Распространение массовых открытых онлайн-курсов (MOOC) стало сегодня одним из ведущих трендов электронного образования. При всех очевидных плюсах эта форма обучения имеет и ограничения. Какие же есть альтернативы, что придёт на смену MOOC? Обсуждению этой темы была посвящена специальная сессия конференции EdCrunch.

Для того чтобы понимать эволюцию онлайн-курсов, нужно иметь представление о развитии веба как такового, считает профессор компьютерных наук и ИТ, директор НИИ по разработке и внедрению инновационных технологий в образовании Бредли-университета Владимир УСКОВ.

Интернет появился в 1991 г., в 1995-м пользователи получили возможность публиковать информацию в Сети. В 2005-м наступила эпоха коллаборативного веба, появились социальные сети, Интернет стал средством коммуникации. В 2015 г. стартовала эра семантического веба, в котором «острова» разбросанной по Сети информации начали группироваться по тематикам. В 2025-м прогнозируется появление смарт-веба, который будет адаптироваться к пользователям, подстраиваться под темп их работы, организовывать профили.

Производители курсов следовали логике развития веба. В 2005–2006 гг. они начали встраивать в курсы мультимедийный контент, позже перешли в мобильные технологии, а с 2010 г. развивают Smart Education.

По классификации эксперта, курсы подразделяются на полностью онлайновые, гибридные (50% онлайн и 50% в аудитории), офлайновые с поддержкой LMS (системы управления обучением) и «перевёрнутые» (flipped), когда студенты изучают материал за пределами аудитории, а обсуждают полученные знания с преподавателями и однокурсниками в кампусе.

На рубеже 2000-х онлайн-курсы появлялись в большом количестве, но в основном они были несложными: в форматах pdf, Power Point. Продвинутыми считались аудио, видеокурсы, анимация, технологии коммуникации. Довольно скоро появилась потребность упорядочить этот массив, поэтому 18 июня 2001 г. MIT выступил с инициативой создания Open Education Recource — Депозитария открытых образовательных ресурсов. Начальные вложения в проект составили 11 млн долларов, за 2,5 года в ресурс были включены 500 курсов. Эксперт подчеркнул, что на тот момент открытость курсов абсолютно не означала, что они были доступны любому пользователю. Только в том случае, когда вы являлись членом команды или входили в какую-либо ассоциацию, проходили проверку, вы могли их использовать.

Сегодня в мире насчитывается около сотни подобных образовательных ресурсов. Однако знакомы с ними лишь 26% преподавателей. Главная причина в том, что для 50% педагогов онлайн-курсы не вписываются в рамки их предметов. 48% отмечают, что курсы сложно найти, отсутствуют подробный каталог, единая система поиска.

Тем не менее репозитарии открытых образовательных ресурсов сыграли позитивную роль: к 2007 г. их было создано так много, что возникло движение за то, чтобы сделать онлайн-курсы доступными любому желающему, открыть эти материалы по-настоящему.

В 2011–2012 гг. появились такие компании, как Coursera, Udasity, FutureLearn — агрегаторы МООС.

Девиз MOOC — массовость обучения. В США в прошлом десятилетии произошёл качественный скачок числа онлайн-студентов: если в 2002 г. их доля составляла 10%, то в 2006-м уже 20%, а в 2010-м — 30%. В 2013 г. насчитывалось 7,5 млн онлайн-студентов. Вполне логично, что одним из решений стало использовать для их обучения МOOC.

В отношении методологии MOOC остаётся немало вопросов. Например, что означает в этой аббревиатуре open? Это открытость в отношении регистрации, авторизации или самого контента? Или это значит, что обучение бесплатно? Тем не менее общее понимание уже сформировалось. Базовые характеристики MOOC — бесплатность или минимальная плата, продолжительность курса 6–12 недель, использование видеоклипов длительностью 5–7 минут, неглубокое автоматическое тестирование. При этом проверка знаний — необязательный компонент, а к слушателям не предъявляются требования относительно уровня образования.

Безусловно, МООС отличаются от онлайн-курсов в университетах, где электронные курсы закрыты и размещаются на собственной платформе вуза. За онлайн-курс в университете нужно платить, МООС же бесплатны. И ещё одно важное различие — количество студентов. В Бредли-университете граница между очниками и онлайн-студентами стёрта, но состав группы не превышает 20 человек. МООС доступны десяткам тысяч слушателей.

Разработка MOOC — процесс дорогостоящий. Так, создание EdX потребовало первоначальных инвестиций в объёме 60 млн долларов. Coursera стоила своим создателям 20 млн долларов на старте, и ещё 43 млн команда вложила в развитие ресурса. Кроме того бизнес-модели существенно различаются. Некоторые агрегируют MOOC, для того чтобы зарабатывать деньги (EdX и Coursera). Другие, например MIT, — для того чтобы продвигать бренд. Третьи с их помощью создают комьюнити, чтобы помогать студентам и педагогам работать вместе.

