Очевидно, что результаты деятельности исследователей, работающих в вузах и академических институтах, должны быть практически применимыми, а использование бюджетных средств, выделяемых на науку, — эффективным. В 2018 г. политика профильного ведомства в отношении финансирования исследований и разработок, а также приёмки их результатов становится более жёсткой. В дальнейшем вся научная деятельность должна быть подчинена принципам Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации.

Специальный круглый стол для ректоров и проректоров по науке провёл в НИТУ «МИСиС» директор Департамента науки и технологий Минобрнауки России Сергей МАТВЕЕВ.

Приоритетные направления

Стратегия научно-технологического развития Российской Федерации, принятая Указом Президента РФ от 1 декабря 2016 г. № 642, и для вузов, и для министерства является документом самого верхнего уровня. Когда принимаются какие‑либо решения или запускаются проекты, они должны укладываться в рамки Стратегии. В документе выделено несколько приоритетных областей развития науки и технологии.

Как отметил С. Матвеев, специфика нашей страны — обширная территория, богатая ресурсами, при относительно небольшом населении. Таким образом, самое ценное в России — это люди. Поэтому качество жизни должно стать ключевым вектором исследований и разработок. Здесь выделены три крупные области приоритетов: персонифицированная медицина (здоровьесбережение, предотвращение новых и возвращающихся инфекций), современное агрохозяйство и система безопасности человека.

— Поскольку у нас мало людей, но много ресурсов, для их освоения следует применять современные средства производства, с максимальной эффективностью использовать труд человека. Отсюда ещё три базовые области технологий: искусственный интеллект,

большие данные и робототехника. Серьёзный вызов человеку бросает пространство. Поэтому ещё один приоритет связан с развитием транспорта, освоением моря, космоса, Арктики, Антарктики. Не менее важное направление — телекоммуникации, потому что цифровая связанность играет в современном обществе существенную роль.

Указанные научные области должны быть в центре внимания вузов, когда речь идёт о выделении бюджетов на исследования и разработки. Важно понимать, что, даже разрабатывая какие‑либо материалы, научный коллектив делает их для конкретной сферы производства, например новые виды пластика в наибольшей степени подходят для хранения и транспортировки пищевых продуктов. Тогда приоритетное направление вуза — это агрохозяйство. При этом один и тот же исследовательский проект способен повлиять на несколько приоритетов. Создавая материалы, вы можете одновременно использовать цифровые технологии и искусственный интеллект. Необходимо думать о сквозном характере применения результатов.

Приоритеты Стратегии совместимы с основными рынками Национальной технологической инициативы (НТИ). Например, для персонифицированной медицины существует рынок HealthNet, для агрохозяйства — FoodNet, для безопасности — SafeNet, для транспорта — AeroNet, MariNet, AutoNet. На каждый такой приоритет формируется дорожная карта НТИ.

До сих пор главными инвесторами в исследования и разработки в России остаются атомная и космическая отрасли, которые выросли из науки. Задача НТИ в общем виде — это создание новых классов потребителей научной продукции.

— Мы не сможем инвестировать в науку, если не создадим законодательных коридоров для компаний, которые используют её результаты. Сейчас готовится к утверждению ряд дорожных карт, в частности по рынку NeuroNet, и там предусмотрено, например, использование водителями-дальнобойщиками приборов контроля засыпания. Это требование создаст определённый рынок внутри страны.

Для некоторых приоритетов национального покупателя может не оказаться. В этом случае открыт путь для экспорта технологий. Это вполне решаемая задача. Например, Томский медицинский университет сумел продать лицензию одной из скандинавских компаний за 1 млн евро, — подчеркнул эксперт.

В прошлом году на НТИ было выделено 8,5 млрд рублей, из них 5 млрд перешли на этот год. Это означает, что инновационные компании на рынок не пришли. Откуда им взяться? Только из вузов, считает С. Матвеев. Поэтому в нынешнем году в госзадании объявлен конкурс на реализацию научных проектов, результатом которых должны стать малые инновационные предприятия. Средства на поддержку этих компаний на первый год выделит Минобрнауки России, а во второй год существования они смогут обратиться в Фонд содействия инновациям, где есть отдельный раздел «Старт НТИ». Если компания в первый год демонстрирует устойчивость, она получит право воспользоваться ресурсами фонда. Но самое главное — она придёт в вузы как покупатель научного результата.

Трансфер технологий

Внимание Минобрнауки России последние несколько лет приковано к государственным научным центрам (ГНЦ). Не так давно в Правительство РФ был внесён законопроект об изменении порядка присвоения статуса ГНЦ. По замыслу профильного ведомства процедура должна стать открытой. Это означает, что любая научная организация, которая занимает лидирующее положение в сфере исследований и разработок, в том числе и вуз, сможет стать ГНЦ. Что даёт этот статус?

