В непростой обстановке состоялось заседание Общественного совета при Минобрнауки России. На повестке дня стоял вопрос об итогах деятельности министерства за год. Заседание пришлось на «горячую пору»: учитывая постоянную критику ведомства, в этот день покинул свой пост замминистра образования и науки Игорь Федюкин, параллельно в Российской академии наук началось общее собрание, завершившееся выборами нового президента РАН, академика Владимира Фортова, покинувшего Общественный Совет при Минобрнауки России вслед за председателем Совета Жоресом Алфёровым.

Очевидно, что концепцию работы министерства надо менять. Эксперты говорили о приоритетных направлениях, болевых точках и «усталости от реформ».

Дмитрий Викторович ЛИВАНОВ, Министр образования и науки РФ

Я для себя формулирую три ключевых вопроса, на которые нужно ответить, прежде чем принимать какие-то важные решения.

Первый вопрос: требует ли восстановление наших позиций в сфере высшего образования и науки реанимации советского научно-образовательного комплекса или нам необходимы новые институты и механизмы развития?

Второй вопрос: система образования и науки получает всё растущие общественные и государственные ресурсы. Как их распределять: поднимая всю систему или концентрируя ресурсы на приоритетах, выстраивая более эффективную систему управления?

Третий вопрос: как повышать качество? Делать это путём ужесточения или введения новых административных процедур, усиливать контроль, либо, наоборот, повышать прозрачность системы, её внутреннюю рефлексивность в расчёте на то, что профессиональное сообщество самоорганизуется, выработает и будет эффективно применять новые механизмы контроля качества?

Говоря о первой из этих развилок, могу высказать своё мнение. Если бы мир не изменился радикально за последние 30–40 лет, то можно было бы ставить вопрос о том, что нам нужно в точности восстановить тот научно-образовательный комплекс, который был в СССР. Конечно, не нужно разрушать то, что хорошо работает, но и не нужно пытаться улучшать паровоз, если весь мир уже летает на самолётах. Ностальгия никогда не ведёт общество вперёд.

Что касается второй развилки, мой выбор состоит в следующем. Приоритет качества требует коллективной поддержки вузов, групп, отдельных учёных, образовательных организаций, которые могут обеспечить эффективное с точки зрения общественной значимости использование ресурсов. Этот же подход требует санации тех элементов системы, которые потребляют эти ресурсы неэффективно, не обеспечивая требуемого и ожидаемого качества. Как показал опыт последнего года, реализация этого тезиса крайне болезненна, поскольку требует честности в оценке качества, а к этому мы пока не привыкли.

Третья развилка для нас очень сложна, и та атмосфера терпимости к низкому качеству высшего образования, которая сложилась в последние годы, в краткосрочной перспективе не позволяет нам рассчитывать только на прозрачность, репутационные механизмы и честность. Нам в течение какого-то времени придётся сохранять административное давление на систему. В такой огромной системе, как наша, любые универсальные требования к эффективности, естественно, будут слишком грубыми. Они будут требовать ручной настройки, широкого привлечения экспертного сообщества к принятию решений, поэтому одновременно с этим нам обязательно необходимо развивать профессиональное сообщество, культуру высокой взаимной требовательности, доверия внутри сообщества.

Если говорить о науке, то в целом мы понимаем, что наша система организации науки осталась всё ещё советской. У нас по существу все те институты и механизмы, которые существовали в Советском Союзе, сохранились, и в этом, возможно, одна из причин того, что российская наука до сих пор не может оправиться от тех серьёзных потрясений, которые она испытала в течение последних 20 лет. Понятно, что мы будем усиливать инструменты финансирования, обеспечивать более активное привлечение молодых в науку. Но когда в РАН 40% учёных уже перешагнули за пенсионный возраст, это иначе как кадровой и управленческой катастрофой назвать нельзя. Поэтому любые действия в этой сфере должны исходить из императива достаточно быстрого улучшения ситуации.

