Книжный рынок и издательства   Библиотеки   Образование
и наука
  Конкурс
“Университетская книга”

Март 2024
"Искусственный интеллект и научное знание"

  • Наталья ИВАНОВА: "Мы стремимся работать на опережение запросов пользователей"
  • Креативная экономика: перспективные направления
  • Самиздат в России: смелые эксперименты и креативные коллаборации
  • Вузы и устойчивое развитие



МультиВход

Интервью

Книжный рынок

Вузовские издательства

Искусство издавать

Библиотеки

Образование

Инновационные технологии

Электронные библиотеки

Культура книги

Библиогеография

Библиотехнологии

Выставки и конференции

Конкурсы и премии

Документы

Copyright.ru

КНИГА+

Год литературы

Журнал Онлайн




 

samiy-chitayuschiy-region


Рассылка


 

rgdb-podari-rebenku

Цифровые библиотеки в российской культуре XXI века
19.11.2014 19:49

Будущее библиотек в стремительно меняющихся условиях жизни общества продолжает волновать неравнодушных мыслителей. Опубликованные в Интернете «Манифест библиотек цифровой эпохи» и в журнале «Университетская КНИГА» статья «Между НЭБом и землёй»(сентябрь, октябрь 2014 г.) послужили стимулом для продолжения дискуссии, начатой в «УК» ещё в 2013 г.

К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ

Мой коллега по преподавательскому цеху профессор Вадим Константинович Степанов опубликовал в Интернете «Манифест библиотек цифровой эпохи»[1], в котором высказал следующие футурологические взгляды.


1. http://www.calameo.com/read/0034547383b7da70af379. В журнале «Университетская КНИГА» в номерах за сентябрь и октябрь 2014 г. в статье «Между НЭБом и землёй: к разработке стратегии и тактики преобразований библиотек России» В.К. Степанов совместно с соавтором Е.Н. Гусевой развил основные идеи «Манифеста».

Сегодня наступает цифровая эпоха – период, когда всё, что только может обрести вид бесчисленного множества единиц и нулей, трансформируется в передаваемые по компьютерным сетям потоки данных. Человечество поднимается на очередную эволюционную ступень, влияние которой на привычные устои видится более значительным, нежели все прежние исторические преобразования. Цифровая экономика обеспечит гораздо более высокую производительность труда при одновременном резком снижении трудозатрат. Для любого пользователя Сети обычной станет способность получать любые сведения в любом месте в любое время.

Какова судьба библиотек в цифровую эпоху? Автор «Манифеста» призывает: необходимо понять и признать, что для населения Земли Интернет стал основным каналом получения информации, что онлайновые электронные ресурсы делают бумажные издания невостребованными, поскольку печать обладает гораздо более низкими потребительскими свойствами, а затраты на её производство, распространение и хранение несопоставимы с затратами на аналогичные процессы в цифровой среде. В итоге цифровая система коммуникаций выдавливает библиотеку в её традиционном виде из общественного производства. Библиотекарям – призывает Вадим Константинович – необходимо обрести честное, открытое и глубокое понимание того, что будущее библиотек не в консервации вчерашних подходов, а в ориентации на реалии сегодняшней и завтрашней жизни.

Будучи честным и бескомпромиссным мыслителем, В.К. Степанов признаёт, что «гигантский рост и увеличение интенсивности информационных потоков будут сочетаться с резким падением их качественного уровня», и предвидит снижение духовного развития нынешнего подрастающего и всех последующих поколений, которые не будут осознавать достоинств произведений Шекспира и Пушкина по сравнению с «откровениями» друзей из социальных сетей. Удивительно, что духовная деградация оцифрованного человечества его не тревожит, и он утверждает, что миссия библиотек в цифровой среде заключается в борьбе с информационным невежеством и информационным неравенством путём выполнения следующих общих функций, независимо от типа и вида библиотеки: доступ к платной части информационного наполнения Сети; консультирование пользователей и обучение их информационной грамотности; предоставление места для творческой работы и учёбы; создание условий для развивающего личность творческого досуга.

