Сформулированная в первой части статьи («УК», 2023 — № 4) в качестве приоритетной цели необходимость обеспечить неограниченный доступ к современному зарубежному научному и образовательному контенту в условиях отсутствия для этого легальных возможностей имеет достаточно простое обоснование, ведь речь идёт об одном из фундаментальных условий развития любой отрасли — condicio sine qua non. Однако эта простота весьма обманчива и способна незаметно обволакивать нас банальностью: все понимают, что без должного информационного обеспечения нет ни технологического суверенитета, ни развития вообще, хотя почему-то не предпринимают никаких усилий и даже не ставят соответствующих задач. Но основное же коварство заключено в парадоксе: фатальной ошибкой в достижении вышеназванной цели является её буквальное осуществление — обеспечение доступа к актуальной научной информации.

Автор Вадим Юрьевич КУРПАКОВ, член постоянного комитета Cекции библиотек высших учебных заведений Российской библиотечной ассоциации

Банальность первого утверждения обусловлена богатым историческим опытом: все впечатляющие рывки из «второго эшелона» в ряды мировых держав связаны в последние два столетия с максимально быстрым и эффективным заимствованием передового на тот момент технологического опыта. Япония в конце XIX в. прошла этот путь легально при отсутствии особого противодействия. Во всяком случае юридического: маховик как авторского права, так и патентного тогда только начинал раскручиваться. Китаю на наших с вами глазах подобный скачок удался во многом за счёт «спокойного» отношения к чужому копирайту, против чего в силу разных причин никто активно не возражал.

У России тоже был свой опыт: Петровские реформы начинались с масштабного и всестороннего погружения в инородное информационное пространство. Методы соответствовали эпохе, основной первичный перенос информации осуществляли не тексты, а «физические носители» —субъекты, непосредственно отправляемые на обучение в соседний стан невзирая на его идеологическую и религиозную чуждость. Любопытно, что в наше время также действовали Китай и (внезапно!) Иран, сформировавшие огромные студенческие диаспоры, играющие теперь заметную роль в информационных заимствованиях в условиях внешних ограничений.

На одной из отраслевых конференций сотрудник Библиотеки по естественным наукам РАН поведал любопытную историю. В фондах библиотеки есть научный журнал по химии, издаваемый в Германии. Инвентарные книги бесстрастно засвидетельствовали, что номера за 1943 год поступали в том же году, хоть и с понятной задержкой в несколько месяцев от обычного графика. Нет нужды объяснять, в каких условиях обеспечивалась эта оперативность. Понимание того, что современная научная информация — стратегический ресурс, находило тогда вполне конкретное выражение в деле. Наши нынешние условия не в пример комфортнее. Можно ли добиться подобного результата?

Первое приходящее на ум искушение — «китайский сценарий», т.е. сознательное игнорирование большинства ограничений, накладываемых авторским правом на распространение научного и образовательного контента. Стоит ли связывать себя лишними обязательствами, в то время когда зарубежные правообладатели допускают любые односторонние трактовки лицензионных соглашений вплоть до разрыва оплаченных контрактов с присвоением полученных средств? Этот вопрос сейчас довольно активно обсуждается: например, содержательная дискуссия прошла в феврале на Форуме Российского союза промышленников и предпринимателей по креативным индустриям и интеллектуальной собственности¹.

¹ См. Экстраординарным ситуациям — экстраординарные меры. Между контрафактом и принудительным лицензированием // Университетская КНИГА: журн.: электрон. версия. URL: http://www.unkniga.ru/company-news/14527-extraordinarnym-situatsiyaextraordinarnye-mery-mezhdu-kontrafaktom-i-.html. Дата публикации: 13.02.2023.

