В последнее время высшая школа столкнулась с серьёзными вызовами, связанными с ограничением работы информационных систем, ИТ-сервисов и технических решений. Разговор о том, как высокотехнологичные проекты меняют экосистему и будущее образования, а также о том, какие шаги предпринимают университеты для обеспечения устойчивости собственной инфраструктуры, состоялся на площадке Московского международного салона образования.

Необходимо рассматривать происходящее сегодня и как вызов, и как возможность, — считает вице- премьер Республики Татарстан Роман ШАЙХУТДИНОВ:

— Технологии образования меняются: приходят цифровые каналы связи, электронный контент, цифровые профили, электронные зачётные книжки, входной и выходной ассесменты. Сейчас активно обсуждается наполнение доменов «Наука» и «Образование». Цифровая трансформация окружает процессы обучения и познания.

Технологические проекты требуют от инфраструктуры высшего, среднего профессионального и дополнительного образования ускоренного формирования навыков с возможностью их реального применения на производстве. Сегодня развиваются многие проекты, связанные с корпоративными образовательными инициативами. Крупнейшие из них — это «Цифровые профессии» и группа подпроектов в национальном проекте «Цифровая экономика».

Университет Иннополис является ментором, осуществляет методологическую поддержку, оценку персонала, формирует цифровой контент. Развиваются проекты «Цифровые кафедры», «Опорный образовательный центр», ориентированные на переработку рабочих программ дисциплин, чтобы максимально приблизить их к актуальным отечественным технологиям.

Самое главное — обеспечить деятельность по обучению людей в соответствии с потребностями экономики. Ключевые показатели эффективности — это минимальное время от выпуска до трудоустройства, появление новых отечественных цифровых продуктов и культуры цифровизации и изменения в предметной области, в том числе в общеобразовательной школе, — полагает эксперт.

С точки зрения директора Фонда научно-технологической инициативы Вадима МЕДВЕДЕВА, необходимо активно развивать и внедрять платформенные и другие решения, которые заменят зарубежные сервисы.

— В частности, «Университет 2035» уже запускает Российскую образовательную платформу, которая по своему функционалу станет альтернативой Coursera. Минобрнауки России инициировало ряд программ по развитию технологического бизнеса, в том числе молодёжного и студенческого. Набирает обороты федеральный проект «Платформа университетского технологического предпринимательства». Большого внимания требует эффективная бесшовная подготовка кадров, прежде всего под задачи импортозамещения и даже импортоопережения. Мы запускаем траектории сверхускоренного развития и поддержки проектов для тех, кто примет участие в проектно-образовательном интенсиве «Архипелаг 2022». В основном это касается команд и компаний, задействованных в реализации критически важных технологий. Готовы сопровождать процесс их внедрения, если в этом возникнет потребность.

Важное направление — переобучение и повышение квалификации работающих специалистов в соответствии с меняющимися потребностями рынка труда. В этом году в рамках программы «Цифровая профессия» более 57 тыс. человек смогут получить дополнительное образование в ИТ-направлениях с государственной поддержкой, — отметил эксперт.

В экосистеме «Сколково» более 3,2 тыс. компаний, представляющих свыше 50 тыс. рабочих мест. Средний возраст сотрудника — 23–25 лет. Стартапы предъявляют к персоналу высокие требования в отношении уровня образования. Таких компаний будет становиться всё больше, учитывая развитие Платформы университетского технологического предпринимательства, — прогнозирует вице-президент «Сколково» Юрий САПРЫКИН:

— Мы стараемся активно помогать им в рекрутинге. Стартапы растут очень интенсивно, некоторые увеличиваются за год в 10 раз. Отдельные компании, например в сфере кибербезопасности, набирают до 200 инженеров в течение года. Никакое кадровое агентство эту задачу выполнить не может. Мы вынуждены искать собственные решения в области рекрутинга. Безусловно, помогаем вузам синхронизировать подготовку со стартапами, ввели дополнительную программу по доращиванию кадров. «Сколково» является оператором программы кэшбека для студенческих стартапов, объём которой составляет около 1 млрд рублей. Запуская стартапы и сталкиваясь с финансовой, административной и нормативной реальностью, молодые люди неизбежно наращивают свои компетенции. Когда система образования даёт возможность сделать что-то своими руками, это позитивно. Конечно, выживает один стартап из десяти, но люди получают бесценный опыт.

Есть программы открытого университета, лаборатория по генерации идей, мы активно распространяем эти проекты в вузах. Все они разработаны с учётом опыта «Сколково» и помогают студентам сориентироваться в актуальных тематиках и компетенциях.

