовательные технологии. Программа модульная: часть проходит в очном формате, часть — онлайн. Формат неклассический, а программа будет продолжаться полтора года. Основная задача — создать такую дистанционную среду, в которой студенту комфортно работать, чтобы он понимал, что не зря заплатил деньги за обучение.

Тему продолжила Валентина ТАРАСОВА, заведующая кафедрой управления инновациями на транспорте Российского университета транспорта (МИИТ).

— На рубеже веков учёные создали новое направление — инноватику. Оно отличается междисциплинарным подходом, и мы заявили новую магистерскую программу сетевого взаимодействия. При этом сосредоточили свою стратегию на «умных» компетенциях. В транспортной сфере сейчас колоссальная потребность в аналитиках. На программах бакалавриата и магистратуры в четырёх вузах, которые стали площадками для эксперимента, мы уделяем большое внимание экономике, в том числе продвижению новых продуктов.

МИИТ — один из вузов, сохранивших традиции целевой подготовки, которая на сегодняшний день составляет около 80%. Специалисты требуются для работы в ОАО «РЖД» а наша кафедра изначально создавалась под нужды технической политики транспортных компаний. Сотрудничаем с научно-исследовательскими институтами на железнодорожном транспорте. Образование проектно-ориентированное: уже в конце второго курса студенты знают, каким направлением они займутся и кому это будет нужно. В составе кафедры два малых инновационных предприятия и лаборатория принятия системных решений. Лучшие студенты совмещают обучение с работой в бизнес-структурах, получая skills-паспорта по предпринимательству. А в магистратуре для преподавателя обязательным условием является акт о внедрении: человек, который приходит работать, заявляет тему работодателя и её в определённой степени продвигает.

ЦИФРОВАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ: ПРОЦЕСС, ТРЕБУЮЩИЙ РЕГЛАМЕНТОВ

Безусловно, новые компетенции сегодня очень востребованны, но что же мешает их развивать в массовом порядке? По мнению Президента Международной ассоциации информационного менеджмента, эксперта по цифровой экономике РАНХиГС Александра ЧЕРКАВСКОГО, самый серьёзный барьер — отсутствие правильного целеполагания.

— Наступление цифрового будущего должно быть задекларировано. В предыдущей версии программы Цифровая? экономика? было зафиксировано, зачем всё это нужно: Россия отстаёт по определённым направлениям, и мы должны этим заниматься, чтобы развивать конкуренцию. Но сейчас есть только план мероприятий по освоению бюджетов, где лидирует такое направление, как цифровизация государственных функций. Это закономерно, но о каком спросе со стороны бизнеса может идти речь?

Говоря о крупных российских корпорациях, следует заметить, что у них есть свои университеты. Поэтому ни в каком диалоге ни с кем они не заинтересованы. Точно так же они не нуждаются в развитии международных компетенций, в анализе зарубежного опыта. Причина очевидна: у нас неконкурентная экономика. Российские компании не хотят конкурировать не только внутри монополизированных рынков, но и за рубежом. А у решений, связанных с ИТ и цифровыми технологиями, только два основных драйвера. Первый — конкуренция. Почему в Китае и в США нет программы развития цифровой экономики с планами мероприятий и с господдержкой? Им этого не нужно: там крупный бизнес сам справляется с цифровизацией и обеспечивает спрос на компетенции, технологии, разработку и т.д.

Второй драйвер — государственное регулирование. У нас законодательно и нормативно потребность в новых компетенциях никак не представлена, законодательство никого не побуждает заниматься развитием. Например, в США в 2002 г. обанкротилась корпорация Enron, похоронив веру в корпорации и рынок. Это случилось потому, что они не обеспечивали прозрачность информации. Тогда был принят закон, предписывающий обеспечивать информационную прозрачность по запросу регулятора, что дало толчок развитию такой области, как управление корпоративным контентом. Это тоже одна из дисциплин, относящихся к цифровой экономике. В 2018 г. вступил в силу общий регламент Евросоюза о защите данных. Этот закон настолько серьёзный, что сейчас соответствующие изменения проводятся в остальных развитых юрисдикциях. Данный нормативный акт предписывает каждой компании, работающей на рынках Евросоюза, создать управляемый жизненный цикл для всех информационных объектов и активов, которыми она обладает.