Рассматриваются варианты разной степени радикальности: отказ от охраны интеллектуальной собственности недружественных стран на территории России, те или иные ограничения исключительных прав, принудительное лицензирование и прочие инициативы. Любой подобный вердикт будет прежде всего политическим решением, поэтому обсуждать его с нашей узкоспециальной точки зрения не имеет особого смысла. Но поскольку в этих дискуссиях привычно отсутствует голос, выражающий интересы и проблемы научного сообщества, попробуем отметить, почему вышеуказанные варианты не вполне годятся для системы научных коммуникаций. Данная сфера — место, где практически невозможно провести границу между «дружественным» контентом и «недружественным». Статья, соавторы которой сами по себе могут представлять не один десяток стран, в журнале, издаваемом державой — стратегическим партнёром, но доступной в силу его лицензионного соглашения, только на платформе агрегатора-недруга… Есть ли юридический кейс, более интересный и менее разрешимый? Да, это когда таких статей миллионы! В принципе уже данного довода достаточно, чтобы понять неприменимость стандартных решений к данной отрасли, однако добавим ещё пару. Все принципы так или иначе придётся распространять и на свой контент, что нанесёт с большим трудом складывающейся отечественной системе серьёзный урон. Кроме того, любой её позднейший откат к прежним основаниям будет сопряжён с очередной кардинальной перезагрузкой и возникновением «первобытного хаоса».

Здесь самое время напомнить о заявленном в начале парадоксе. Почему обеспечение доступа как цель — фатальная ошибка? Предположим, что завтра мы проснулись «в прежних временах»: все контракты действуют, логины-пароли принимаются, оплаченные доступы открыты и т.д. Будет ли это завтрашнее вчера светлым будущим? Нет, но отнюдь не потому, что мы уже обладаем знанием, куда может привести конец владения, хотя это практическое знание и дорогого стоит.

Была ли наша система научных коммуникаций зданием, которое портил лишь один изъян? Являлась ли она вообще системой? Скорее она походила на некое положение вещей, сложившееся, а точнее непрерывно складывающееся в результате сиюминутных решений. Они могли быть адекватны ситуации или не очень, их последствия редко отслеживались, ещё реже оценивались и не вели к практическим выводам, попытки установить какую-то взаимосвязь между элементами не приветствовались, а сведение всего к небольшому набору формальных показателей почиталось чуть ли не за инновации.

Основная же проблема заключалась в целеполагании. Доступ сам по себе не мог быть целью, он лишь возможность, которую можно использовать, но можно и игнорировать. Оба варианта не влекли за собой последствий. Целью системы научных коммуникаций должно было стать реальное всестороннее использование научной и образовательной информации в соответствующих процессах. Должно, но так и не стало. Даже имевшаяся на руках довольно развёрнутая статистика по Национальной подписке не привела к появлению каких-либо общезначимых ключевых показателей эффективности.

Самым ярким примером, пожалуй, стоит признать ситуацию с поисковой системой. Любой знакомый с проблемой специалист однозначно согласится, что в университете с разнообразной подпиской эффективность её использования прямо зависит от качества системы поиска контента с единой точкой входа и развитым интерфейсом, учитывающей все доступные лицензии и ресурсы открытого доступа. Предлагаемых на рынке альтернатив немного, а у нас всё в конечном счёте свелось к EBSCO Discovery Service. И неважно, как долго сохранится к нему доступ, поскольку пользовалось им в России двадцать с небольшим университетов (20 единиц, а не процентов!). Если цель — эффективное использование ресурсов, то ситуация неудовлетворительная, а если обеспечение доступа, то особых проблем нет.

Говорить о недостатках существующей системы можно долго, но это не отменит срочности возникшей проблемы: что же всё-таки делать с отсутствием доступа к международному контенту. Он необходим уже сегодня, и если мы не идём по пути полного или частичного игнорирования авторских прав их зарубежных владельцев, то о каких решениях может идти речь в условиях, когда ни переговоры, ни новые лицензионные соглашения невозможны? Довольно удивительным образом набор таких решений существует, более того: их воплощение в жизнь вполне совместимо с созданием основных контуров новой системы информационного обеспечения.

Прежде всего следует взять то, что «лежит поближе», в нашем случае это контент открытого доступа, а точнее всё опубликованное под лицензиями Creative Commons. Уже говорилось, что цифровые технологии, устанавливающие тотальный контроль распространения контента, одновременно облегчают и процесс неавторизованного использования его электронных форматов. Если к этому добавляется правовая опция, устраняющая связанные с копирайтом запреты, то границы распространения контента исчезают практически полностью. В результате Будапештской инициативы и вызванных ею процессов в настоящее время под разными видами лицензий Creative Commons публикуется от 40 до 50% современной научной периодики².

