Официально цензуры в нашей стране нет, но всё чаще общественные деятели и целые объединения пытаются изъять то одну, то другую книгу из ассортимента магазинов и библиотечного фонда, мотивируя это наличием законодательства о противодействии экстремизму, фашизму, о защите детей от вредной информации. Нередко претензии необоснованны, но в условиях сокращающегося рынка книжники стараются минимизировать все риски.
Ирина Прохорова, главный редактор издательства «НЛО»
Книжный мир давно ощущает на себе определённое давление, и всё, что происходит в социальной и политической жизни страны, в нём отчётливо отражается. Книгоиздание всегда оставалось зоной, не слишком интересной для крупных инвестиций, и, вероятно, поэтому мы довольно долго существовали автономно. Можно было тешить себя надеждой, что книга, имеющая тираж в несколько тысяч экземпляров, не должна быть интересна той части общества, которая стремится восстановить тотальный контроль над интеллектуальной продукцией. Однако в последнее время возникает всё больше эксцессов, которые складываются в некоторую картину.
Варвара Горностаева, главный редактор издательства Corpus
Цензура в нашей стране запрещена, об этом говорит 29-я статья Конституции РФ, но есть законы, которые значительно сузили пространство книжного рынка, в частности Федеральный закон № 436-ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». В преддверии 70-летия Победы все устремились исполнять закон о запрете пропаганды фашизма. Из магазинов были убраны целые полки книг, которые к фашизму не имеют никакого отношения, но содержат фотографии со свастикой, общеизвестные репродукции и пр.
Самая большая наша проблема — самоцензура. Люди сами накладывают на себя ограничения, я это наблюдаю в отношениях с редакторами, юристами, книготорговцами. Сотрудник на любом уровне, с любой зоной ответственности исполняет свою маленькую роль цензора. В процентном отношении людей, готовых отстаивать свободу слова, очень мало.
Ирина Прохорова
«Цензурные» законы принимаются по достаточно странному принципу. Конечно, обсценная лексика в книгах — это плохо. Поэтому предлагается на обложке ставить специальную метку, запечатывать книгу в целлофан. Но от этого она ещё больше привлекает к себе внимание. У законодателей странное представление о том, где учатся нецензурным словам. Учатся не по книгам, это происходит совсем в другом возрасте и в иной обстановке. Здесь есть нестыковка системы ценностей с механизмами управления, и это большая проблема.
Борис Куприянов, директор магазина «Фаланстер»
Недавно я был в Минске, там официально существует цензура, причём очень жёсткая. Если вы хотите издать книгу, то сначала нужно получить лицензию на издательскую деятельность, задекларировать свои замыслы, и только потом вам будет предоставлено право на распространение. Год назад в столице Белоруссии закрыли магазин «Книгарня», поскольку не все книги, которые там продавались, прошли прямую цензуру. Весьма примечательно, что на небольшой магазин был наложен штраф в 100 тыс. долларов. В России это для любого книжного магазина сумма неподъёмная.
Законы, которые у нас принимают, конечно, нелогичны, но откровенной цензуры всё-таки нет. Что есть в нашей стране, так это произвол начальства, который опасней, чем государственная цензура. Перед 9 Мая была возмутительная история с книгой «Маус». Один чиновник зашёл в магазин «Москва», что напротив мэрии, и увидел там книги, которые ему не понравились. Писать официальное письмо он не захотел, в магазин просто позвонили. В результате несколько книг сняли с полок. «Мауса» в списке не было, просто магазин на всякий случай убрал и эту книгу.
Действительно, самоцензура стала привычкой. Не нужно никакого специального ведомства, если книготорговцы и так постоянно думают о том, как бы чего не случилось, и по первому сигналу готовы снять книгу с продажи.
Ирина Прохорова
Можно было бы сказать, что эта система работает на фантоме страха и культурная память снова оживает. Но если магазин проигнорирует письмо или звонок, к нему сразу придут десять проверяющих, которые обнаружат, что не так хранятся книги, неправильно оформляются документы и т.п. В репрессивный механизм включается большое количество ведомств, которым важно отрапортовать о своей успешной деятельности.
Борис Куприянов
Возможно, проверка и не придёт, но люди боятся заранее. Случаев серьёзных санкций для магазинов, которые не подчинились, пока не было. Я считаю, что позиция магазина, который боится не среагировать на провокацию или донос, не имеет оправдания. С такими книготорговцами надо вести воспитательную работу.
Ирина Прохорова
Магазинам важно знать, что если им предъявят такие претензии, то «встанет на дыбы» вся книжная общественность. Один в поле не воин, и нет уверенности, что для острастки кого-либо не накажут. Показательный пример — история с «Династией». Не поддерживайте независимые СМИ, а не то с вами будет так же.