Наша линия на повышение качества в сфере аспирантуры и борьбы с плагиатом будет продолжена, и дело не только в том, что воровство – это плохо. Дело в том, что для науки честность имеет абсолютно рациональные основания. Наука и образование не могут существовать без доверия и репутации, поэтому каждая списанная или даже некачественно подготовленная диссертация – это бомба, подложенная под международный престиж нашего высшего образования и каждого человека, который честно работает в системе науки и образования.

Говоря о высшем образовании, следует отметить, что здесь качество является ещё более очевидным и срочным приоритетом. Мы добились в последнее десятилетие выдающихся успехов в обеспечении доступности высшего образования. Сегодня Россия – один из лидеров в мире по охвату граждан высшим образованием. Предложение мест в наших вузах в большинстве регионов превышает количество выпускников школ. Но экономике и обществу не нужны просто люди с дипломами, им нужны люди с хорошим уровнем образования, обладающие востребованными компетенциями и знаниями. С этой точки зрения ситуация в нашем высшем образовании далека от благополучия. Мы не имеем права пассивно смотреть на эту ситуацию, ожидать, пока образуется само. К сожалению, сеть вузов России сегодня не имеет механизмов самоочищения, она не способна отторгать от себя участников, не обеспечивающих высокие требования к уровню работы, а административные механизмы работали до сегодняшнего дня недостаточно эффективно. Все наши вузы, как государственные, так и коммерческие, существенная часть которых не способна предоставить качественное образование, прошли процедуру государственной аккредитации.

Поэтому для повышения уровня качества системы в целом нужно действовать в трёх направлениях. Первое – позитивное стимулирование тех, кто добивается или уже добился высокого качества. Второе – непримиримая и последовательная борьба с высшим образованием низкого качества. Третье – формирование механизмов саморегулирования и самосовершенствования.

Наша первая попытка очистить систему от образовательных программ низкого уровня и неэффективных вузов вызвала бурную общественную реакцию. Очевидно, в критериях было много недоработок, связанных прежде всего с тем, что мы не объяснили людям, что мониторинг состоит из двух этапов: сбора данных, на основе которых определяются вузы с формально не соответствующими требованиям показателями, и тщательный экспертно-общественный анализ деятельности этих вузов и причин, по которым они оказались в этой группе. Мы будем продолжать мониторинг с учётом замечаний, высказанных в том числе членами Общественного совета. Мы внесём изменения в его процедуру и методику, но санация плохо работающих, предлагающих некачественное образование программ вузов будет продолжаться. У нас нет задачи закрытия определённого числа вузов или филиалов, нет задачи сокращения мест для студентов, наша задача – оградить молодых людей от обмана, бесполезного, неэффективного, а иногда и просто фиктивного образования.

Безусловно, мы вместе с этой работой будем поддерживать сегменты высокого качества, как среди НИУ, так и среди региональных университетов.

Четыре системных изменения станут знаковыми для российского высшего образования в ближайшем году. Это, прежде всего, переход к нормативно-подушевому финансированию программ ВПО, где нормативы будут обоснованы экономически и социально, где будут учитываться результаты мониторинга системы и где в максимальной степени будет использован механизм контрольных цифр приёма, т.е. заказа государства с учётом потребностей регионов, общественной значимости тех или иных направлений подготовки, реальной ситуации и уровня образовательных программ.

Второе условие – это привлечение и стимулирование людей, которые работают в системе ВПО на высоком уровне. В ближайшее время будет осуществлён серьёзный проект по повышению зарплаты преподавателей вузов.

Третье изменение связано с прозрачностью. Я убеждён, что именно закрытость многих наших организаций ВПО для общества в значительной степени привела к появлению псевдообразования и псевдонауки.