² Оценки будут зависеть от определения общего количества научных журналов и от того принципа, по которому их считают (индексируемые, реферируемые, претендующие на статус, соответствующие ему в действительности и т.д.).

Эту соблазнительную половину большого пирога необходимо заимствовать незамедлительно! Данное действие должно состоять из физического скачивания контента и метаданных с целью исключить возможность любых технических ограничений доступа в будущем, размещения всего массива на централизованной платформе (своеобразный «гарантийный фонд» открытой науки) и обеспечения максимально широкого доступа к нему. Комплекс этих мер (назовём их внешними) должен в обязательном порядке дополниться внутренними: выработкой специальной открытой лицензии и регламента её применения для создаваемого за государственный счёт отечественного контента, а также его систематическим агрегированием, снабжением метаданными и прочими техническими действиями. Кроме того, пора установить параметры и принципы российской системы открытой науки и покончить с диспропорцией в информационном обеспечении разных вузов.

Контент открытого доступа может составить основу новой отечественной системы научных коммуникаций, при этом бесплатно и на абсолютно легальных правовых основаниях! Надо только не забыть про необходимость исключить возможность коммерциализации, чтобы не нарушать лицензии с условием noncommercial. Обольщаться сравнительной лёгкостью начального этапа не стоит. Это решение может распространиться лишь на половину контента, и то в случае изданного в последние годы. Чем глубже будет ретроспекция, тем реже станут встречаться тексты, опубликованные под открытой лицензией.

Поэтому параллельно необходимо проводить серьёзную работу по определению приоритетов и классификации всего контента в соответствии с ними. Причина проста: не существует возможности обеспечить доступ абсолютно ко всему, да и не существовало никогда: это слишком дорого. К тому же контент по ряду научных направлений у нас не будет востребован в силу объективных причин, таких как банальное отсутствие реципиентов.

Всё множество должно быть разбито на три категории. Во-первых, абсолютно приоритетные области, информация о которых должна быть получена в обязательном порядке. К ним однозначно относятся все стратегические отрасли, реализующие технологический суверенитет (понимание которого с точки зрения обеспечения научной информацией тоже предстоит сформулировать), передовые технологии и инженерные специальности, ИT и искусственный интеллект, биология и медицина, а также все прочие прорывные направления, отставание в которых недопустимо.

Вторая категория — необходимые для развития науки и образования, а также наиболее активно востребованные сферы. Основные критерии отбора — включение соответствующих направлений в различные ведомственные программы или наличие устойчивой долговременной потребности. Данная группа представлена фундаментальными науками с умеренной динамикой развития, социальными и гуманитарными дисциплинами, в которых доступ к международным ресурсам играет особую роль. Наконец, третья категория — наименее востребованные ресурсы и то, без чего можно обойтись. Сюда могут относиться в том числе и довольно насущные темы, которыми просто некому заниматься ввиду отсутствия соответствующих исследователей. Такое деление весьма условно и требует более тщательной детализации. Границы между категориями не могут быть постоянными и должны время от времени пересматриваться.

В соответствии с установленными приоритетами определяется стратегия информационного обеспечения. В сложившихся условиях решения могут быть довольно нестандартными, что не исключает возможности соблюдать установленный нами принцип — легальности всех действий с точки зрения авторского права. Кое-где эту стратегию следует подкрепить коррекцией нормативных актов, но представляется, что на данном этапе можно будет обойтись без пересмотра основных статей закона, за исключением оцифровки и открытых лицензий (ст. 1275 и 12861 ГК РФ). Основания для первой должны быть расширены и конкретизированы, а вторые — заново переосмыслены и избавлены от детских болезней, например от ограничений по срокам действия.

Так как же обеспечивать легальный доступ к контенту при отсутствии контакта с правообладателями и спасительного круга в лице Creative Commons? Проще всего обстоит дело с третьей категорией, в отношении которой должен действовать принцип самостоятельного удовлетворения пользователями своих информационных потребностей. Поскольку интерес к данному контенту носит локальный и/или спорадический характер, государство имеет все основания воздержаться от мер по обеспечению доступа к нему, чтобы экономить ресурсы для более востребованных направлений. Однако необходимо организовать масштабное обучение использованию научных социальных сетей, различных ресурсов открытого доступа и прочих методов, допустимых для индивидуального потребления. Критическое отношение к «общественным инициативам» типа SciHub стоит удалить из официальной риторики, но при этом не забывать, что не следует делать их частью отечественной системы научных коммуникаций, если мы всё ещё хотим сохранить её легальность.