Короче говоря, «выдавливаются» культурно-просветительные и социально-педагогические функции библиотек, доступ к неоцифрованным сочинениям Шекспира и Пушкина подменяется контентом веб-сайтов Интернета, а информационная функция становится всеобъемлющей и приобретает гипертрофированные формы. Библиотека из центра национальной книжной культуры превращается в точку доступа к глобальной информационной системе. Этот вывод не позволяет воспринять всерьёз имеющиеся в «Манифесте» оговорки, что библиотекам нужно проводить «глубокое и детальное изучение духовных потребностей всех слоёв обслуживаемой аудитории», а библиотечные работники должны обладать «разносторонним кругозором, безупречным вкусом и хорошими организаторскими способностями». Здесь Вадим Константинович рассуждает непоследовательно: ведь для удовлетворения информационных потребностей клиентов библиотекарям вовсе не требуются «разносторонний кругозор» и «безупречный вкус».

Кадровый вопрос

Качественное улучшение состава и квалификации библиотекарей весьма заботит прозорливого автора «Манифеста». Его печалит, что библиотечный персонал формировался в нецифровую эру по принципу отрицательной селекции: основу составляли социальные аутсайдеры – люди, отказавшиеся от серьёзных жизненных амбиций, инертные и крайне слабо подготовленные в компьютерном отношении. Многим библиотекарям перспектива видится не в преобразовании собственной деятельности в соответствии с требованиями времени, а, наоборот, в консервации существующего положения на максимально возможный временной отрезок. Методом качественного обогащения кадрового состава отрасли, по мнению, В.К. Степанова, является тотальная переаттестация сотрудников библиотек на федеральном, региональном и ведомственном уровнях. Аттестационные мероприятия должны отделить работников, способных к переобучению, от тех, которые страдают неполным профессиональным соответствием и подлежат сокращению. Аттестация должна в обязательном порядке осуществляться внешними организациями, дабы исключить всякую необъективность и предвзятость. Аттестации подлежат все без исключения сотрудники библиотек и профильных учебных заведений. Основным стимулом продолжения карьеры в библиотеке станет максимально творческий характер труда в сочетании с высокой заработной платой. При этом фонд заработной платы библиотек не потребует серьёзного увеличения, поскольку эффективно использующий цифровые инструменты библиотекарь в состоянии выполнять объём работы как минимум двух-трёх специалистов традиционного типа. Параллельно с переподготовкой практических работников должна кардинально реформироваться и система подготовки библиотечных кадров. Боюсь, что после подобной хирургической операции в библиотеках будет больше вакансий, чем штатных сотрудников.

Бескнижное общество

Проще всего было бы отмахнуться от «Манифеста» В.К. Степанова как от экстремистской технократической утопии. Но ведь действительно наступает цифровая эпоха и происходит вытеснение книжной коммуникации электронной, что проявляется в сокращении книгоиздания и в дисфункции книжного чтения. В мае 2014 г. ВЦИОМ провёл очередной всероссийский опрос, который показал, что доля «нечитателей», никогда или «очень редко» берущих в руки книги, составляет 36% (в 2009 г. их было 27%); зато в настоящее время 18% опрошенных читают книги в Интернете или скачивают их из Сети (пять лет назад было всего 5%). К услугам городской библиотеки прибегали 10% в 2009 г. и 8% в 2014 г. Как сообщила Е.Н. Гусева, совокупная книговыдача общедоступных библиотек Минкультуры в 2013 г. по сравнению с 2008 г. уменьшилась на 116,105 млрд экземпляров. В учебных заведениях России формируется новый антропологический тип – homo informaticus, оснащённый индивидуальными устройствами для мобильного доступа ко всему разнообразию цифровых информационных ресурсов, но совершенно чуждый ценностям книжной культуры.