20% университетов разрабатывают курсы для того, чтобы привлекать студентов, 18% — для реализации инновационной педагогики, от 12 до 30% — для обеспечения гибкости обучения, когда студенты могут переходить от очного формата к онлайновому и обратно.

На сегодняшний день насчитываются около 4,5 тыс. МООС; университеты и колледжи их активно разрабатывают. Наиболее популярные направления — ИТ и компьютерные науки (17%), бизнес и управление (16,5%), социальные (11%) и гуманитарные (9%) науки.

Тем не менее в процессе их активного развития возникает немало проблем. Во-первых, сложность верификации образовательного результата и отсутствие обратной связи с преподавателем. Во-вторых, качество обучения посредством МООС также не выдерживает критики: уровень запоминаемости информации, полученной аудиовизуальным путём, — не более 25–30%. Для того чтобы повысить его до 90–95%, нужны практические задания. Ещё одна проблема — низкая доля завершённых МООС. В среднем это 5%.

Интересен тот факт, что преподаватели и представители администрации американских вузов оценивают влияние гибридных курсов и адаптивного образования как позитивное, а МООС — как негативное. Безусловно, это не говорит о том, что МООС не нужны. Здесь важно чётко разграничивать, где их эффективность высока, а где будет низкой.

Но если не МООС, то что взамен? Сегодня существуют инициативы, идея которых заключается в специализации обучения. Если МООС подразумевают массовость, то на другой чаше весов — качество, «штучный товар». Интересная альтернатива — так называемые SPOC (Small Private Online Courses). Такие курсы вполне уместны в магистерских и докторских программах. Ещё одна расшифровка аббревиатуры SPOC — SelfPaced Online Courses (персонализированные курсы) — предполагает, что студент сам определяет темп обучения. DOCC (Distributed Online Collaborative Courses) — распределённые онлайн-курсы: тот случай, когда несколько университетов, расположенных довольно далеко друг от друга, договариваются о создании совместного курса, а студенты, которые его изучают, получают кредит своего вуза. Такие формы подразумевают индивидуальную работу с каждым студентом: общение по Skype, проверку заданий, совместное участие в проектах.

Наконец, самая инновационная форма — Smart Education, «умные курсы».

— У всех есть смартфоны, многие слышали про «умные дома». Почему бы не создать смарт-университет? Идея заключается в следующем: когда преподаватель читает лекцию, различия между присутствующими в аудитории и удалёнными студентами отсутствуют. Безусловно, для этого нужны соответствующие технологии, а университету следует пересмотреть свою концепцию и адаптироваться к новым реалиям. После аудиторных занятий студенты должны иметь доступ ко всем материалам. Необходимы системы для организации веб-конференций в формате «один-ко-многим» и «многие-ко-многим», диагностические сервисы, условия для студентов, имеющих ограничения зрения или опорно-двигательного аппарата: системы «текст в голос» и «голос в текст», сервисы распознавания движений и т.д. Мы в своём университете изучили 200 систем, отобрали 20. Эксперимент по созданию смарт-университета не за горами, — завершил своё выступление В. Усков.

Приемлемой альтернативой MOOC заведующий Лабораторией инновационных образовательных технологий МФТИ Тарас ПУСТОВОЙ считает Open Course Ware (OCW) — технологию, при которой готовые образовательные программы переводятся в электронный вид с минимальным участием преподавателя.

— Сегодня в российском образовании сложилась интересная ситуация: с одной стороны, мы движемся в направлении развития онлайн-обучения достаточно быстро, с другой — ряд этапов, которые прошли зарубежные коллеги, у нас оказались недоработанными. Это выражается сегодня в недостатке специалистов и качественного контента.

OCW чаще всего выпускаются в формате Creative Commons. Преимущество курсов такого формата в том, что стоят они примерно в 10 раз дешевле, чем MOOC, причём значительную часть технической работы можно передать студентам. Будучи грамотно представленными в Интернете, они играют в продвижении вуза не меньшую роль, чем MOOC. Так, 90% студентов МФТИ используют OCW для быстрой подготовки к экзаменам, а преподаватели — для модификации и доработки своих учебных программ.

В российских условиях важно создавать свободный печатный контент, считает эксперт. Так, ни одной серьёзной книги по физике в свободном доступе нет: этому сопротивляются и издательства, и авторы. Электронный конспект по онлайн-курсу — это не книга, но нечто на неё похожее. Кроме того, OCW может быть легко конвертирован в мобильный формат. За последний год в МФТИ количество пользователей онлайн-курсов на платформе Android сравнялось с численностью аудитории их десктопной версии.

— Smart Education развивается быстрыми темпами, но для многих российских вузов OCW — лёгкий путь для того, чтобы обучить преподавателей работе в онлайн-среде и создать собственную базу контента, — сказал в завершение Т. Пустовой.

Опубликовано в номере ноябрь 2016