Четвёртое – это формирование системы оценки качества образовательных программ. Для нас очень важно, чтобы эта система носила не ведомственный, а общественно-профессиональный характер, чтобы в максимальной степени к оценке привлекалось профессиональное сообщество, а университеты повышали свою самостоятельность, включая вопросы присуждения учёных степеней, но только при подтверждении своего собственного уровня качества.

Евгений Александрович ЯМБУРГ, заслуженный учитель РФ, доктор педагогических наук, член-корреспондент РАО, директор Центра образования № 109

Есть направления, которые я поддерживаю в деятельности Минобрнауки РФ, например очищение отрасли от лжи, но меня смущает политизация этого вопроса, он касается нравственного состояния общества в целом и образования в частности. И я против поспешности, с которой проводятся реформы. Смущает часто торопливое создание федеральных вузов. Возможно, это и красивая идея, но я пока не вижу, насколько возрастает эффективность, когда огромное количество разных вузов объединяется в одну структуру. Часто это делается довольно спорадически и случайно.

Меня очень волнует подготовка педагогических кадров. Мы провели определённую работу по новым стандартам педагога, новым компетенциям, но затормозились, потому что происходят институциональные изменения. Идёт обсуждение, но нужно делать опережающие шаги. Ещё одна серьёзная проблема: у нас не хватает гласности и прозрачности в наших действиях и решениях. Широкие слои населения даже не знают, что по предложению Общественного совета увеличен срок действия сертификата ЕГЭ, и тем самым мы облегчили жизнь сотням тысяч выпускников. Всё, что мы делаем, не доводится до сведения людей.

Проблема ещё и в том, что ставятся и обсуждаются заведомо нерешаемые задачи, например, единый учебник истории. Есть много вопросов, которые требуют открытого гласного обсуждения, и я не верю в единственно верный административный способ решения проблем. Я с трудом могу себе представить фальсификацию дипломов или диссертаций в Англии, где их проверяет British Consul – независимая организация. Задача создания профессиональных экспертных сообществ тоже требует обсуждения и какого-то конституирования. Но есть одно условие – минимальная политизация, потому что в противном случае эти сообщества перестают быть профессиональными.

Сергей Владимирович ВОЛКОВ, учитель русского языка и литературы Центра образования № 57 г. Москвы, член комиссии по развитию образования Общественной палаты РФ

Мне кажется, главный минус работы министерства за этот год в том, что оно не сочло нужным объяснить обществу, в котором многие поддерживают то, что оно делает, свою позицию через внятный пул журналистов.

Именно искажение информации, недостаток объяснения рождают критику и лишают Минобрнауки ресурса поддержки в обществе.

Минобрнауки первым среди министерств образовало Общественный совет, а мы даже не обозначили это как заслугу и считаем это само собой разумеющимся. Министерство открыло двери для общественного обсуждения многих проблем: мониторинг вузов, который вызвал такую реакцию и отторжение – это честная попытка начать действовать. Когда мы лечим, отрезаем что-то, это всегда больно, но не начинать лечение – обманывать самих себя.

Что касается фальшивых диссертаций, то их разоблачение не поддерживают только в Госдуме РФ. Любой нормальный человек понимает, что честность лучше, чем ложь. Но если министерство, несмотря на негатив, продолжает это делать, непонятно, почему Общественный совет не выразит поддержку.

Министерство многими своими шагами, сделанными за год, демонстрирует, что оно открыто к диалогу, принятию предложений, но ему нужно научиться работать с общественным мнением и делать качественный PR.

Сергей Евгеньевич РУКШИН, доцент ФГБОУ ВПО «Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена», народный учитель РФ

В конце прошлого года опрос показал, что 88,9% респондентов поставили работе Минобрнауки оценку «неудовлетворительно» или «крайне неудовлетворительно». Это во многом связано с тем, что у нас не было времени остановиться, оглянуться и проанализировать итоги реформ. Мы получили очень тяжёлое наследие прошлого десятилетия. Участок работы, который сейчас входит в компетенцию Минобрнауки, в советское время делился на Министерство просвещения, Министерство высшего и средне-специального образования и Государственный комитет по науке и технике. Весь этот комплекс совершенно разнородных проблем проанализировать, сделать правильные выводы и наметить направления дальнейшего движения было очень непросто.