Кризис книжной коммуникации налицо. Как относится к нему наша государственная власть? В течение последних 20 лет в России объявлено на государственном уровне около десятка концепций, проектов, федеральных законов, стратегий, целевых программ, направленных на построение информационного общества. Программа «Информационное общество (2011–2020)», принятая правительством страны в октябре 2010 г., является особенно впечатляющим выражением государственной политики. Эта политика исходит из того, что обществу, именуемому «информационным», потребуются главным образом информационные услуги, состоящие в оперативном, желательно рентабельном, удовлетворении информационных запросов, поступающих от потребителей. С этой целью предусмотрено создание национального библиотечного ресурса с унифицированным каталогом на базе оцифрованных фондов РГБ, РНБ, Президентской библиотеки им. Б.Н. Ельцина, библиотек государственных академий наук Российской Федерации, а также государственных и муниципальных публичных библиотек.

У нас нет ни федеральных законов, ни целевых программ, ни политических концепций, ни стратегических планов, где звучала бы обеспокоенность судьбами книги, чтения, российской книжной культуры. Напрашивается безрадостный вывод, что наши государственные мужи представляют будущую Россию как общество бескнижное, которому нужны информационные услуги, но никак не книжная культура, библиофильство, филология и прочие реликты книжности, воплощающие национальную культуру. Следовательно, В.К. Степанов вовсе не экстремист и утопист, а футуролог XXI в., мыслящий на уровне общечеловеческой мировой культуры, которая представляет собой синтез лучших достижений всех национальных культур народов, населяющих нашу планету. Поскольку цифровые технологии, Интернет, цифровые библиотеки, несомненно, воплощают достижения всего человечества, а российская книжность суть продукт национальной культуры, получается, что российские библиотеки только тогда обретут шансы сохраниться в информационном обществе, когда они сумеют трансформироваться из центров национальной книжной культуры в точку доступа к глобальной информационной системе. Именно к такой трансформации Вадим Константинович и призывает.

Библиотеки и национальная культура

Смущает, однако, тот факт, что оцифрованные российские библиотеки, превратившись в элементы глобальной информационной культуры, перестанут быть российскими, ибо цифровая культура национальности не имеет. Наступление цифровой эпохи ознаменовано появлением в научной литературе таких понятий, как: «электронная культура» (e-culture), «цифровая (дигитальная) культура», «киберкультура», «компьютерная культура», «информационная культура», «мультимедийная культура» и т.п. К примеру, в программном документе Нидерландского совета по культуре «От информационно-коммуникационных технологий к e-culture» (2003) дано определение: «E-culture – это новая цифровая сфера социокультурной деятельности человека; новые формы выражения человека посредством электронных технологий и Интернета; новые роли и статусы культуры и искусства под влиянием технологий». Возникает вопрос: с какими культурами предстоит встретиться российским библиотекам в наступившем столетии?

Чтобы ответить на этот вопрос, уточним типизацию культур. Национальная культура – высшая форма этнической (народной) культуры, которая характеризуется не только общностью языка, социальной солидарностью и опытом совместного проживания людей на определённой территории, но также развитыми производственными технологиями, этическими кодексами и исторически сложившимся культурным наследием. Национальная культура всегда связана с определённым социальным носителем – народом. Важно отметить, что условием формирования национальной культуры является возникновение письменности, поэтому о возникновении национальной культуры судят прежде всего, по факту рождения письменного языка и национальной литературы, т.е. по факту появления книжности – духовного ядра национальной культуры, именуемой книжной культурой. Как известно, библиотеки изначально были центрами книжной культуры.

Национальная культура создаётся не этносом в целом, а образованной элитой общества: писателями, художниками, философами, учёными. Следовательно, источником национальной культуры является культура элитарная. В индустриальных «обществах потребления», к которым относится современная Россия, во второй половине XIX в. образовались два противоположных социально-культурных полюса: творчески продуктивная элитарная культура и коммерциализованная массовая культура, ориентированная на платёжеспособный спрос массовой аудитории. Главное различие между ними состоит в том, что для постижения смысла произведений элитарной культуры требуется специальное образование и интеллектуальное развитие, а продукты массовой

культуры, тиражируемые индустриальными методами, интересны всему народу и являются типичным рыночным товаром. Беда в том, что коммерческие массмедиа, стремясь к максимизации прибыли, пошли не по пути просвещения и одухотворения массовых аудиторий, а по пути тиражирования вульгарных и примитивных смыслов. Порок массовой культуры заключается в ориентированности на обывательские интересы и утрате нравственного, эстетического, познавательного потенциала высоких культурных ценностей. Следовательно, национальную книжную культуру можно разделить на элитарную и массовую составляющие.

