В конце октября состоялась организованная СберУниверситетом конференция «Больше, чем обучение». Восемь панельных дискуссий, 40 экспертов, участие первых лиц со стороны регулятора, университетов и бизнеса сделали мероприятие одним из главных в России событий в сфере образовательных технологий и в направлении обучения для взрослых.

Пленарная сессия была посвящена так называемым мягким навыкам, а её модератором выступил президент, председатель Правления ПАО «Сбербанк» Герман ГРЕФ.

Учёные из Гарварда пришли к выводу, что лучшие выпускники университета, которые продемонстрировали высокий уровень hard skills, не делают затем какой-либо значимой карьеры, не становятся предпринимателями, т.е. собственниками компаний, и не добиваются значимых постов в менеджменте. Очевидно, что важнейшими сегодня являются мягкие навыки, и, конечно, никакое развитие невозможно без цифровых компетенций. Насколько наша система образования ориентирована на развитие soft skills?

Конференция открылась выступлением Министра образования и науки РФ Валерия ФАЛЬКОВА:

— С моей точки зрения, современное высшее образование имеет три отличительные особенности. Первая — индивидуализация. В конце XIX — начале XX в., когда в школе уже была классно-урочная система, высшее образование оставалось доступным немногим. В XX в. с появлением поточного производства высшее образование стало массовым. Тогда это был определённый стандарт, вузы не претендовали на что-то оригинальное, и от них не требовался индивидуальный подход к студентам. Сегодня один из трендов высшего образования — персонализация обучения. Это серьёзно меняет российские университеты, а в мире многие вузы уже существуют в этой парадигме. Учиться приходят сотни и тысячи, при этом путь каждого индивидуален, а сами вузы клиентоцентричны. Это, к примеру, те же физика и юриспруденция, но если у вас сто студентов, то это сто образовательных программ.

Внешний мир задаёт противоречивые требования. Современное высшее образование должно сохранять фундаментальность и в то же время быть гибким. Это его вторая особенность. Отчасти гибкость комплиментарна индивидуализации, поскольку мы говорим о возможности перехода с одного уровня образования на другой, с программы на программу, об изменении трека в зависимости от предпочтений. Фундаментальность ассоциируется с двумя вещами: с качеством высшего образования и с тем, что такое образование позволяет комфортно себя чувствовать в условиях меняющегося мира. Современная университетская фундаментальность принципиально иная, нежели та, что была нормой в XX в. Сегодня она не задаётся централизованно даже регулятором. Университеты разного профиля могут её корректировать. Ядром современного университетского образования являются профессиональные навыки, это, по моему мнению, навыки и цифровые, и мягкие.

Третье, на что бы я хотел обратить внимание, — устремлённость высшего образования в будущее сейчас гораздо больше, нежели это было 20, 50 или 70 лет назад. Университет всегда разрывается между подготовкой студента к работе с уже существующими технологиями и действующим рабочим местам и подготовкой к работе с тем, чего ещё нет. Чем выше уровень вуза, тем лучше ему удаётся это сочетать. Подготовить человека к новым видам деятельности, к инновационным технологиям — это высший пилотаж. Сегодня мы находимся на пороге нового технологического уклада, все ждут, что переход состоится в течение 10–15 лет. Исходя из этого высшее образование уже принципиально иное, чем даже 20 лет назад.

Действия министерства как регулятора заданы таким пониманием высшего образования: индивидуализация, современная фундаментальность и одновременно гибкость, а также выстраивание содержания в соответствии с требованиями завтрашнего дня. На нём основаны все инструменты государственной поддержки: от молодёжных лабораторий, инженерных школ, платформы университетского технологического предпринимательства до большой программы «Приоритет 2030».

Клиентоцентричность невозможно обеспечить без надёжной технологической платформы, которая позволила бы реализовать персонализированную модель. Цифровизация — это не просто разработка онлайн-курса: необходимо отслеживать трек каждого студента и рекомендовать ему соответствующую индивидуальную траекторию. Для персонализации нужна фабрика данных. Существенная проблема сегодня заключается в том, что даже родители не знают ребёнка — они его сдают в «камеру хранения» под названием детский сад, потом он переходит в школу, и учитель ребёнка тоже не знает: у него 25–30 человек в классе и работать с каждым индивидуально не представляется возможным. Если говорить о soft skills, а это 85% успеха, то нельзя отдать больше, чем ты имеешь. А кто учил этому учителей? Ни в одном педвузе пока нет программ, в которые были бы вплетены мягкие навыки. Будут ли изменения в стандартах, которые ввели бы обязательное обучение soft skills в университетах?