Хочу отметить несколько проблем, которые относятся не к прошлому, а к будущему, и связаны с «усталостью от реформ».

Вопрос увеличения оплаты труда – очень болевой. Во многих регионах России это увеличение приводит либо к росту нагрузок, либо к сокращениям целых специальностей, кафедр и преподавателей. Несомненно, повышение зарплат важно, но не ценой утраты направлений подготовки и научных школ.

Всякая учебная работа нуждается в методическом сопровождении, а методическая служба в стране находится в плачевном состоянии, поэтому мы себе не можем позволить полноценное грамотное сопровождение учебно-методических комплектов. Я говорю не об идеологии, а о возможности квалифицированно учить. Проблема унификации – ещё и проблема качества образования.

Серьёзная проблема – аттестация учителей. Нам нужно бороться за повышение качества системы аттестации.

У нас назрела проблема с социализацией лучших выпускников вузов: как их оставить в аспирантуре и в перспективе – в нашей стране. Это связано, в том числе, и с финансовыми вопросами: если в Америке на аспирантскую стипендию можно содержать семью из двух человек, то у нас стипендии хватает на оплату общежития и проезд до университета. Эти проблемы обществу и министерству необходимо решать в кратчайшие сроки.

Александр Леонидович АСЕЕВ, доктор физико-математических наук, вице-президент РАН, председатель Сибирского отделения РАН, директор Института физики полупроводников им. А.В. Ржанова СО РАН

Считаю, что оценка деятельности министерства должна быть положительной, имея в виду работу с вузами, хотя много замечаний и по мониторингу, и по работе ВАК. Что касается РАН, то восстановление отношений с ней должно быть главнейшей задачей.

Сейчас для этого удобный момент, поскольку избран новый президент РАН.

Алексей Алексеевич ВЕНЕДИКТОВ, российский журналист, главный редактор, совладелец и ведущий передач радиостанции «Эхо Москвы», президент «Эхо-ТВ»

Мы недорабатываем, и причина заключается в том, что Общественный совет при Минобрнауки является наполовину экспертным. Здесь не защищаются интересы людей, которых касаются реформы, здесь нет представителей родителей. Здесь есть представители академической науки, учителей, студентов, научных сотрудников и т.д. Это не всё общество и даже не всё образовательное сообщество.

Нас не воспринимает общественность, потому что вдруг ниоткуда появляется рейтинг вузов, вдруг возникает тема плагиата, которую министерство недостаточно серьёзно ведёт. Ведомство никак не может решить, за какой срок давности фальшивых диссертаций наказывать.

Мы обсуждаем вопросы, которые относятся к профессионально-экспертной деятельности, а не к обществу. Мы зачем-то обсуждаем, что нужно повысить зарплату учителям, хотя это очевидно, но не обсуждаем, на какие места придут молодые учителя. Какие проблемы волнуют общественность? Мониторинг вузов и плагиат. Общественный совет не знал ни про критерии рейтинга вузов, ни про плагиатные истории, и подключился только потом – это минус. Мы не можем рассказывать о том, чего не знаем. Нужно было разделить экспертный и общественный советы, этого не было сделано, теперь мы пожинаем плоды.

Михаил Сергеевич ГЕЛЬФАНД, исследователь, публицист, доктор биологических наук, кандидат физико-математических наук, заведующий лабораторией, заместитель директора по науке Института проблем передачи информации им. А.А. Харкевича РАН

Действительно, проблема совершенствования системы аттестации и очистки рядов неправомерно защитившихся получила политический оттенок, но я обращаю внимание на то, что такой оттенок этим процессам придало не министерство. Плохо, что «вскрывать нарывы» начали ещё до того, как окрепла система аттестации. Но я разочарован, что Правительство РФ не высказалось на этот счёт достаточно однозначно.