Есть две тенденции, которые точно меняют образование, — уверен основатель и генеральный директор компании CUSTIS Владимир РАХТЕЕНКО:

— Первая — это переход аудитории в Интернет, в том числе в онлайн-образование. Молодёжь не понимает, зачем ей учиться в вузе, она хочет работать и зарабатывать. Коммерческие онлайн-курсы предельно клиентоориентированы, но это симулякр, который подменяет образование. Второй тренд — мобильность населения. Студент совершенно спокойно выбирают площадку, на которой хочет учиться, а педагог — где будет преподавать. Что этому можно противопоставить? Во-первых, индивидуализацию, т.е. высвобождение энергии человека для осуществления того, чего он реально хочет (заметим: на входе студент обычно не знает, чего он хочет, и с этим нужно работать отдельно). Во-вторых, командный подход. Нужно усилить университет коммуникативными форматами, проектными сессиями, деловыми играми. Например, в Тюменском государственном университете (ТюмГУ), где такие практики были внедрены, за шесть лет число студентов, уходящих из вуза, сократилось на треть: им стало интересно. Кроме того, они начали в шесть раз чаще менять направления подготовки, т.е. выяснилось, что они действительно поступали не туда. И последнее: ТюмГУ сейчас завершает обследование, в ходе которого выяснилось, что рефлексия, умение ставить цели, ответственность — всё, что важно в современном мире, возросло у студентов в несколько раз.

На проблему качества обратил внимание руководитель центра компетенций АНО «Россия — страна возможностей» Дмитрий ГУЖЕЛЯ:

— Если отбросить красивые слова (интеграция, инновация и т.п.), возникает вопрос: что поменялось в образовании за последние 200–300 лет? Есть некая среда, из которой субъект берёт определённую информацию: вербально и невербально. По факту процесс получения знаний, их верификации и контроля не изменился. А что происходит с качеством образования? Если честно, то оно падает и в высшем образовании, и в среднем с такой же скоростью, с какой развиваются ИТ. Как современные технологии и стартапы повышают качество?

К дискуссии подключился проректор по образованию НИТУ «МИСиС» Александр ВОЛКОВ:

— У нас есть высокотехнологические зоны развития, но в основном в исследовательском секторе. В образовании этого, конечно, меньше. Мы меняем форматы, обустраивая обучение в магистратуре, чтобы процесс был не столько линейным, сколько гибким в зависимости от задач, возникающих в исследовательском коллективе. Сейчас выпускные работы защищаются по совокупности публикаций студентов или по результатам предпринимательской деятельности. Подключились к проекту Федеральный центр компетенций в области производительности труда, чтобы иметь возможность независимой оценки знаний и навыков студентов. Вуз не в силах оценить качество процессов, которые он организует. Единственный способ — получать внешние метрики.

Ректор Томского политехнического университета Дмитрий СЕДНЕВ добавил:

— Если говорить о компетенциях, то это актуальнейший вопрос. Мы в него погрузились ещё на стадии формирования стратегии вуза в программе «Приоритет 2030». Инженерное образование точно должно изменяться, и надо на учиться измерять профильные компетенции, а не только soft skills. Как это сделать — нетривиальный вопрос. Можно говорить о подготовке линейного эксплуатационного персонала, и новые технологии позволяют всё достаточно прозрачно измерить. Но что касается разработчиков (а это цель недавно объявленного Минобрнауки России конкурса «Передовые инженерные школы»), здесь совсем другая история. Заявки на этот конкурс должны иметь своей амбициозной целью способы измерения качества подготовки новых инженеров. Томский политехнический университет работает в этом направлении, в том числе развивая консорциум по инженерному образованию.

Программа дополнительного профобразования — тот инструмент, который позволяет внести результаты высокотехнологических проектов в образовательный процесс, — убеждён заместитель директора Института образования НИУ «Высшая школа экономики» Илья КОРШУНОВ:

— Сначала преподаватель придумывает программу, затем она становится спецпредметом и в итоге попадает в основной курс. Стимулирование перехода технологических продуктов в вуз — цель работы с преподавателем, который создаёт образовательный контент. Ректор и проректор должны обеспечить такие условия в вузе, чтобы педагоги захотели эти проекты тиражировать и создавать на их основе стартапы. Простой пример: изобретены социальные сети — появилась образовательная программа «Как стать блогером». Такую логику надо выстраивать, и только в этом случае высокотехнологичные проекты появятся в вузе. Иначе высшее образование по-прежнему останется в прошлом веке.

Проблеме цифровой зрелости образовательных организаций посвятил своё выступление ведущий эксперт Университета Иннополис Сергей ПИЛИПЕНКО:

— 6 марта 2021 г. вице-премьер Дмитрий Чернышенко на площадке Иннополиса заявил о старте программы цифровой трансформации университетов. После этого возник вопрос, кто будет готовить проректоров по цифровой трансформации и других специалистов, с этим связанных. Мы сверстали программу и запустили её в июне прошлого года. В мае 2022-го завершается третий поток, а всего через программу прошло более 230 обучающихся. При этом в полном формате использован agile-подход. Когда был принят первый поток, вузы уже приступили к цифровой трансформации, разрабатывали платформы, но системного, комплексного представления о том, куда двигаться, не было. На первом этапе мы вместе с вузами проходили эту программу, фактически совместно её разрабатывали. Второй этап был камерным: мы практически индивидуально работали с каждым вузом. А к моменту начала третьего этапа стало ясно, что цели вузов с точки зрения цифровой трансформации поменялись. Если вначале, как только вышли методические рекомендации, мы разбирались в их содержании и применении, а общей целью была разработка стратегии цифровой трансформации, то на третьем этапе встала задача оптимизации стратегий, чтобы это был качественный продукт, определяющий цифровое развитие вуза.