В. Фальков продолжил:

— Пока картина достаточно мозаичная. С одной стороны, мы прикладываем усилия к тому, чтобы централизованно помочь университетам сформировать мягкие навыки. Но канонического списка нет, выделяют до 500 soft skills, а следовательно, поскольку университеты автономны, представления о том, что надо формировать, индивидуальны. Новая фундаментальность подразумевает определённую свободу деятельности для вузов исходя из их миссии, истории и целевой группы работодателей. Хотя очевидно, что должны быть представлены социальные, эмоциональные и когнитивные компетенции. Но мы не успеем за потребностями быстро меняющегося мира, если каждый раз на уровне министерства будем что-то вносить в стандарты: то искусственный интеллект, то мягкие навыки, то цифровые компетенции… Выход один — сами стандарты делать другими, предоставляя университетам возможность развиваться децентрализованно. Что касается педагогов, то только одну половину из них готовят в педвузах, вторую — в классических университетах.

Я позитивно отношусь к развитию новых форматов образования, но есть отдельная ситуация с онлайн-курсами. Необходимо обсуждать, насколько они оправдали себя. Пандемия заставила нас переосмыслить роль дистанционного обучения, многое понять про качество образования.

Когда мы говорим о навыках, это означает, что у человека есть устойчивая привычка действовать определённым образом. Платформа «Россия — страна возможностей» учит лидеров. Безусловно, ещё на входе у людей должны быть развиты соответствующие soft skills. Насколько это соответствует действительности и с помощью каких методик можно сформировать лидерские компетенции?

К дискуссии подключился проректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС), генеральный директор АНО «Россия — страна возможностей» Алексей КОМИССАРОВ:

— Программу «Кадровый управленческий резерв», из которой на данный момент вышли 46 губернаторов, федеральные министры и другие крупные руководители, совместно создавали РАНХиГС, НИУ ВШЭ, «Сколково» и Корпоративный университет Сбербанка. Изначально мы заложили в неё одновременную «прокачку» комплекса hard и soft skills, а также цифровых навыков.

В одном из исследований мы попросили студентов, преподавателей и ключевых работодателей приоретизировать мягкие навыки. Оказалось, что предпочтения у этих трёх групп серьёзно разнятся. Например, компетенция «Ориентация на результат» у преподавателей и студентов в самом конце рейтинга, а у работодателей — в его начале. Компетенция «Оказание влияния» существенно переоценена и руководством вузов, и студентами (третье-четвёртое места). Мы говорим о том, что надо готовить лидеров, это действительно важно. Но работодателям от специалиста на начальном уровне этого не требуется. Третье важное расхождение — по поводу клиентоориентированности. У работодателей она на втором месте, в то время как студенты ставят этот навык на восьмое место, не сталкиваясь с ним в процессе обучения. Тема для размышлений — как это всё сопоставить, чтобы университеты готовили тех, кто требуется работодателям.

Можно ли научить мягким навыкам — сложный вопрос. Абсолютно все эксперты сходятся во мнении о том, что они развиваются труднее, чем hard skills. Учить взрослых людей непросто, если они не прошли определённый путь в детском саду, в школе, вузе и т.д. Тем не менее развитие всё равно происходит. Мы всегда говорим, что не следует переживать, если какие-либо навыки «западают». Все неидеальны, одни качества всегда развиты лучше, чем другие. Правильнее опираться на свои сильные стороны, искать себе такое направление, где вы будете наиболее востребованны и успешны.

Считаю, что критическое мышление, аналитические навыки можно развить только нестандартными подходами: не лекциями, а созданием условий, при которых это мышление включается. Например, в РАНХиГС имитировалась чрезвычайная ситуация, в которой участникам приходилось анализировать большой поток информации, значительная часть которой была неверной. Такие практические уроки включают системное критическое мышление, что позволяет извлечь правильные выводы.

Г. Греф прокомментировал:

— Мы много времени уделили тому, чтобы понять, как сегодня формируются мягкие навыки. Обязательной частью обучения им считаю понимание человеком необходимости приобретения таких навыков. Очень важно давать теорию по выбранному сету навыков. Даже в советском образовании это существовало в виде теории решения изобретательских задач. В Московском физико-техническом университете (МФТИ) и ряде других инженерных вузов и сейчас есть такие курсы. Но самое главное — формировать мягкие навыки не только в теории. Как без совершения ошибок можно научиться коммуникации, публичным выступлениям? Обязательно требуется сообщество, в котором студенты «заражают» такими навыками друг друга. И конечно, эти навыки надо тренировать в обычной жизни. В лучших университетах мира soft skills «зашиты» во все виды деятельности и каждый раз оценка даётся по двум веткам: мягкие навыки и жесткие. В результате образуется набор данных, анализ которых позволит определить индивидуальную траекторию обучения.

