Цифровая экономика становится сегодня рамкой, в которой осмысляются процессы трансформации образования и науки. Характерной особенностью цифровой экономики выступает «максимальное удовлетворение потребностей всех её участников за счёт использования информации, в том числе персональной.

Это становится возможным благодаря развитию информационно-коммуникационных и финансовых технологий, а также доступности инфраструктуры, вместе обеспечивающих возможность полноценного взаимодействия в гибридном мире всех участников экономической деятельности: субъектов и объектов процесса создания, распределения, обмена и потребления товаров и услуг» [1, с. 12]. Цифровая экономика базируется на смене технологического уклада, трансформации традиционных рынков под воздействием повсеместного проникновения цифровых технологий, радикальной смене системы разделения труда, трансформации рабочих мест, создании новых бизнес-моделей, значительном росте производительности труда и инвестиций в новые технологии.

Авторы Елена Анатольевна ДРУГОВА, к. ф. н., директор НОЦ «Институт передовых технологий обучения Национального исследовательского Томского государственного университета»; Ирина Игоревна ЖУРАВЛЁВА, аналитик НОЦ «Институт передовых технологий обучения Национального исследовательского Томского государственного университета»

Российские университеты сегодня также стоят перед вызовом цифровой трансформации: глобализация усилила жёсткую конкуренцию с мировыми лидерами образования, активно развивается альтернативная сфера онлайн-образования, повысились запросы к результатам обучения студента со стороны рынка труда, в связи с чем вузы вынуждены трансформировать свои модели и базовые процессы, подходы к управлению, роль преподавателя. «Чтобы удержать свои позиции на российском и мировом рынках, уни­верситету (так же как и бизнесу) необходимы комплексные решения по управлению учебным процессом на основе цифровых технологий», — считают эксперты [2].

Трансформация современных университетских библиотек под воздействием новых образовательных технологий — один из элементов этих комплексных решений. Библиотека как одно из основных структурных подразделений вуза, активно развивающих информационно-коммуникационные технологии в предоставлении услуг своим пользователям, тоже должна стать цифровой, при этом сохраняя традиционные формы и методы работы с читателями, удовлетворяя потребности различных групп пользователей, используя информационные ресурсы в учебном процессе и научно-исследовательской деятельности [3].

Чтобы осветить подробнее процессы трансформации университетских библиотек в упомянутых выше контекстах, далее в статье мы рассмотрим:

1) тренды и технологии будущего в области преподавания и обучения, цифровые возможности высшего образования;

2) основные тенденции 2020 г. в академических библиотеках США;

3) ключевые тренды для библиотек как части глобального мира.

ТРЕНДЫ И ТЕХНОЛОГИИ БУДУЩЕГО В ОБЛАСТИ ПРЕПОДАВАНИЯ И ОБУЧЕНИЯ

В аналитическом отчёте 2020 EDUCAUSE Horizon report: Teaching and learning edition [4] выделяются следующие тренды, определяющие состояние и ближайшее будущее высшего образования.

Социальные. К ним относят растущее внимание к благополучию студентов и их психическому здоровью. Также большое значение имеют демографические процессы и связанная с ними смена образа типичного студента. Вопросы справедливости и равноправия в доступе к образованию становятся всё значительнее.

Экономические. Среди них выделяют рост стоимости высшего образования, трансформацию будущего рынка труда и навыков и запроса на определённые общие и специализированные компетенции выпускников. Изменение климата тоже влияет как на кампусы и их политику, так и на появление новых междисциплинарных образовательных программ в этой области.

Политические. Прежде всего, отмечаются продолжающееся снижение финансирования высшего образования и необходимость для вузов находить новые источники средств, повышать конкурентоспособность, производить новые продукты. При общей тенденции снижения ценности высшего образования за счёт появления и умножения альтернативных путей получения образования этот вызов становится особенно острым.

