Читая статью глубокоуважаемого и искренне почитаемого мною Эдуарда Рубеновича Сукиасяна «Непричёсанные мысли о библиотеках и нашем деле в XXI веке» («УК», январь — февраль 2019 г.), я поймала себя на мысли, что разговариваю с ним. Со многим, конечно, соглашаюсь, особенно в первых абзацах.

Автор Натела КВЕЛИДЗЕ-КУЗНЕЦОВА, исполнительный директор АППОЭР, директор Фундаментальной библиотеки Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена

Да, я тоже считаю, что книги будут всегда. И разница только в носителе, в способе донесения информации до читателя: глиняная табличка, папирус, печатное издание, электронный ресурс. Нам довелось жить во времена серьёзного изменения технологического представления информации. Это очевидная вещь. Но ждать, что всё «само рассосётся» и наступит Возрождение, а вернее, Переосмысление тактики достижения прежней цели — просвещения местного сообщества, не приходится. Коллеги образуют коллективы, называемые в народе командами, и работают так, как они себе представляют движение вперёд с учётом заданных нормативных рамок и здравого смысла.

Безусловно, в последние годы библиотекам уделяется особое внимание: мы слышим это слово (или слова, включая даже «комплектование») в речах главы государства и высокопоставленных чиновников. Публичные библиотеки, особенно в городах, получили доказательство своей необходимости в виде конкурентоспособной заработной платы сотрудников. Там почти нет вакансий. Правда, больше внимания уделяется культурно-досуговой работе. Но и эту деятельность достойно выполняют библиотекари, располагающие желанием, приобретёнными ранее навыками, нацеленностью на освоение новых методов и средств донесения информации до пользователя (это я об услугах, которые направлены на распространение информации).

Университетские библиотеки, может быть, раньше других пресловутая оптимизация заставила перестроиться. Сокращение штата сначала шло естественным путём: взамен ушедших сотрудников не набирали новых, чтобы была возможность сохранить трудоспособный коллектив, доплачивая за совмещение должностей. Т.е. норма «работаю за себя и за того парня» стала повсеместной вследствие очень низкой заработной платы. Затем оптимизация (читай «рациональное сокращение штата») охватила всё высшее образование. К тому же появилось мнение, что увеличивать число библиотекарей в вузовских библиотеках ни к чему: «всё есть в Интернете». Это заблуждение (а я уверена, что заблуждение) привело к ещё более существенной нехватке универсальных специалистов в библиотеках. Теперь и переаттестации нет, потому что заменить работников некем (на приём новых сотрудников мораторий, а требования к кандидатам не коррелируют с размером оплаты труда).

Все эти, как принято теперь говорить, вызовы времени потребовали пересмотра деятельности университетских библиотек. Все, кто понимал, что по-старому уже не будет, а новое надо строить самим (в идеале при поддержке руководства вуза), стали двигаться в направлении разумного баланса: традиционное обслуживание и новейшие виды деятельности с использованием современных ресурсов и сервисов, включая электронные. Сегодня раскрытие фондов, в том числе редких, предполагает организацию выставок — реальных и виртуальных. Последние интересны большому числу пользователей. Внимание к фондам привлекают программы повышения квалификации, мероприятия, рассчитанные на школьников (например, культурологическая практика или подготовка к исследовательской работе в старших классах). Один из важнейших видов деятельности — сопровождение публикационной деятельности преподавателей и научных сотрудников университетов: от организации семинаров, тренингов, конференций с образовательным уклоном до анализа публикационной активности в масштабах вуза и сравнительного анализа в масштабе мировой науки.

Давно уже распределение по отделам чисто номинальное: мы пытаемся сохранить зарплату специалистам, по сути в одиночку ведущим целое направление деятельности, которое мы именуем отделом. Библиографы, в отличие от тех, что были ранее, работают в самом доступном для университетских учёных — авторов центре (в библиотеке) и пошагово сопровождают всю их публикационную деятельность. Причём если раньше библиографы разыскивали авторов с их публикациями, то теперь исследователи сами торопятся прийти к нам. Авторам сегодня полагается дополнительное вознаграждение по результатам публикационной деятельности (по условиям эффективного контракта). А у библиотекарей-библиографов (в отдельных случаях обладающих редчайшими компетенциями) — это просто новый вид работы!

Безусловно, мы за автоматизацию 100% видов деятельности в библиотеке. Но алгоритмы для машинного исполнения всегда будут писать люди — лучшие Библиотекари, которые, обладая базовыми знаниями и широчайшим кругозором, способны ставить задачи информационным системам.

Мы давно ищем и находим точки взаимодействия публичных и вузовских библиотек в плане комплектования: Национальная подписка (организация доступа к наукометрическим базам данных и международным информационным ресурсам) охватила и крупнейшие универсальные научные библиотеки. У нас много совместных мероприятий и проектов, постоянное взаимодействие и обмен опытом. Университетские библиотеки также уже давно являются общедоступными как для любых внешних читателей, так и для гостей мероприятий, выставок, научных семинаров. Они открыты и для реализации детских программ. В библиотеке, которой я руковожу, постоянно слышны детские голоса, хотя библиотека, как вы понимаете, вузовская.

К чему я всё это пишу? Университетские библиотеки, работая под девизом (несколько перефразируя известное выражение) «Кто владеет информацией, тот владеет ситуацией», стали авангардом библиотечного движения. Да, хочется ещё преодолеть ведомственное разделение. В случае с вузовскими библиотеками это особенно заметно: регламентирующие документы Министерства культуры РФ мы «примеряем» самостоятельно, понимая, что это нормы, регулирующие нашу деятельность. Министерство науки и высшего образования РФ знает, что библиотеки, в том числе цифровые, в вузах обязательно должны быть в соответствии с п. 1 ст. 18 Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации». Но размеры оплаты труда профессорско-преподавательского состава университетов несравнимы с зарплатой сотрудников библиотек. Почему работа библиотекаря в одном и том же регионе должна оцениваться заработной платой на усмотрение ведомства, к которому относится организация? Ведь требования к сотрудникам предъявляются по Единому квалификационному справочнику. Почему с такой же меркой не подойти и к оплате труда? Несколько десятилетий назад этот разрыв в части рекомендаций и нормирующих документов закрывала Центральная библиотечная комиссия. Думаю, что в этот процесс может вмешаться Российская библиотечная ассоциация. Это ещё один вызов времени. Есть проект решения этой проблемы. Надо реализовать его.

Все, кто хотел остаться в этой отрасли, развиваться, быть не просто полезным, но необходимым, свой выбор уже сделали. Но для дальнейшего прогресса было бы справедливо пользоваться не только моральной мотивацией, но и материальным стимулом, так как оценку труда в денежном выражении пока не отменили. Ведь библиотека вуза не только исполнитель традиционных библиотечных функций, не только культурный и образовательный центр, но и подразделение университета, которое должно быть полностью интегрировано в научный и образовательный процесс, знать структуру образовательной деятельности и подходы к формированию образовательных программ, должна быть готова оперативно реагировать на изменения и даже предвосхищать их, становиться консультационным центром для преподавателей и, конечно, соответствовать самым современным представлениям студентов.

Опубликовано в номере июнь 2019