МФТИ — «бутиковый» вуз: небольшое количество студентов и профессура с прекрасным набором hard skills. С приходом нового ректора это направление не уменьшило свою значимость, но к инженерным знаниям очень важно добавить скиллсет предпринимательства и мягких навыков. Как с этой задачей справляется университет? Свою позицию представил ректор МФТИ Дмитрий ЛИВАНОВ:

— Необходимо понимать, зачем человек сегодня приходит в систему образования. Скорее всего, не за знаниями и даже не за навыками. Знания можно получить самостоятельно, навыки — наработать вне формальной системы образования. Все инструменты для этого есть. Когда возникла современная классно-урочная система, массив знаний человечества расширился и стало понятно, что необходимо подготовить большое количество грамотных людей, то принялись учить всех всему, транслируя содержание предмета от учителей к ученикам, от простого к сложному. С тех пор прошло много времени, и знания сами по себе не сделали никого счастливыми. А навыками овладевают более успешно не в учебной ситуации, а в реальной. Поэтому эффективны те университеты, которые раньше включают своих студентов в контекст реальных задач. Возникла педагогическая концепция, что задача образования — научить учиться. С этим трудно спорить, но мало уметь учиться: надо ещё и хотеть. Овладение любыми навыками требует огромной работы со стороны человека: мышления, понимания. Далеко не все способны её выполнить. Для этого необходим мотив. Рискну предположить, что без этого мотива, без смысла никакие навыки человеку в жизни не пригодятся, он их не будет использовать. Кант говорил: «Можно загнать лошадь в воду, но нельзя заставить её пить». Это как раз про такую ситуацию. Откуда человек возьмёт смысл своей деятельности: образования, личностного развития, внимания к здоровью? Очевидно, из картины мира, системы ценностей, онтологии. Вероятно, в лучшие университеты люди приходят не за знаниями, а за осмысленностью своей жизни и деятельности. Мне кажется, этот аспект является сегодня одним из самых важных.

Образовательная модель МФТИ предполагает отбор самых талантливых в изучении физики и математики выпускников школ всей страны, погружение студентов с первого курса в интенсивную теоретическую подготовку и сразу после этого — погружение в реальную деятельность в научных лабораториях, конструкторских бюро, инжиниринговых центрах. Эта модель оказалась не просто устойчивой ко всем внешним факторам, но крайне эффективной, поскольку формирует людей с развитым интеллектом, способных решать задачи высокого уровня сложности в условиях дефицита информации, осуществлять функции лидера в коллективе, управлять собой и другими.

Г. Греф подчеркнул, что начинать учить учиться надо как можно раньше:

— Мы запустили специальные курсы для школьников. Обучаем слепому методу печати, скорочтению, майндмэппингу (это способность правильно структурировать любую информацию, чтобы решать проблемы разного уровня сложности). Также присутствует тренировка памяти. Есть методики, которые позволяют научить детей быстро запоминать информацию и извлекать её из памяти, что критически важно для изучения разных наук, прежде всего английского языка. Из новых курсов — ментальная математика, которая разрушает барьер на пути к изучению точных наук и формирует внимательность и способность концентрироваться. Электронный курс так и называется: «Учись учиться».

О роли университета как института развития говорил на конференции ректор НИУ ВШЭ Никита АНИСИМОВ:

— Для меня успех университета выражается в трёх составляющих: это люди, деньги и удача. Когда мы говорим о клиентоцентричности, хочется иметь в виду человекоцентричность. Трансформация этого понимания очень важна для университетов. Для нас в центре человек, и даже взаимодействие с работодателем — это лишь про деньги, а не про развитие человека. Предприятия, которые имеют чёткую кадровую стратегию, уничтожают университет как институт развития. Если университет ориентирован на запросы сегодняшнего дня, то он обречён на догоняющую стратегию, ибо готовит специалистов прошлого. НИУ ВШЭ внимательно следит за каждой программой. Мы как институт развития обязаны готовить кадры завтрашнего дня. Работодатели инвестируют триллионы в производство, не зная его кадровой потребности. Единицы из них понимают, кто им потребуется через шесть лет. Университеты должны встраиваться в общую цель общества и говорить с каждым клиентом на его языке. Это и есть мягкие навыки вузов.