Тренды в самой сфере высшего образования. Наблюдаются изменения в составе и числе студентов, влияющие на политику набора и сервисы. Развиваются альтернативные пути получения образования, в том числе набирает обороты онлайн-обучение.

Тот же аналитический отчёт [4] фиксирует и тренды в образовательных технологиях, имеющих наибольший потенциал для трансформации сферы образования в настоящем и будущем.

Адаптивное обучение представляет собой систему, которая, анализируя данные о студенте, показывает, что обучающиеся знают, насколько они готовы к новым знаниям и продвижению на более сложный уровень, а также как их способности развиваются со временем, на основании чего делается предположение о том, как выстроить более-менее верный индивидуальный маршрут. Адаптивные технологии постепенно превращаются в один из основных образовательных технологических инструментов, направленных на расширение практики индивидуализации обучения. Использование данной технологии всё ещё находится на восходящей части кривой принятия новой технологии, однако даже на этой, ранней, стадии она может предоставить образовательным учреждениям возможность стратегически переосмыслить учебные курсы и даже целые учебные планы в контексте повышения эффективности обучения. В университетах, целостно принявших адаптивное обучение, имеются обнадёживающие результаты: во многих случаях выросли как академический успех студентов, так и их удовлетворённость своим учебным опытом. Примерами могут послужить Университет Флориды, который разработал адаптивный курс по испанскому языку; Университет Аризоны, создавший систему адаптивного обучения для всех учебных дисциплин в рамках получения бакалаврской степени по биологии [4]; платформа Plario по адаптивному обучению математике, разработанная в Томском государственном университете [5].

Искусственный интеллект (ИИ) и машинное обучение (МО). ИИ понимается как «попытка создать машины, которые могут то, что раньше было возможно только через человеческое познание» [6]. МО — как «обучение машин узнавать что-то новое без специального программирования» [7]. И МО, и ИИ всё более явно проникают в высшее образование, например в системы управления обучением (LMS), информационные системы для студентов (SIS), офисные приложения, библиотеки и приёмные комиссии, системы автоматических субтитров и мобильные приложения. ИИ способен выполнять рутинные операции низкого порядка и решать повторяющиеся когнитивные задачи вместо человека. Более того, многие из этих систем со временем смогут обучаться, увеличивая свою точность и повышая скорость. Примерами могут выступить ассистент Google, демонстрирующий потенциал преобразования текста в речь и обработки естественного языка; цифровые ассистенты преподавателя (проверка тестов, обнаружение заимствований), бот для пользователей университетской библиотеки (Оклахомский университет) [4]; сервис по поиску абитуриентов в социальных сетях (Томский государственный университет) [8].

Учебная аналитика. В последнее десятилетие многие высшие учебные заведения сосредоточили свои миссии и стратегическое планирование вокруг достижения учащимися высоких результатов через применение эффективных методов, способствующих их успеху. Стало критично важным наличие инструментов, которые измеряют, собирают, анализируют и сообщают информацию об успеваемости учащихся. Используются данные на уровне курса, такие как баллы из системы LMS, сведения институционального уровня из информационных систем студентов, записи регистраторов, финансовые данные, информация от исследовательских подразделений. Данные зависят от самого кампуса, от наличия технических инструментов для их сбора и анализа, от финансовых возможностей учреждения. Инструменты могут использоваться как готовые, так и разрабатываемые индивидуально под нужды конкретного учреждения. Сбор и изучение данных для учебной аналитики вызывают дискуссии этического, политического и философского толка [9]. Примерами таких практик могут выступить Berkeley Online Advising — платформа по сбору цифрового следа и предиктивной аналитике Университета Беркли, Elements of Success — аналитическая панель для студентов Университета Айовы [4].