Этот закон — часть общеевропейской цифровой экономики. Основная его цель — создать доверенную среду для цифровых трансакций и повысить зрелость европейского бизнеса. Второй этап наступит, когда государство станет гарантом того, что его облачная инфраструктура безопасна и все смогут туда переходить. Третий — когда можно использовать технологии на основе смарт-контрактов, распределённых реестров и искусственного интеллекта, что ускорит оборачиваемость денежных средств в масштабе всего Евросоюза. Это станет настоящей интеграцией и за пять лет обеспечит европейской экономике 8 трлн евро дополнительно. В подобной ситуации никто никому ничего не навязывает. Просто созданы условия, в которых все станут развиваться.

Когда мы говорим о международных компетенциях, которых нам не хватает, то не нужно иметь в виду только технологические навыки. Отечественные программисты и разработчики востребованны по всему миру. В Китае они не перенимают технологии, а разрабатывают их. Китайцы лидируют в электронике, но в плане ПО они всё равно отстают от американцев и европейцев. Нам нужны не программисты в большом количестве, а цифровые менеджеры, цифровые логисты, цифровые юристы: люди, которые способны ставить задачи.

Основной смысл цифровой экономики — создать стимул к экономическому развитию. Невозможно поставить Microsoft Office на арифмометр, а именно это сейчас и происходит: копируют форму, а не содержание. Путают оцифровку, цифровизацию и цифровую трансформацию, в то время как в мире давно работают на основе другого понятийного аппарата. Цифровая трансформация — это когда лидеры индустрий — инновационные предпри ни матели — создают новые бизнес- модели, меняющие рынки с помощью цифровых технологий. Яркий пример: корпорация General Electriс создала компанию GE Digital, в работу которой вовлекает и Microsoft, и Apple, чтобы создать платформу предиктивной аналитики с целью изучения работы промышленного оборудования, которое производит GE. Бесплатно распространяя эту систему, они во всём мире укрепили свой бренд, доказав на основе данных, что их оборудование самое надёжное. Кроме того, они себя обеспечили информацией для совершенствования оборудования в масштабах всего мира. Вот это — цифровая экономика. Если бы АвтоВАЗ вступил в консорциум с «Яндексом» и создал каршеринговый сервис с дешёвыми машинами, на которых можно ездить по всей России, это тоже было бы примером цифровой трансформации.

Всё дело в экономическом смысле, который заставляет страны переходить от одной индустриальной модели к другой. Сейчас конкуренция идёт не за доминирование и захват чужих рынков, а за создание новых. Экономика развивается по пути персонализации, создания новых ниш. Иногда идеи доходят до абсурда, но всё равно в них вкладывают деньги, создавая потребность с помощью предложения. В России спрос не формируется. Даже продавая образовательные продукты, мы идём к заказчику и спрашиваем, какие специалисты ему потребуются сегодня или через пять лет. Но он этого и сам не знает. Предприятия занимаются рутиной, у них нет времени на исследования, им некогда анализировать нормативную документацию смежных рынков. Но при этом они встраиваются в парадигму цифровой экономики, потому что она глобальна.

Как отметил эксперт, переход к индустрии 4.0 в рамках конкурентной борьбы спровоцировал волны информации, в том числе трансакционных данных. В цифровой экономике информация — источник ценности. Но если это так, то должны быть специалисты, которые занимаются финансовым учётом данных.

— По результатам некоторых исследований, сегодня до 60–70% информации, хранящейся в компаниях, никому не нужные данные. Рано или поздно жизненный цикл информации заканчивается утилизацией. Это не обязательно удаление, возможно поместить её на «холодное» хранение. По российскому законодательству ту же самую бухгалтерскую «первичку» можно стирать через пять лет и оставлять метаданные о том, что такие документы были. Но никто этим не занимается.

Сейчас фиксируется волна больших данных. Big Data — это концепция работы с информацией, которая характеризуется высокой скоростью, разнообразием и объёмом. В среде глобальной конкуренции сложность нарастает с каждым днём. Наша задача — учиться с ней справляться. Поэтому сегодня за рубежом так важны soft skills, исследовательские навыки, умение создавать новые картины мира. Фокус на инструментах ограничивает развитие цифровой экономики и образования. Образовательные программы можно синхронизировать с экономикой, но только через компетенции, связанные с методологией. Технологии приходят и уходят, но фундаментальные вещи меняются редко. Идея распределённого реестра появилась 50 лет назад, а сегодня стало возможным её бизнес-применение. Большие данные не только цифры в таблицах, но и пользовательский контент: фотографии, аудио, видео. А у нас учат работать с параметрическими данными в таблицах просто потому, что не проанализировали, что такое Big Data. К управленческим компетенциям всё это тоже относится: есть регламенты Евросоюза, США, создаются структуры, посвящённые управленческому учёту информации. К сожалению, отечественный бизнес не применяет международные стандарты.