Линор Горалик, писатель
Необходимо понять, что значит «встать на дыбы» в этой ситуации, потому что по поводу «Династии» слов поддержки и недовольства, высказанных в соцсетях, было предостаточно. Возникает вопрос о консолидации сообщества, в котором сегодня нет даже профессиональных, цеховых связей, позволяющих защищать коллег. Мы можем быть конкурентами, можем пытаться вытеснить друг друга с рынка, но в тот момент, когда извне приходит опасность, надо объединиться. Это фундамент того самого гражданского общества, о котором все говорят.
Варвара Горностаева
Самое забавное в случае с «Маусом» — хотя книгу и сняли с витрин, её можно было купить «из-под прилавка». То есть магазины пытались и властям угодить, и деньги не потерять. Это тоже их определённым образом характеризует. Но многие крупные магазины, интернет-ритейлеры не поддались на провокацию. Значит, сообщество становится мудрее, пытается отстоять свои интересы. Иначе любой человек, называющий себя депутатом, может прийти в магазин и пригрозить, а магазин, не потребовав официального обращения, будет выполнять его требования. Более того, это наносит коммерческий ущерб издателям. Выпуск книги и без того тяжёлое дело для маленьких издателей. Изъятие её из обращения угрожает бизнесу.
Кирилл Мартынов, Высшая школа экономики, «Новая газета»
Складывается весьма прискорбная ситуация, когда российский книжный рынок, ориентированный на думающего читателя, загоняется в тупик цензурой и самоцензурой. Наверное, человек, читающий книги издательства фонда «Династия» на русском, приложив усилия, прочитает их и на английском: большинство изданий переводные. Следовательно, пока доступ к Amazon и другим западным магазинам не закрыт, можно игнорировать все эти цензурные игры и читать книги, доступные через Интернет. Другое дело, что рынок не будет развиваться. В России очень немного авторов, которые умеют писать о науке популярно и доступно. Независимый книжный рынок и существует для того, чтобы открывать таких писателей.
Борис Куприянов
Издательство фонда «Династия» стремилось знакомить российского читателя с качественным нон-фикшн. Без этого издательства вы никогда не узнали бы о таких книгах, даже если умеете читать по-английски. Опасно не то, что запрещают уже известное, а то, что закрывают перспективы.
Линор Горалик
Есть ощущение, что власть поощряет деятельность определённых блогеров и СМИ, а люди понемногу с ними соглашаются. Я часто думаю о том, что осевшее в исторической памяти народа желание сделать так, чтобы чего не вышло, сегодня находит оправдание. Каждый раз, выбирая вариант, в котором тебя не трогают, получаешь определённый бонус. Но очень пугает, что, сами того не замечая, мы накапливаем опыт конформизма в гораздо большем количестве ситуаций, чем нам кажется. Очень трудно каждый день быть смелым даже в очень маленьких вещах.
Ирина Прохорова
Вопрос в том, каким образом возможна координация усилий и как книжная индустрия может отстаивать свои профессиональные интересы.
Варвара Горностаева
Необходима эффективная судебная система. Если какое-то издательство потерпело убытки от действий депутата, оно должно обратиться в суд. Но мы знаем заранее, чем закончится разбирательство.
Ирина Прохорова
Если издатели составят коллективное письмо, то ещё неизвестно, как суд поступит. Мы пока даже не пробовали объединиться и рассказать о том, что у издательства прекрасная репутация, что депутату что-то померещилось, что, вообще-то, он не эксперт, чтобы оценивать контент. Можем проиграть, но нужен опыт.
Борис Куприянов
Надо быть более прагматичными и продолжать работать. Если появится реальная опасность, объединятся и издатели, и читатели и добьются справедливости. Такие случаи уже были. Например, история с «Флагами мира для детей» или с «Фаланстером», когда в 2006 г. на меня собирались заводить уголовное дело за распространение порнографии.
Ирина Прохорова
Сегодня самое время создавать горизонтальные профессиональные связи, чтобы пытаться решать проблемы и реагировать на вызовы сообща. Возможно, депутаты просто не представляют себе, как устроен книжный бизнес. В этом смысле мы недооцениваем просвещение даже органов власти. Чиновники слабо улавливают разницу в том, чем торговать нефтью или книгами.
Владимир Харитонов, исполнительный директор Ассоциации интернет-издателей
Профессиональные организации на книжном рынке, конечно, есть. Это и АСКИ, ориентированная на региональное книгоиздание, и Российский книжный союз, представляющий крупный бизнес. Понятно, что интересы малых издателей и книготорговцев ему неинтересны, но в таком случае почему бы Независимому альянсу не превратиться во что-то более действенное в юридическом, лоббистском плане? Понятно, что это требует ресурсов, но деваться некуда. У нас даже нет органа информирования о том, что происходит с нашими коллегами. Нужен сайт, на котором мы сможем обсуждать наши проблемы, рассказывать в свободном формате читателям и друг другу о событиях в нашем сообществе. Необязательно привлекать специальное финансирование, просто нужно начинать это делать.
Рубрика: Книжная культура
Год: 2015
Месяц: Сентябрь