Как объяснил эксперт, источников финансирования исследований и разработок сегодня достаточно много. В частности, это Федеральная целевая программа «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на 2014–2020 годы», Российский научный фонд, РФФИ, Фонд содействия инновациям, ФРИИ, частные компании. Что касается государственных механизмов финансирования, то с 2013–2014 гг. министерство изменило типовой контракт: теперь права на все научные результаты принадлежат исполнителю. На сегодняшний день появилось много разных РИД, пригодных для практического применения, в частности в строительстве, медицине, агропромышленном комплексе, инженерном проектировании, транспорте и т.п. Но для того чтобы этими результатами смог воспользоваться бизнес, требуется упаковка. Необходим технологический интегратор — организация, которая понимает потребность рынка, может анализировать сроки годности разработок, управлять правами на РИД и обеспечивать сопровождение и коммерциализацию технологии. Таких центров трансфера технологий на сегодняшний день в России нет, поскольку модель науки 1980‑х — 1990‑х гг. этого не предусматривала.

Система ГНЦ за последние пять — семь лет подошла к тому, чтобы выполнять эту функцию. Их доход от управления правами на результаты за это время вырос более чем в 10 раз. Они начали объединять разрозненные результаты и упаковывать их в вид, применимый для бизнеса. Поэтому те организации, которые работают на рынок и обеспечивают сборку самых разных РИД для продажи, и должны получать статус ГНЦ. В этом смысле у университетов большой потенциал. Есть вузы, которые имеют медицинскую специализацию, развиваются проекты в сфере транспорта, современных материалов. Если научно-образовательная организация уже выполняет эту функцию и отраслевое ведомство: Росатом, Минтранс, Минздрав России — видит в ней интегратора, то она может получить статус ГНЦ.

Это даёт несколько прав: безвозмездно брать лицензии на РИД, созданные за счёт средств бюджета, с тем чтобы довести их до стадии коммерческой технологии; разрабатывать технические регламенты и стандарты, выстраивать образовательные программы, для того чтобы готовить специалистов под эти технологии, т.е. развивать новые рынки. Все эти полномочия прописаны в законопроекте о ГНЦ. Изменения коснутся и основных документов: в Налоговом кодексе РФ для ГНЦ будет предусмотрена льгота по налогу на землю и налогу на имущество.

Если в университете полноценно функционирует центр трансфера технологий, ориентированный на тот или иной рынок, у организации меняется ряд макропоказателей. Во-первых, по меньшей мере половина затрат на исследования и разработки должна направляться на приоритетные направления: персонализированную медицину, цифровое производство и т.п. Безусловно, такой университет сохранит мультидисциплинарность, всех своих партнёров, но половина НИР будет выполняться по приоритетному направлению.

Во-вторых, затраты на НИР и доходы от управления правами в идеале должны сравняться. Пока среди российских вузов нет ни одного, который достиг бы такого соотношения. Лучший показатель — один к пяти, т.е. 20 % дохода вуз получает от управления правами на РИД, созданные за бюджетные деньги. Если соотношение 50 / 50 обеспечено, то вуз финансово устойчив и независим от государственного финансирования. Именно тогда можно говорить о том, что университет выполняет функцию технологического трансфера.

— Кроме того, никакие технологии не приходят в чистое поле: покупатель должен быть квалифицированным и готовым к их использованию. Если вы развиваете механизмы генетической диагностики, но ни в одной больнице этого не понимают, вы выбросите деньги на ветер. Университет обязательно должен заниматься подготовкой кадров, развивая новую технологическую линейку. При этом не следует зацикливаться на своих студентах и аспирантах. У нас даже внутренний рынок невелик: 146 млн человек, в то время как большие рынки начинаются от 500 млн. Поэтому число подготовленных специалистов внутри вуза и вне его: в сетевом режиме, путём стажировок и т.д. — должно сравняться.

Поскольку министерство очень внимательно относится к эффективности освоения выделенных на разработки бюджетных средств, вузам следует озаботиться вопросом правовой охраны РИД. Национальный патент сегодня никого не интересует, нужен как минимум евразийский. По результатам каждого проекта должно быть большое количество ноу-хау, в отношении некоторых из них должно быть принято решение о том, что они переходят в патентную стадию. То, что будет служить маркетингом вузовской науки, выходит в открытые публикации, остальное — в евразийские патенты. При этом станут учитывать патенты, полученные компаниями-партнёрами, которым вузы передали РИД для внедрения.