Разница в подходах к первой категории и ко второй носит исключительно количественный характер и выражается в размерах инвестиций. Методы при этом абсолютно одинаковы. Во-первых, необходимо вспомнить уже порядком подзабытое комплектование печатными изданиями. Да, всё как в старые добрые времена, включая «шелест страниц»! Наиболее приоритетные периодические издания, и в особенности книги, которые на много лет фактически выпали из российской сферы научной информации, должны систематически закупаться именно в печатном формате, а не в электронном. Плюсы подхода очевидны: полное отсутствие угрозы конца владения, все решения долговременны, постоянный доступ к изданиям. Минусы, впрочем, тоже на виду: возможность обеспечить лишь ограниченное число пользователей (как вузов, так и читателей), высокая цена закупки из-за логистики и таможенных формальностей и, как следствие, повышенная стоимость отдельного доступа.

Можно ли как-то нивелировать отрицательные факторы? Вполне! Выход заключается в планировании и централизации закупок, которые должны обеспечить комплектование «узловых точек» —ведущих университетов и научных центров по соответствующим направлениям. Это минимизирует расходы на логистику и таможню (НДС на данный тип изданий стоило бы отменить, но если государству удобнее финансировать его оплату, чем отказаться от сбора, то это его выбор). Возражения из разряда «нам не продают, платежи не проходят, доставка не работает» и т.п. не принимаются. Если люди, которых мы успели ещё застать в добром здравии, смогли решить похожую задачу в 1943 г., значит, решение есть.

Остаётся вопрос физического ограничения. На него тоже есть традиционный ответ —межбиблиотечный абонемент. Да, не столь удобно, быстро и практично, но надёжно и постоянно, а с учётом возможности оцифровки и электронного оборота практически неотличимо от практик цифровых платформ. Правообладатели, конечно, будут резко возражать, но решение прекратить действующие соглашения принадлежало не нашей стороне. К тому же данный вариант не является нелегальным, поскольку издания будут приобретаться, так что свои деньги издатели получат, а возможность копировать в библиотеках —исторически сложившаяся многовековая практика. Для разных исключительных случаев существует большой набор индивидуальных решений.

Однако что нам делать с научным контентом, которого за давностью лет вообще нет на рынке в печатном виде либо он изначально существовал только в цифровом? А ведь это наиболее многочисленный вид, включающий подавляющее большинство научной периодики. Итак, условия задачи: печатного формата нет, правообладатель недоступен для контакта, нарушать копирайт нельзя. И тут на помощь приходит принудительное лицензирование? Возможно, говорят нам юристы, но лишь как исключение, а учитывая количество контента, которое придётся лицензировать, такая практика будет носить очень ограниченный характер.

А можно ли «ввезти» вместо самого контента в виде текста статей что-то иное? Как ни странно, да. Раз авторское право не распространяется на идеи, методы и пр., то необходимо вместо текста импортировать информацию! Такая трансформация системы научных коммуникаций позволит и обеспечить доступ к контенту, и удовлетворить требование легальности, и избавиться от диктата правообладателей. Способ, позволяющий извлечь концентрат-иглу из яйца/утки/зайца, не представляет собой ничего новаторского: это реферирование. В прошлом веке им на постоянной основе занимались специально уполномоченные на это учреждения —Институт научной информации по общественным наукам АН СССР и Государственная публичная научно-техническая библиотека СССР. Сейчас же объём контента и разнообразие отраслей научного знания выросли настолько, что любая попытка вернуться к прежним методам обречена на полный провал. Кто смог бы выполнять эту функцию сегодня?

