Глава ФАНО Михаил Котюков в интервью «Коммерсанту» рассказал о ходе реформы РАН. Материал опубликован на сайте издания 25.10.2016 под заголовком "Наука превращается в практику и, в общем, в экономику".

Ровно три года назад, 25 октября 2013 года, было создано Федеральное агентство научных организаций (ФАНО). По закону "О реформе РАН", Российская академия наук, медицинская и сельскохозяйственная академии вошли в единую РАН, а ФАНО было поручено контролировать имущество академии. Глава ФАНО МИХАИЛ КОТЮКОВ рассказал корреспонденту "Ъ" АННЕ МАКЕЕВОЙ о том, удалось ли агентству решить поставленную задачу и каковы перспективы развития российской науки.

— Насколько удалось реализовать цели и задачи, которые ставились перед агентством три года назад?

— Три года назад планировалось, что мы наведем порядок в имущественном комплексе РАН — обеспечим регистрацию права собственности РФ. В конце 2013 года в реестре федерального имущества была зарегистрирована только треть объектов, а сегодня туда внесено больше 90%. Большой блок работы был связан с регистрацией за академическими институтами прав оперативного пользования этим имуществом. Думаю, что к концу года мы закроем этот вопрос на 95%. Что это значит на практике? Это означает, что распоряжаться имуществом, нарушая законные процедуры, теперь невозможно. Главный итог трех лет работы агентства — мы смогли консолидировать научный и инфраструктурный потенциал трех академий. Теперь у нас появилась возможность осознанно и целенаправленно развивать сектор академических исследований, ориентируясь на вызовы, которые стоят перед отечественной экономикой. Путь преобразований всегда непростой. Мы это понимаем и поэтому в своей работе стараемся сделать упор на консультациях и обсуждениях различных вариантов развития событий с РАН и академическим сообществом. Во многом именно благодаря постоянному диалогу на сегодняшний момент мы сформировали 24 федеральных научных центра, утверждены программы их развития. Эти центры способны взять на себя ответственность за научное сопровождение приоритетных проектов научно-технологического развития России.

— Период консультаций по инвентаризации имущества РАН завершен?

—Это был самый сложный период. Мы проводили инвентаризацию, и нас справедливо обвиняли в том, что объем бюрократических запросов в институты серьезно возрос. Но без этих запросов нам бы не удалось провести аудит имущественного комплекса, понять, что стоит на балансе у организаций. А сегодня мы точно знаем количество объектов, земельных участков, их площади. Вместе с институтами мы понимаем, какое имущество избыточно и для их развития не нужно. Теперь мы можем либо вернуть его в казну, либо передать на уровень регионов или муниципалитетов. В основном это непрофильное для научной деятельности имущество институтов, всего таких объектов около 600. В следующем году мы готовы начать работу по передаче таких объектов и, соответственно, снизить бюджетную нагрузку на научные центры.

— Для институтов период расставания с имуществом не станет еще более болезненным, чем инвентаризация?

— Это очень непростая ситуация, в том числе и в плане подготовки и оформления бумаг. Но среди этого имущества "золотых" активов нет. Это сложные коммунальные, инфраструктурные, транспортные объекты. У нас с самими организациями есть понимание, что содержание активов, которые не представляют никакого интереса с точки зрения научной деятельности, более обременительно, чем возможная выгода от владения ими. Проблема в том, что и муниципалитеты не очень готовы их брать, потому что для них это тоже дополнительные издержки. В каждом конкретном случае мы ведем консультации, и я думаю, что мы сможем договориться. Самое важное для нас — создавать условия для развития научного потенциала наших институтов. И здесь два основных приоритета: люди и инфраструктура. По кадровому потенциалу мы уже достигли довольно внушительных результатов. Почти два года мы работаем в системе выборов директоров научных организаций. После того как законом были установлены возрастные ограничения, уже более 200 институтов избрали руководителей, и они все моложе 65 лет. Средний возраст директорского корпуса снизился примерно на пять лет, и сегодня он ниже 59 лет. Скажу честно, было много опасений, что мы не сможем найти соответствующие кадры. Но ситуация оказалась лучше, чем многие предполагали. Еще один положительный момент — это рост доли молодых ученых в научных коллективах. Конечно, в разных научных сферах и в разных институтах ситуация отличается. Тем не менее в таких ключевых областях, как материаловедение, микромеханика и аэродинамика, органическая химия, доля молодых ученых сегодня приближается к 50%. В традиционных, классических областях она составляет примерно треть, но мы совместно с директорами институтов стараемся эту ситуацию изменить…

Продолжение интервью читайте на сайте газеты «Коммерсантъ»