Педагогический дизайн, образовательный дизайн, дизайн пользовательского опыта. Эти области в настоящее время продолжают активно развиваться под влиянием продолжающегося роста онлайн-обучения; пандемии коронавируса, вынудившей многих перейти в смешанный или дистанционный формат; увеличения числа преподавателей, поддерживающих учебную среду, ориентированную на студентов, будь то в кампусе или онлайн. За последние несколько лет педагогический/образовательный дизайн получил профессиональное признание и расширился такими направлениями, как управление проектами в образовании, учебная аналитика, образовательные исследования, наставничество и сотрудничество преподавателей. Педагоги могут стать влиятельными агентами перемен в своих институтах, поскольку типичный набор инструментов педагогического/образовательного дизайнера состоит из творческих подходов и методов, научно обоснованных педагогических стратегий, деятельности, ориенти­рованной на учащихся, надёжных планов оценивания и инновационных способов использования технологий в обучении. Примерами могут выступать OpenSimon Toolkit в Университете Карнеги — Меллона (доступный набор образовательного инжиниринга), коллекция учебных ресурсов на платформе ExLNT Университета Гриффита [4]; онлайн-курс «Школа педагогического дизайна в смешанном обучении» Томского государ­ственного университета (http://learning-design.tsu.ru).

Открытые образовательные ресурсы (ООР). ООР понимаются ЮНЕСКО как обучающие материалы, предназначенные для преподавания и обучения, находящиеся в открытом доступе для использования преподавателями и учениками, не требующие покупки, лицензирования и/или гонораров. Движение ООР возникло в середине 1990-х гг. и теперь является глобальным. В 2019 г. заседание Генеральной конференции ЮНЕСКО в Париже и правительства нескольких стран единогласно выступили за принятие набора стандартов, касающихся как юридических, так и технических характеристик, способствующих продвижению ООР в мире. Лидерами в разработке и распространении ООР выступают Канада, Западная Европа, США, регионы Южной Америки и Ближнего Востока на уровне от рядовых общественных колледжей до элитных университетов. Многопрофильные специализированные консорциумы, такие как Community College Consortium for OER (https://www.cccoer.org), способствуют внедрению и распространению ООР. Назревающую проблему сложности выбора среди множества существующих источников ООР решает, например, такой проект, как OER Metafinder Университета Джорджа Мейсона, который запускает одновременный поиск в реальном времени по 21 источнику [4].

XR, VR, AR и другие технологии. Расширенная реальность (XR) — это всеобъемлющий термин для сред, либо объединяющих физический мир с виртуальным, либо обеспечивающих полностью иммерсивный виртуальный опыт. Самые распространённые технологии — это дополненная реальность (AR) (наложение виртуальной и физической сред) и виртуальная реальность (VR, даёт опыт манипулирования виртуальными объектами в полностью виртуальном окружении и взаимодействия в нём). Чаще всего иммерсивный опыт достигается с помощью специальной гарнитуры, но для AR бывает достаточен смартфон. Другой вид XR — это голография, с помощью которой объект передаётся как трёхмерное изображение. Высшее образование активно экспериментирует с XR, и, несмотря на текущие препятствия (например, стоимость оборудования и усилий, которые могут потребоваться для создания контента), потенциал XR как инструмента обучения высокий. Однако отношение к технологии всё ещё настороженное. В большинстве случаев образовательное учреждение создаёт лабораторию или центр как место для первоначальных исследований XR. Например, Университет Лидс использует технологию XR в медицинском стоматологическом образовании [4].

ОСНОВНЫЕ ТРЕНДЫ 2020 Г. В АКАДЕМИЧЕСКИХ БИБЛИОТЕКАХ США

Перечисленные технологии, безусловно, влияют и на такую важную составляющую университетской среды, как библиотеки, трансформируя их назначение и реализуемые функции. Ассоциация университетских и исследовательских библиотек (ACRL) — это основанное в 1940 г. крупнейшее подразделение Американской библиотечной ассоциации, представляющее более 10 тыс. частных лиц и библиотек и разрабатывающее программы, продукты и услуги для академического сообщества. Каждые два года Комитет по планированию и анализу исследований ACRL выпускает документ о главных тенденциях в высшем образовании, связанных с академическим библиотечным делом, — Research Planning and Review Committee [10]. В 2020 г. обзор выделяет следующие актуальные темы академического библиотечного дела.