Цифровые технологии зародились в элитарном научном сообществе западных стран в середине ХХ столетия, довольно быстро коммерциализировались и распространились повсеместно на массовую культуру. Образовалась всемирная массовая цифровая культура, воплощённая в цифровом телевидении, мобильной телефонии, социальных сетях Интернета, а также в глобальных информационных коммуникациях военного и экономического назначения. Существенное отличие книжной массовой культуры от цифровой заключается в том, что книжная культура является компонентом национальной культуры, потому что она основана на национальном естественном языке (русском, английском и т.д.), а цифровая культура вненациональна, ибо цифры не имеют национальной привязки.

Что касается элитарной цифровой культуры всемирного масштаба, то она не сложилась. Мы можем говорить только об отраслевой субкультуре сообщества специалистов в области цифровых технологий. В.К. Степанов – типичный представитель этой субкультуры, и этим обусловлен его нигилизм по отношению к книжности, носителями которой являются как массы, так и элита. В результате получается следующая типизация культур.

tsifr-bibl

Таблица иллюстрирует противоречие между цифровой культурой и книжной культурой, которое заключается в разных масштабах их реализации: массовые формы первой распространяются во всемирном масштабе, а вторая ограничена национальными рамками. Это противоречие усугубляет кризисные явления, угрожающие всему человечеству и России в частности. Назову некоторые.

1. Столкновение наций и цивилизаций. В глобальном информационном обществе, насаждающем вестернизированную цифровую массовую культуру, неизбежны беспощадные столкновения цивилизаций, обусловленные демографическими диспропорциями и стремлением национальных государств сохранить свой суверенитет в экономическом и в политическом отношении[2].

2. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. – М.: АСТ-пресс, 2003. – 603 с.

Известны тревожные цифры, характеризующие демографический кризис белой расы. Среди коренных европейцев смертность превышает рождаемость, в результате, по прогнозам ООН, к 2050 г. с лица Земли исчезнут 23 млн немцев, 16 млн итальянцев и 40 млн русских. За этот же срок население Азии, Ближнего Востока, Африки и Латинской Америки увеличится на 4–5 млрд человек, и этот людской океан захлестнёт европейские города. В середине XXI в. Коренные жители Старого Света превратятся у себя дома в жалкое меньшинство. На Елисейских полях и на Пикадилли к 2050 г. белые лица будут встречаться очень редко.

Демографическая картина России также пессимистична. Статистика свидетельствует, что число детей в возрасте до 17 лет сократилось за 10 лет с 31,6 млн (2002) до 25 млн (2011). За Уралом, где находятся 80% российских природных богатств и где сегодня проживает всего 16 млн человек, прирост нерусского населения (в основном китайцев) превысил прирост русского населения. К 2040 г. население России составит всего 85 млн – при русском национальном меньшинстве и перспективе дерусификации просторов Российской Федерации.

Гарантом жизнеспособности нации является национальная культура. Народы, утратившие культурное наследие, теряют национальную идентичность (самосознание) и, следовательно, прекращают своё существование в истории человечества. Поскольку книжность является ядром национальной культуры, заботливое сбережение таких институтов национальной памяти, как библиотеки, архивы, музеи, необходимо для обеспечения национальной безопасности России в условиях глобализующегося мира. К сожалению, государственная политика нашей страны направлена на то, чтобы трансформировать библиотеки и архивы из центров национальной книжной культуры в точку доступа к глобальной информационной системе. Сомнительно, что таким путём можно добиться укрепления российской культуры и гармоничного сосуществования различных национальных культур – единственной альтернативы самоубийственному столкновению цивилизаций.