Много раз озвучивалась точка зрения, что с плагиатом нужно бороться, и Минобрнауки выполняет прямое указание Председателя Правительства, но председателем партии «Единая Россия», коим является тот же человек, не было высказано предложение для членов партии не провоцировать конфликт в Госдуме РФ.

Считаю, будет контрпродуктивным разделять Совет на общественно-политическую и экспертную площадки. А вот что должен иметь Общественный совет – это возможность заказывать независимую экспертизу и собирать на своей площадке независимых экспертов для поддержки вырабатываемых решений. В противном случае решения будут приниматься бюрократическим путём и никакой общественной значимости иметь не будут.

Считаю, что в деятельности министерства в целом есть системная ошибка. Она состоит в том, что у Минобрнауки есть некоторое видение того, как должно быть: наука должна быть в вузах, степень должна быть уравнена с Ph.D. и т.п. В значительной мере это видение – разумное. Но при этом совершенно не продумывается переходный период. Первый аспект: наши вузы устроены так, что бюрократическая нагрузка на учёного, работающего в вузе, в разы сильнее, чем на сотрудника академического института. До того, как в университетах будут построены нормально работающие механизмы, говорить о переводе туда науки в массовом порядке преждевременно. Второй аспект – аудиторная нагрузка. Очень правильно, чтобы преподаватели старших курсов занимались наукой. Человек, который не занимается наукой, студента научить не сможет.

Если мы введём степени Ph.D., то как они будут взаимодействовать с кандидатами и докторами наук? Сейчас мы перешли на Болонскую систему, но остались люди с дипломами специалиста. Аспирантура по новому закону стала ступенью образования, это очень жёсткое изменение концепции. Что делать с людьми, которые не находятся в аспирантуре сейчас? Означает ли это, что мы полностью закрываем возможность защиты диссертаций без прохождения аспирантуры?

Никто при принятии подобных решений не видит человека, который может реально пострадать. Это мне представляется психологическим недочётом, существенным недостатком того, как министерство сейчас работает.

Артём Михайлович ХРОМОВ, председатель Общероссийской общественной организации «Российский студенческий союз»

Есть ряд действий, которые Минобрнауки России делает правильно, но, на мой взгляд, не дорабатывает. Первый момент, как уже отмечали, связан с информационной открытостью. Действительно, министерство стало открытым, но не до конца информирует и разъясняет общественности о принимаемых решениях. Кроме того, многие решения, которые приняты и реализованы, такие, как борьба с плагиатом, в итоге оказываются на грани критики тех, кто изначально их поддерживал. В частности, никто не требует, чтобы работы высокопоставленных чиновников, в которых обнаружен плагиат, были аннулированы, важно, чтобы было установлено, что данный конкретный человек списывал, но министерство ссылается на то, что срок давности давно истёк.

Второй момент связан с борьбой с коррупцией. Здесь очень важно, что сейчас всех руководителей учебных заведений обязали отчитываться о доходах, а с нового учебного года публиковать бюджеты всех учебных заведений. Но это меры  профилактики, а нужно бороться с коррупционерами, которые уже действуют. В этом плане показателен ЕГЭ – материалы были в Интернете уже за сутки до экзамена. Министерство должно признать наличие этих проблем и инициировать борьбу с людьми, продающими результаты ЕГЭ. Можно придумывать новые механизмы защиты, но бороться нужно не только с абитуриентами, которые выкладывают результаты, но и с чиновниками, которые продают эту информацию.

В конце заседания состоялись выборы нового председателя Общественного совета. Им стал Евгений Ямбург, а приглашение стать Почётным сопредседателем Совета принял Андрей Гейм, лауреат Нобелевской премии по физике 2010 г., член Лондонского королевского общества, приехавший на заседание по приглашению Дмитрия Ливанова.

Опубликовано в номере июль-август 2013