Управление изменениями: новые навыки для нового руководства. Влиять на трансформации возможно, если руководство академической библиотеки хорошо знакомо с передовыми практиками для систематической корректировки работы всей организации. Если библиотеки собираются добиться успеха в мире VUCA¹, нынешним и будущим лидерам необходимо развивать свои навыки управления изменениями.

¹. VUCA — англоязычная аббревиатура из первых букв слов volatility — нестабильность, uncertainty — неопределённость, complexity — сложность и ambiguilty — неоднозначность, двусмысленность.

Развитие интегрированных библиотечных систем. Сервисы следующего поколения должны быть ориентированы на пользователя, обеспечивать использование коллекций и доступ к ним, интегрироваться с другими институциональными платформами и обеспечивать реализацию современных возможностей бизнес-аналитики.

Учебная аналитика. Её сторонники утверждают, что, собирая и анализируя данные об обучении студентов, в том числе связанные с использованием библиотеки, учреждения могут лучше понимать учебное поведение студентов, вмешиваться при возникновении проблем и потенциально даже предсказывать проблемы до их возникновения. Библиотеки всё больше интересуются тем, как они могут использовать данные, чтобы донести свою ценность до заинтересованных сторон. Однако многие академические библиотеки всё ещё скептически относятся к ценности учебной аналитики, особенно потому, что её использование связано с конфиденциальностью студентов, библиотечной этикой и доверием студентов к библиотекам как учреждениям. По мере того как профессия продолжает бороться с «этическим диссонансом» учебной аналитики, всё больше данных свидетельствует о том, что не следует заниматься аналитикой обучения без тщательного рассмотрения этических затруднений и проблем информационной политики, вытекающих из неотъемлемых проблем конфиденциальности студентов.

МО и ИИ. В своём отчёте о библиотечных технологиях за 2019 год Джейсон Гриффи утверждает, что библиотеки должны вкладывать средства в разработку этих систем. ИИ и МО — эффективные инструменты, но без осторожности они могут проявить алгоритмическую предвзятость, подорвать конфиденциальность и интеллектуальную свободу и потенциально усилить фильтрацию информации. Дж. Гриффи утверждает, что локализованные среды МО и ИИ (т.е. разработанные внутри университета) позволяют библиотекам критически оценивать результаты обучения, чтобы гарантировать, что предвзятость, присутствующая в данных, не усиливается посредством этих процессов, а профессиональные ценности достаточно полно представлены в сборе данных и результатах вычислений.

Открытый доступ: переходы и трансформации. За последний год было объявлено о многих новых трансформационных соглашениях между издателями и библиотеками или библиотечными консорциумами. Преобразующее соглашение можно определить как контракт, направленный на то, чтобы перевести контрактные платежи с библиотеки или группы библиотек на издателя и перейти от чтения по подписке к публикации в открытом доступе.

Сервисы исследовательских данных: этика и зрелость. В последние годы разговоры об управлении данными исследований идут очень активно. С одной стороны, открытые данные сталкиваются с препятствиями в исследованиях в области здравоохранения и социальных наук, с другой — разработан принцип FAIR [11] (возможность поиска, доступность, функциональная совместимость и повторное использование) и он стал широко признанным руководством для исследований. В Отчёте о состоянии открытых данных за 2019 год показано, что, хотя большинство ответивших исследователей поддерживают требования национальных и финансирующих организаций по открытым данным, принципы данных FAIR всё ещё им относительно неизвестны, в первую очередь из-за опасений по поводу их неправомерного использования, которыми открыто делятся [12]. Из библиотек, предлагающих расширенные сервисы исследовательских данных, включая обучение или помощь по анализу данных, визуализации данных и целостности данных, большинство запустили такую службу в последние три года. Препятствия на пути к развитию таких сервисов включают нехватку ресурсов (финансовых, кадровых и профессиональных) и недостаточно активное участие учёных. Многим библиотекам потребуется более технически насыщенное и продвинутое обучение сервисам исследовательских данных.