2. Дегуманизация человечества. Гигантский рост научно-технической мощи и экономического богатства западной цивилизации соседствует с духовной деградацией и дегуманизацией отношений между отдельными людьми, народами, нациями, государствами. Разрушительная дегуманизация проявляется в алчности и эгоизме, праве сильного и беспомощности слабого, аморальности и хамстве во всех их разновидностях. В экстремальных условиях столкновения цивилизаций, межнациональных, религиозных, классовых конфликтов, озлобления обманутого и нищающего населения только гуманизация общественного сознания может спасти от гибели обезумевших людей. Как достичь безопасного уровня гуманизации сознания – это главный вопрос в культуре XXI в.

Россия находится в зоне риска дегуманизации. Растёт социально-экономическое расслоение народа, обыденными явлениями стали коррупция, преступность, межэтническая вражда. Имитация демократии и либерализма оборачивается апатией, аморальностью, беззаконием, недоверием населения к властям всех уровней. Героем нашего времени стал интеллектуал-бизнесмен, живущий по принципу «цель оправдывает средства». Совесть, стыд, милосердие, альтруизм, интеллигентность старомодны и неактуальны в современной России. В докладной записке академиков РАН[3] приоткрыта ужасная картина деградации нации.


3. Россия на пути к современной динамичной и эффективной экономике / под ред. академиков А.Д. Некипелова, В.В. Ивантера, С.Ю. Глазьева. – М.: РАН, 2013. – 93 с.

Оказалось, что «состояние здоровья россиян, особенно детского и подросткового возраста, становится фактором, угрожающим безопасности страны». У академиков вызвало «острое беспокойство», что рождаются больными или заболевают более трети новорождённых (в 2010 г. – 35,5%, в 1990-м – 14,8%), что к 15 годам треть российских подростков имеют сексуальный опыт, вследствие чего уровень заболеваемости сифилисом по сравнению с 1990 г. у девушек, выше в восемь раз, у юношей в девять раз, а по оценке специалистов, каждый пятый подросток в будущем не сможет иметь детей (с. 12–13). Нет необходимости упоминать о росте наркомании и алкоголизма среди школьников, о детской и школьной преступности, приведшей к тому, что в местах К сожалению, государственная политика нашей страны направлена на то, чтобы трансформировать библиотеки и архивы из центров национальной книжной культуры в точку доступа к глобальной информационной системе. Сомнительно, что таким путём можно добиться укрепления российской культуры лишения свободы несовершеннолетние составляют 10,7% всех заключённых[4].


4. Демоскоп weekly. – 2012. – 2–15 апреля – № 505–506.

Гуманизация человечества, его духовное возрождение возможны только в том случае, когда знания и искусство, идеалы и мудрость, воплощённые в культурном наследии нации, будут востребованы, поняты и оценены по достоинству самоуверенными потомками. Школа и литература, религия и средства массовой информации должны сыграть свою роль в гуманистическом возрождении России, но без участия библиотечного социального института не обойтись ни в коем случае. Для книги нет альтернативы, потому что СМИ, кинематограф, театр слишком коммерциализованы и опошлены. Мастера культуры постмодерна озабочены эстетикой однополых браков и ограничениями использования матерного лексикона для личного творческого самовыражения. Только национальная книжная культура, опирающаяся на многомиллиардные книжные фонды, завещанные предками, способна стать гуманистическим оплотом нации.

3. Конвергентные технологии и библиотеки. Научно-технический прогресс неисчерпаем, и цифровые технологии не являются его последним словом. Научный совет общественного движения «Россия 2045» предсказывает трансгуманистическую эволюцию на основе конвергенции (сближения, схождения) нано-био-инфо-когнитивных технологий[5].

5. Глобальное будущее 2045. Конвергентные технологии (НБИК) и трансгуманистическая эволюция / под ред. Д.И. Дубровского. – М.: Изд-во МБА, 2013. – 272 с Так

Так что провозглашённая в «Манифесте» В.К. Степанова «цифровая эпоха» в обозримом будущем сменится новой конвергентной эпохой и цифровым библиотекам, чтобы не отстать от жизни, придётся «конвергентизироваться». Какую стратегию следует избрать нынешнему библиотечному сообществу в данных обстоятельствах?