Эффективное госзадание

Очевидно, что приоритет сегодня отдаётся инженерным и технологическим вузам. Гуманитарным эксперт предложил всерьёз ответить на вопрос, зачем они нужны. По его мнению, если корректно определить свою миссию, то можно сказать, что юристы, экономисты и социологи тоже работают на приоритеты научно-технологического развития. Сейчас, например, вообще нет специалистов, способных работать с распределёнными реестрами: на рынке труда 3 тыс. вакансий. Не решены вопросы правового регулирования и признания публично-правовых фактов внесения информации в распределённый реестр.

— Простой пример: вы едете по дороге и в вас врезался автомобиль-беспилотник. Кому в этом случае предъявлять претензии? Кто несёт ответственность за эту проблему: тот, кто разработал ПО, неправильно расставил знаки, или сам искусственный интеллект? Вообще, при разработке дорожных карт потребуются и социологи, и историки: это не совсем законодательство, работа ведётся на стыке наук.

Пока общество развивается по технологической траектории, любое научное направление может найти применение, уверен эксперт. Однако до сих пор заявки гуманитарных вузов на получение госзадания, которые проверяются по общей базе НИОКР, коллекциям WoS и Scopus, дублируют уже существующие проекты.

Технологическим вузам в плане новизны и научной значимости проще. Однако в этом году в документации ФЦП «Исследования и разработки» появился такой инструмент, как уровень готовности (зрелости) технологии. Всего предусмотрено девять уровней. И деньги будут выделяться на то, чтобы технология перешла с начального уровня на один из высших. На нижнем уровне экономическая цена научных знаний невысока, на верхнем — максимальна. Технологии как раз такого уровня востребованы бизнесом. Здесь начинает работать ряд инструментов, в том числе Российский научный фонд и РФФИ. Объём грантов РНФ в этом году составляет 20 млрд рублей, средства РФФИ достигли 21 млрд.

Второй этап трансформации ФЦП — софинансирование, которое также зависит от уровня зрелости технологии. Допустим, вуз желает получить бюджетные средства на три года по 20 млн рублей в год. В первый год технология находится на третьем уровне. Тогда доля привлечённых от партнёров средств составит 15–20 %, т.е. к 20 млн рублей вуз должен прибавить около четырёх. Во второй год вуз добавит 10 млн, в третий — 30. Но в целом привлечённые за три года средства должны быть сбалансированы с федеральными в соотношении примерно 50 / 50. Для министерства это гарантия конкурентосопособности вузовской и академической науки. Если вуз понимает, что партнёр не готов столько платить, нужно уменьшать федеральное финансирование.

В качестве индустриального партнёра может выступать кто угодно, не обязательно промышленное предприятие, которое использует РИД. Возможно, это будет банковский кредит, венчурный фонд, собственные средства. Но крайне желательно, чтобы деньги были «живыми». В этом году минимальное ограничение — треть объёма привлечённых средств, рекомендуемое — 100 %.

— Быть заказчиком или потребителем научного результата и не платить за это — значит не нести ответственности. Такая ситуация, которая наблюдалась в 2016 г., когда «живых» денег от партнёров было привлечено всего 4,5 %, повториться не должна.

Эксперт порекомендовал тщательно оценивать оборот потенциального партнёра. Компания, оборот которой 30 млн рублей, не может вложить в науку 20. В прошлом году с дистанции были сняты все проекты, индустриальные партнёры в которых не имели достаточного оборота.

В качестве софинансирования могут быть привлечены доходы от управления правами на РИД. Всё, что вузы заработали от трансфера технологий, идёт в зачёт. Даже если вуз отыграл деньги в суде у того, кто неправомерно использовал РИД, они могут быть использованы в софинансировании.

Помимо всего прочего министерство планирует изменить модель работы с индустриальными партнёрами. Сейчас их находят сами вузы. В дальнейшем партнёры будут обращаться в Минобрнауки России, и их задачей станет выдача технического задания для научно-образовательных организаций.

Достаточно ощутимые изменения ожидаются в порядке приёмки работ. В задачу мониторинга не будет входить оценка ширины полей или качества набора текста. В техническом задании, утверждённом министерством, есть несколько вопросов, на которые должны будут ответить эксперты. Первый — насколько организация, реализуя проект, продвинулась по уровню зрелости технологий. Второй — соответствует ли этот сдвиг потраченному капиталу. Третий — все ли РИД получили правовую охрану на территории России, Евразийского союза и иных стран. Это количественные характеристики. Качественная экспертиза научных результатов поручена Российской академии наук, которая получила доступ к ЕИАС НИОКР.

В прошлом году Минобрнауки России впервые довело определённые лимиты денежных средств до вузов, с тем чтобы они сформировали тематику научных исследований сами. Этот тренд будет развиваться и наращиваться. Ведомство считает: если организация показывает высокую динамику результативности, например в плане публикационной активности, это означает, что её научные достижения прошли внешнюю публичную экспертизу. Если получен евразийский патент, значит, результат новый, промышленно применимый, имеет изобретательский уровень.