Социальная справедливость, критическая цифровая педагогика. Инициативы в области социальной справедливости продолжают набирать обороты в академических библиотеках США. По словам Эмили Драбински, «критическое библиотечное дело признаёт, а затем исследует структуры, которые создают нас как библиотекарей, наши пространства как библиотеки, наших студентов, преподавателей и публику» [10].

Потоковые медиа. Потоковые мультимедиа были самым активным и меняющимся пространством в последние несколько лет. Библиотеки пытаются найти свой путь в этой области, который поддержит потребности и ожидания пользователей в отношении выбора и доступности медиаконтента. С ростом поддержки онлайн-курсов и гибридных курсов, а также с развитием методик «перевёрнутого» обучения привлекательность потокового контента становится очевидной.

Благополучие студентов. В последние годы в ряде академических исследований и в новостях сообщается о росте числа студентов, борющихся с депрессией, тревогой, недосыпанием, недоеданием, семейными коллизиями и другими факторами, влияющими на благополучие. В результате учебные заведения всё больше обращают внимание на комплексную поддержку студентов и содействие их благополучию как на возможные факторы их успеха и удержания от отчисления. Библиотеки имеют все возможности для оказания помощи благодаря центральному расположению, продолжительному графику работы и восприятию их как безопасного пространства, при этом некоторые подчёркивают важность сотрудничества с партнёрами кампуса, агентствами социальных услуг и профессионалами. В ряде библиотек созданы помещения и программы для удовлетворения этой потребности, включая комнаты для медитации и молитв, бесплатные занятия йогой, места питания и сна.

ТРИ КЛЮЧЕВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ДЛЯ БИБЛИОТЕК КАК ЧАСТИ ГЛОБАЛЬНОГО МИРА

Международная федерация библиотечных ассоциаций и учреждений (IFLA) — активная сеть из более чем 1,5 тыс. ведущих учреждений и игроков в библиотечной сфере, представляющих 150 стран. В своём докладе [13] авторы указывают, что сообщества сталкиваются с беспрецедентной неопределённостью и сложностью и для ответа на эти вызовы необходимы информация и библиотеки, которые предоставляют к ней доступ. В докладе обозначены следующие ключевые тенденции, формирующие запрос на трансформацию библиотек.

Работа с неопределённостью. Многое из того, что раньше казалось несомненным, теперь уже не является таковым, а мир превратился в мир VUCA. Меняющиеся обстоятельства вынуждают правительства, а также библиотеки да и каждого человека решать, как именно иметь дело с прежде незнакомым, пересматривать свои предположения. Для библиотек быстро меняющийся мир означает бόльшую потребность в защите и поддержке, но также определяет запрос на их работу, ведь в эпоху перемен людям нужна информация больше, чем когда-либо.

Применение целостных (холистических) подходов. Растущее осознание взаимосвязи между различными аспектами нашей жизни на индивидуальном уровне и между различными областями жизни в крупном масштабе позволило увидеть, насколько сложен мир на самом деле. Чтобы добиться прогресса, нужно быть готовыми к применению более целостных подходов к решению проблем. Для библиотечных и информационных работников это означает необходимость максимального и всестороннего учёта всего, что влияет на эффективность поиска информации людьми. Для правительств являются модельными такие сквозные инициативы, как Повестка ООН 2030.

Масштабирование. Технологии сделали работу в региональном или даже в глобальном масштабе проще, чем когда-либо прежде. Конечно, вызовы, с которыми сталкивается мир, тоже требуют глобальных ответов, но не всегда легко думать или действовать за пределами локального уровня. Что это означает для работы библиотек и чего они могут достичь, как в своих усилиях по совершенствованию профессиональной практики, так и в получении поддержки со стороны лиц, принимающих решения? Что нужно, чтобы масштабное сотрудничество стало образцом для библиотек?