Практически все считают себя креативными. Но если использовать объективные методики, то оказывается, что самые креативные люди — это детсадовцы и младшие школьники. К вузу у молодого человека остаётся в лучшем случае 20% творческих способностей. Как справляется с ситуацией образовательное учреждение, работающее на стыке креативных индустрий? К дискуссии присоединилась ректор Universal University Екатерина ЧЕРКЕС-ЗАДЕ:

— У меня есть ощущение, что в средней школе делают всё для того, чтобы убить в ребёнке креативность. А это же наша аудитория, которая придёт и будет обучаться кино, дизайну, архитектуре и т.д. В 2020 г., во время пандемии, среди детей 13–14 лет был проведён опрос на тему, кем они хотят стать, когда вырастут. Оказалось, что треть респондентов желает работать в ИТ, 25% — в креативных индустриях, а ещё треть — стать предпринимателями. Нам кажется, что следует признать: творческие индустрии способствуют развитию других отраслей. Например, в МГТУ имени Н.Э. Баумана руководство не всегда осознаёт, что каждый четвёртый их студент оканчивал музыкальную школу. Оказывается, этот фактор напрямую влияет на развитие ИТ. Ещё один момент. Нам приходится тратить немало времени на то, чтобы переключить внимание человека, который два года готовился к ЕГЭ, на работу в проектах, на исследования, а ещё научить его постоянно рефлексировать по поводу того, что он делает. У нас каждые три месяца студенты защищают проекты, и за два-три года человек понимает, что если он не умеет проводить исследования, то не сможет эффективно реализовать проект. Мы системно взаимодействуем с коллегами из индустрии. У нас есть правило: если человек не работает на производстве, то он у нас не преподаёт. Отдельная задача — упаковать знания в правильный образовательный формат. Поэтому мы открыли свою School of Education, где учим учить и учиться. Там реализуются программы, посвящённые андрагогическим принципам образования, т.е. тому, как взрослые люди учат взрослых.

Креативные индустрии отличаются тем, что 50% занятых в них — это фрилансеры, они работают от проекта до проекта. Чтобы оставаться конкурентоспособным, необходимо постоянно учиться, участвовать в конкурсах, находиться в профессиональном сообществе и постоянно рефлексировать на тему своих знаний и навыков. Самый большой вызов — создание кроссдисциплинарных программ, в которых креативные индустрии активно взаимодействуют с иными областями знаний. Интересно, что к нам приходят на программы дополнительного профессионального образования в возрасте 25 лет и старше. Когда у человека есть определённый багаж знаний и жизненный опыт, реализоваться в творческой профессии, как ни странно, проще. И таким людям современное образование должно предоставить возможность развиваться в разных областях, что обеспечивает взаимное обогащение индустрий.

В ходе конференции возник вопрос о том, как измерять soft skills. С точки зрения Д. Ливанова, в конечном счёте показателем станет успешность человека в жизни, а для оперативных измерений существуют тесты. Г. Греф добавил, что «Сбер» разработал систему оценки топ-менеджеров SberQ: — Система даёт срез разных компетенций. Мы ни одного человека не принимаем на значимую должность без того, чтобы пройти SberQ. Можно измерить мышление, отношение к инновациям, идейные и управленческие амбиции, способность к решению проблем, управление результатом и ответственность, управление собой, развитие команды, клиентоцентричность, практический интеллект, стремление к достижению результата, оценить стиль ведения переговоров, социальную активность и т.д. Безусловно, для того чтобы применять количественную систему оценки, необходимо прописать, что представляет собой тот или иной навык. Один из самых важных параметров для любого специалиста — системность мышления. Вопрос: что это такое? Мы для себя определяем навык через сочетание аналитических и синтетических способностей.

А. Комиссаров рассказал о совместном с Минобрнауки России проекте «Центры компетенции вузов»:

— На сегодняшний день у нас 59 таких центров, 87 тыс. студентов через них прошли. Приглашаем всех пройти тестирование. Эти тесты не настолько глубоки, как SberQ, но их достаточно для того, чтобы сориентироваться, куда двигаться дальше.

Есть ли возможность заменить человеческую экспертизу алгоритмами? С точки зрения Г. Грефа, существуют сферы, откуда человека убрать нельзя на данном уровне развития технологий, и есть процессы, из которых его убрать необходимо, в силу того что мы просто снижаем потенциал сотрудника, используя его как машину.

— Это сфера ответственности работодателя. Мы берём человека, эту вселенную, способную создавать потрясающие продукты, совершать открытия, двигать мир вперёд, и назначаем на выполнение самой элементарной функции. Постепенно он деградирует, превращаясь в простую машину. А потом этот функционал сокращаем и говорим ему, что он будет дата-сайентистом… Но он уже не сумеет! Поэтому работодатель должен стремиться сокращать непродуктивный интеллектуальный труд, заменяя человека машинами. У машины нет эмоций, и она требует выработки сложных алгоритмов, обучения нейросетей. Но это даёт результаты более высокие, чем если бы решение принимал человек. Почти все функции могут быть заменены искусственным интеллектом. У нас есть амбициозный проект «Интеллектуальная система управления». Это неизбежный тренд избавления людей от примитивного труда и использования их когнитивных и творческих возможностей.

Фото предоставлены командой СберУниверситета.

Материал опубликован в номере декабрь 2022