Юрий Юрьевич Чёрный (ИНИОН) попытался дать ответ на этот вопрос в своём докладе «Шестая волна технологической инновации: от информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) к конвергентным нано-био-инфо-когнитивным (НБИК) технологиям», который прозвучал на Генеральной конференции ИФЛА (август 2014 г., Лион, Франция). Отмечая, что до сих пор библиотеки придерживаются стратегии пассивной адаптации к информационно-коммуникационным инновациям, он призвал к более активному участию в технологических преобразованиях. Эту стратегию он назвал «коэволюционной», имея в виду «совместную работу библиотекарей и технических специалистов над созданием новой социально-технологической реальности». Охотно присоединяюсь к призыву Ю.Ю. Чёрного.

Два пути

Вернёмся к «Манифесту» В.К. Степанова. Главный дефект концепции автора в том, что она построена на механической экстраполяции тенденций в области коммуникационных технологий и не учитывает сущностные (вечные и необходимые) социальные функции книжной культуры, которые заключаются в гуманистическом воздействии на общественное сознание и противостоянии рискам дегуманизации. Нынешнему поколению библиотечных работников досталась очень сложная и ответственная задача – решить, в каком качестве российские библиотеки смогут войти в грядущее информационное общество. Возможны два пути.

1. Технократический путь – превращение библиотек в оцифрованные центры массовой культуры, удовлетворяющие информационные запросы и культурно-досуговые интересы населения, желательно на рыночной основе.

2. Гуманистический путь – превращение библиотек в центры национальной культуры, выполняющие образовательные, ценностно-ориентационные, морально-этические, мемориальные, культурно-экологические функции, желательно на некоммерческой основе (нон профит).

Меня радует, что гуманистическая направленность прозвучала в Резолюции Всероссийского библиотечного конгресса: XIX Ежегодной конференции Российской библиотечной ассоциации (Рязань, 22 мая 2014 г.), где сказано: «Мы поддерживаем положение о том, что основным содержанием современной культурной политики является создание и развитие системы воспитания и просвещения граждан посредством освоения культурно-исторического наследия России, мировой культуры и развития творческих способностей личности. Для нас весьма важно, что в качестве стратегической задачи государственной культурной политики провозглашена "поддержка отечественной литературы, возрождение интереса к чтению, создание условий для развития книгоиздания, обеспечение доступа граждан к произведениям русской классической и современной литературы, произведениям на языках народов России". В реализации этой задачи особенно важна роль библиотек как культурно-просветительных и информационных центров, одного из наиболее эффективных общедоступных учреждений культуры, а также проекта "Национальная электронная библиотека", направленного на обеспечение свободного доступа нации к актуальным информационным ресурсам научного и образовательного характера в цифровой форме». К этим словам я добавил бы три предложения.

1. Культурная миссия библиотек состоит не в том, чтобы содействовать внедрению цифровых технологий в деградирующее российское общество, а в том, чтобы служить гуманистическим оплотом нации.

2. Библиотеки должны использовать цифровые технологии в качестве средства достижения гуманистических целей, опираясь на принцип: любые технологии для библиотеки, а не библиотека для цифровых или даже конвергентных технологий.

3. Противоречие между цифровой культурой и книжной культурой существует, но оно носит не антагонистический (непримиримый), а диалектический характер и не отрицает возможности совместного их существования в России XXI в.

Автор Аркадий Васильевич СОКОЛОВ, профессор кафедры информационно-управляющих и мультимедиа систем Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств

Опубликовано в номере ноябрь 2014

 



telegram-1-1
 
Какие форматы доступа на электронную периодику для вас наиболее интересны?
 

 


webbanner-08-video

 

 webbanner-07-nacproekt

 

 webbanner-01-neb

 

 webbanner-02-fz-o-kulture

 

webbanner-red-03-ebs

 

webbanner-red-04-kn-rynok

 

 webbanner-red-05period-pechat

 

 webbanner-red-06-ros-poligrafiya

 

webbanner-red-kult

 
Copyright © ООО Издательский дом "Университетская книга" 2011
Все права защищены.
Студия Web-diamond.ru
разработка сайтов и интернет-магазинов.