Представленные в статье тренды в образовательных технологиях будущего и академических библиотеках, а также ключевые тенденции для библиотек как части глобального мира показывают широкую перспективу их трансформации в долгосрочном масштабе и открывают новые горизонты.

ЛИТЕРАТУРА

1. Кешелава А.В. Введение в «цифровую» экономику. — М.: ВНИИГеосистем, 2017.

2. Ларионова В.А., Карасик А.А. Цифровая трансформация университетов: заметки о глобальной конференции по технологиям в образовании EdCrunch Ural // Университетское управление: практика и анализ. — 2019. — № 23 (3). — С. 130–135.

3. Baryshev R.A., Tsvetochkina I.A., Babina O.I., Kasyanchuk E.N., Manushkina M.M. Transformation of university libraries during the digital era // Journal of Siberian Federal University. Humanities and Social Sciences. — 2020. — № 13 (7). — P. 1073– 1089. — DOI: 10.17516/1997-1370-0627.

4. Brown M., McCormack M., Reeves J., Brooks C., Grajek S., Alexander B., Bali M., Bulger S. R., Dark S., Engelbert N., Gauthier A., Gibson D. C., Gibson R., Lundin B., Veletsianos G., Weber N. Educase Horizon Report Teaching and Learning Edition [electronic resource] // EDUCAUSE. — 2020. — Access mode: library.educause.edu/-/media/files/library/2020/3/2020_horizon_report_pdf

5. Адаптивное обучение в высшем образовании: за и против / К.А. Вилкова, Д.В. Лебедев; НИУ ВШЭ, Институт образования. — М.: НИУ ВШЭ, 2020. — 36 с. — (Современная аналитика образования. — № 7 (37).

6. Zeide E. Artificial intelligence in higher education: Applications, promise and perils, and ethical questions [electronic resource] // Educause Review. — 2019. — 54 (3). — P. 31–39. — Аccess mode: https://er.educause.edu/articles/2019/8/artificial-intelligence-in-higher-education-applications-promise-and-perils-and-ethical-questions.

7. Yates H., Chamberlain C. Machine learning and higher education [electronic resource]. — 2017. — Access mode: https://er.educause.edu/articles/2017/12/machine-learning-and-higher-education.

8. Feshchenko A., Goiko V., Stepanenko A. Recruiting university entrants via social networks // EDULEARN 17 Proceedings: 9th International Conference on Education and New Learning Technologies (July 3th–5th, 2017, Barcelona, Spain). — P. 6077–6082. — DOI: 10.21125/edulearn.2017.2375 (проект РФФИ № 17-16-70004).

9. Slade S., Prinsloo P. Learning analytics: Ethical issues and dilemmas [electronic resource] // American Behavioral Scientist. — 2013. — № 57 (10). — P.1510–1529. — Acccess mode: https://doi.org/10.1177/0002764213479366.

10. Research Planning and Review Committee, ACRL. 2020 top trends in academic libraries: A review of the trends and issues affecting academic libraries in higher education // College & Research Libraries News. — 2020. — № 81 (6). — Р. 270–278. — DOI: https://doi.org/10.5860/crln.81.6.270.

11. Wilkinson M. et al. The FAIR guiding principles for scientific data management and stewardship // Scientific Data. — 2016. — № 3. — Р. 1–9. — DOI: https://doi.org/10.1038/sdata.2016.18.

12. Fane B., Ayris P., Hahnel M., Hrynaszkiewicz I., Baynes G., Farrell E. The state of open data report 2019. — DOI: https://doi.org/10.6084/m9.figshare.9980783.v2.

13. IFLA. Trend report [electronic resource]. — 2019. — Access mode: https://trends.ifla.org/files/trends/assets/documents/ifla_trend_report_2019.pdf.

Опубликовано в номере январь-февраль 2021