— Организации, у которых эта динамика растёт, нужно снабжать дополнительными ресурсами. Но ректоры должны понимать, что если они эти деньги раздадут не тем, кто демонстрирует результаты, а выделят, к примеру, на поддержку старейших членов коллектива, то на следующий год в случае снижения хотя бы одного показателя средства выделены не будут.

В целом на выполнение госзаданий в бюджете в этом году предусмотрены 6 млрд рублей. Эти средства можно потратить по‑разному: пригласить ведущих учёных, развить центры коллективного пользования, экспериментальные установки, упрочить связи с бизнесом или зарубежными партнёрами. Главное — чтобы показатели росли.

АНАЛИТИЧЕСКАЯ И КООРДИНАЦИОННАЯ РОЛЬ ВУЗОВ

Для реализации Стратегии научно-технологического развития потребуются рганизации, которые построят открытые прогнозы по основным приоритетам. Эти прогнозы нужны, чтобы выделить области сквозных технологий более детально, чем это сделано в НТИ. Очевидно, что роль вузов здесь велика.

Кроме прогнозов, будут созданы советы по приоритетам научно-технологического Развития. Соответствующее постановление премьер-министр подписал 16 января 2018 г. У этих советов будут базовые организации, которые станут поддерживать их в координации комплексных научно-технических программ. Для трансфера технологий предусмотрены центры НТИ, а их инфраструктура включает, в свою очередь, центры, которые будут помогать развивать рынок: выполнять маркетинговые функции, осуществлять социальные коммуникации. Таким образом, под Стратегию выстраивается новая многоуровневая сеть организаций, имеющих особые отличительные функции.

Сотрудничество вузовской и академической науки

По мнению эксперта, эти направления не следует разделять. В России сложилось секторальное представление о науке. Безусловно, вузовский и академический секторы финансируются по‑разному. Объём госзадания академических институтов более 80 млрд рублей, но они не всегда могут активизироваться и собрать коллектив, который доведёт технологию до следующего уровня. Вузовская среда очень быстро реагирует на изменения. Университетам проще создать новый коллектив, пригласить ведущего учёного, воспользоваться программой мегагрантов, при неудачном результате проекта завершить его, а при успешном — выйти на финансирование. Скорость реакции — главное конкурентное преимущество вузов. В то же время каждый академический институт имеет свою специализацию и глубоко занимается конкретной областью. Траектория их изменений более плавная, зато выше устойчивость.

Безусловно, появляются сквозные технологии, способные изменить сразу несколько рынков. Поэтому сотрудничество университетов и организаций РАН должно осуществляться через общие проекты или программы. Это не просто заключение договора на субподряд. У каждого типа научных учреждений свои черты, и здесь скорее не конкуренция, а пространство для появления новых, более масштабных, проектов.

Мегагранты

Последняя очередь мегагрантов завершена в 2017 г., но министерство предполагает продолжить этот проект. Сейчас программа мегагрантов для ведущих учёных фактически запущена Российским научным фондом. В предшествующий период мегагранты обеспечили создание 200 новых лабораторий, где работают 6 тыс. учёных, из которых 64 % составляет молодёжь. Это, по сути, успешная попытка создания новых научных школ, формы передачи знаний непосредственно от человека к человеку. Сейчас стоит другая задача, которая касается серьёзных вызовов времени. Необходимо создавать новые точки роста, и речь идёт не только о научной составляющей, исследовательском процессе, но и о формировании большой сети образовательной деятельности. То есть недостаточно того, что производит лаборатория; необходимо упаковывать это в понятные форматы сетевого обучения.

ИНФОРМАЦИОННОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ НАУКИ

Эксперт напомнил, что с прошлого года система Web of Science доступна бесплатно в полном объёме для всех научных и образовательных организаций на территории России, Scopus — для 240 учреждений. В этом году доступ к Scopus будет открыт в полном объёме.

Министерство исходит из того, что организации, которые являются лидерами науки, должны иметь не только бонусы, связанные со свободными лимитами в госзадании. Они могут претендовать на статус ГНЦ, стать инициаторами научно-технологических центров. Им будет предоставлен доступ к определённым полнотекстовым ресурсам, в частности к Elsevier, Springer и др., по тем темам, которые являются для них приоритетными. Кроме того, с РФФИ обсуждается проект консорциумной подписки. Это связано с тем, что появляются экзотические ресурсы и первичные научные данные, необходимые двум-трём организациям. Если несколько организаций, демонстрирующих достойные результаты, образуют консорциум, им субсидируются средства на подписку. Во всех остальных случаях организации принимают решение самостоятельно.

Опубликовано в номере март 2018