Следующий тезис не существовал в тот момент, когда писалась первая часть статьи, и вся картина потенциальной системы научных коммуникаций выглядела по-иному: посередине красовалось большое белое пятно, заполнить которое можно было лишь частично. Но неожиданное событие перевернуло всё —речь, конечно, идёт о пришествии ChatGPT. Именно искусственный интеллект, лишённый привычных человеческих слабостей, способен качественно выполнить столь гигантский объём работы. Даже первые шаги ещё толком не опробованной технологии при всей спорности в иных областях потенциального использования показывают её громадный потенциал именно в сфере реферирования и аннотирования при всей спорности в иных областях потенциального использования.

Любопытно, что в этой точке сошлись два различных тренда: выход искусственного интеллекта на новый уровень практического применения и достижение системой научных коммуникаций состояния сверхизбыточности для любого воспринимающего субъекта. С одной стороны, количество статей по актуальной тематике достигает уже десятков, а порой и сотен тысяч, что исключает даже беглое знакомство с ними. С другой, традиционные форматы передачи информации, в частности IMRAD³, вынужденно несут в себе такое количество её повторов, что до сути порой проблематично добраться даже в отдельно взятой статье. И появление искусственного интеллекта пришлось как нельзя кстати ещё и по этой причине.

³ Аббревиатура от «введение, методы, результаты и обсуждение» (англ. introduction, materials and methods, results and discussion) — структура научной статьи оригинального исследовательского типа, содержащей, как правило, эмпирическое исследование. —Примеч. ред.

Разумеется, полностью отдать решение нашей проблемы на откуп ChatGPT или иным его конкурентам было бы весьма недальновидно. Такая работа должна вестись сетью своеобразных информационных узлов, которую только предстоит создать. Их ключевой навык —наличие компетенций в соответствующих отраслях знания, позволяющих чётко формулировать задачи по отбору контента и контролировать адекватность результатов реферирования. Очевидно, что данная сеть должна опираться на ведущие научные центры. Остаётся лишь одна проблема: где непосредственно взять тексты публикаций для обработки их искусственным интеллектом, не нарушая при этом чужие лицензии? Но это лучше всего предоставить самому ИИ, пусть с него и спрашивают!

Вместить все возникающие вопросы и задачи в рамки статьи, да ещё в условиях столь стремительных кардинальных изменений, —задача невыполнимая. Подводя промежуточный итог, следует выделить главное. Перед российской системой научных коммуникаций стоят серьёзнейшие проблемы, решить которые может только её тотальная трансформация. По сути, речь идёт во многом о создании большинства сервисов, платформ и центров с нуля. Уже сейчас ясно, что, во-первых, система должна не заниматься обеспечением доступа, а делать упор на развитии поисковых сервисов, индексации максимального количества метаданных и их качестве, внедрении в научный оборот массивов серой литературы.

Во-вторых, любая создаваемая система научных коммуникаций должна базироваться на безусловном исключении принципа конца владения для любого включаемого контента. Авторы и правообладатели, настаивающие на обратном, должны оставаться за бортом системы автоматически, посредством изменения процедур лицензирования. Формулировка специальной открытой лицензии для научного контента без пересмотра основных положений ст. 12861 ГК РФ не является неразрешимой юридической задачей. Более того, именно Министерство науки и высшего образования РФ —ведомство, наделённое функцией нормативно-правового регулирования интеллектуальных прав в России! Без создания принципиально новой правовой базы вся система будет изначально ущербной, от конца владения следует переходить к концу правообладания.

Наконец, в-третьих, важнейшей и наиболее сложной задачей российской системы научных коммуникаций является смена вектора развития: от механической работы с единицами контента к всесторонней работе с его содержанием, с самой сутью научной информации. Нам предстоит очень интересный период: после ухода международных издательских корпораций мы стоим на своеобразной развилке. Можно подождать, в надежде что долго и тяжело хворавший инвалид потихоньку снова начнёт двигаться и мы опять будем подписывать лицензионные соглашения, думая про себя: «Отрежут на этот раз или нет?» А можно попытаться начать заново, последовательно исправляя все навязанные отживающей системой проблемы. Выбор за нами.

P.S. Возможно, возникнет вопрос: где во всей этой истории место университетских библиотек? Положа руку на сердце надо ответить, что для большинства из них уже нигде. К сожалению! Но тем для содержательных дискуссий им точно хватит на ближайшие пару лет.

Материал опубликован в номере июнь 2023