ОТ ЦИФРОВЫХ КОМПЕТЕНЦИЙ К НОВОЙ КУЛЬТУРЕ КОММУНИКАЦИЙ

Когда мы говорим о цифровой экономике, то речь должна идти не о компетенциях, убеждён руководитель проекта АНО «Платформа НТИ» Сергей ШЕСТАКОВ.

— Становится понятно, у кого какие навыки нужно развивать, и образовательные программы постепенно перестраиваются. Необходимо говорить о новой культуре, о новом типе поведения человека. Например, участвуя в конференции, сегодня можно написать докладчику в Facebook и через несколько минут получить от него консультацию или ответ на вопрос. В XXI в. нужно создавать новые протоколы коммуникации, и эту культуру необходимо развивать в университетах. Каждый вуз — это особая среда со своей экосистемой, и все они разные. В университетах сложилась своя модель коммуникации преподавателей и студентов, и нередко в ней существуют серьёзные пробелы. Например, одна лаборатория разрабатывает технологии сбора данных, а в другой учат их обрабатывать, но эти подразделения не взаимодействуют между собой. Кроме того, существует разрыв между компетенциями на рынке труда и в образовании, начиная от предметных навыков и заканчивая управлением. Университет — крупная иерархическая структура, нередко бюрократизированная, но в XXI в. решения нужно принимать быстро. Университет — это не стены, а люди, которые в нём работают, учатся и являются его выпускниками. Силиконовая долина построена выпускниками тех вузов, что умеют работать со своими бывшими учениками. В XXI в. студент должен стать субъектом образовательной системы, а не объектом, подчиняющимся требованиям преподавателей и администрации. Нам кажется, что в вузе должна быть проектная деятельность, индивидуальные образовательные траектории, но нужно ли это студентам, мы не понимаем. Субъект должен осознавать свой выбор и понимать, куда он движется.

До сих пор в большинстве вузов люди не знают миссии своего университета. Это не просто красивая фраза: миссия раскладывается на понятные ценности, а те, в свою очередь, — на прозрачные механизмы, которые в вузе должны реализовываться.

С пониманием всего этого в 2019 г. мы в партнёрстве с Университетом 20.35 начали развивать на базе вузов «точки кипения», в которых зарождается новая культура коммуникации. Есть разные форматы таких точек: городские, общероссийские и международные. Те ценности, которые мы закладываем в эти инициативы, должны распространиться по всему университету. Нередко вузы сталкиваются с тем, что им не хватает компетенций, имеющихся у коллег. Одна из функций «точки кипения» — обеспечить выход знаний из университета вовне, наладить функциональную связь между вузами. Для ряда образовательных учреждений это возможность войти в проекты e-learning, выстроить индивидуальные траектории студентов, внедрить новые образовательные программы. Один из ключевых сервисов Университета 20.35 — рекомендации онлайн-курсов. Все, кто имеет цифровой профиль на платформе Университета 20.35 и проходит там курсы, в основном бесплатные или очень дешёвые, с течением времени будут получать рекомендации по курсам, которые есть в лучших университетах мира.

В июне 2019 г. «точки кипения» объединяли 400 тыс. участников, в конце года их было уже 842 тыс. В месяц проходит около 3,2 тыс. мероприятий. Повестка широкая, она включает Национальную технологическую инициативу, программу «Цифровая экономика». Всё это в вузах так или иначе затрагивается, но не транслируется, и студенты об этом не знают. Тем не менее университеты готовы меняться, и задача инноваторов — начинать формировать новую культуру и доносить её до участников.

В XXI в. развитие компетенций может осуществляться не только вертикально: от преподавателя к студенту. Идёт и горизонтальный обмен. По статистике, 47% программистов вообще не учились в вузе, но тем не менее являются востребованными на рынке труда. Это означает, что люди учатся друг у друга. Для того чтобы обеспечить эти новые протоколы коммуникаций, взаимное обучение, мы создаём клубы Digital Generation в вузах и на предприятиях. Они работают в двух форматах: цифрового сознания и цифровых компетенций. Основная цель — донести до человека, что мир изменился и важно расширить его рамки.

Опубликовано в номере апрель 2020