Важный фактор — коллектив, который реализует трансформационные процессы. Мы принимали на обучение команды численностью не менее пяти человек. Их состав от вуза к вузу различался. Обычно процесс в вузе возглавляет проректор по цифровому развитию, по учебной работе или по науке. Но кто его сопровождает? Первый вариант — только ИТ-специалисты. Второй — они и представители ряда других служб. И третий — когда проректора сопровождают представители отдельных политик. Это оптимальный трек, ведь, для того чтобы цифровизировать процесс, нужно его себе представлять в целом. Когда процесс реализуют только ИТ-специалисты, они не понимают, что происходит в том или ином подразделении.

Интересно, что до сих пор встречаются вузы, у которых программа развития университета и стратегия цифровой трансформации — это абсолютно разные вещи. Существуют те, где эти две стратегии соприкасаются. Есть такие, где стратегия цифровой трансформации «прошивается» через все политики: образовательную, научную, международную. И наконец, те, у которых стратегические цели в целом включены в «цифру». Ряд университетов формулируют цель цифровой трансформации как интеграцию в региональную цифровую политику. Сейчас мы начинаем дифференцировать нашу программу, ориентировать её на включение вузов в экономику регионов.

Один из примеров эффективной региональной политики цифровой трансформации образования — Кемеровская область. Опытом поделилась министр науки и высшего образования Кузбасса Ирина ГАНИЕВА:

— Когда год назад мы приступили к разработке системы цифровых сервисов, ориентированной на все вузы, то проанализировали, где такие системы существуют. Разработали региональную стратегию цифровой трансформации и приняли её как программу с отдельным финансированием. Все сервисы, входящие в систему, доступны на сайте министерства nauka42.рф. Самым востребованным из них стал «Абитуриент 42». Мы на региональном уровне создали надстройку федеральной цифровой платформы «Поступай в вуз онлайн», осуществили бесшовный переход, и абитуриенты Кузбасса на нашем портале могут получить всю интересующую их информацию о поступлении, обо всех мероприятиях, которые проводятся в вузах, и о перспективах трудоустройства. Многие крупные компании размещают на портале свои вакансии, перспективные рабочие места и описание возможностей получить работу.

Три года назад в регионе был создан Научно-образовательный центр (НОЦ) Кузбасса — консорциум вузов и промышленных предприятий. Нам было важно понять, что мы собой представляем и как будем развиваться. Для этого была создана информационно-аналитическая платформа «НОЦ Кузбасс». По каждому вузу можно отследить, что происходит в отношении наукометрических показателей, динамики контрольных цифр приёма, в части трудоустройства выпускников, и выстроить работу по решению соответствующих проблем.

Ещё один интересный ресурс — электронный патентный офис. Мы его создавали практически с нуля совместно с Роспатентом. Этот сервис помог нам изменить отношение к интеллектуальной собственности не только у вузов и НИИ, но и у инновационного бизнеса.

Система цифровых сервисов региона развивается. Есть серьёзная задача — увязать все вузы с точки зрения открытия новых направлений подготовки с развивающейся индустрией. У каждой крупной компании есть инвестиционные планы и понимание будущих востребованных профессий. Система «Кадры 2035», которую мы создаём, будет синхронизировать выпуск в вузах с кадровыми потребностями предприятий.

Олег СУЛИМЕНКО, проректор по учебной работе АНО «Университет 2035», обозначил вызовы и риски для системы образования:

— Это прежде всего нарушение образовательных цепочек, а именно уход зарубежных образовательных платформ из России и запрет на использование иностранных opensource-решений. С другой стороны, это точка роста для формирования сетевого образовательного пространства в партнёрстве вузов с онлайн-платформами. Второй вызов — необходимость импортозамещения, что вызывает высокую потребность в ИТ-специалистах. Третий — отсутствие образовательной экосистемы с национальными стандартами работы с цифровым следом, с развитием человека, с формированием его индивидуальной образовательной траектории, цифрового профиля компетенций обучающегося.

«Университет 2035» накопил серьёзный опыт в работе с большими данными и цифровым следом, профнавигацией, диагностикой. Разработана карта компетенций, которая на основании открытых данных показывает актуальный рынок труда и те компетенции, которыми должен обладать специалист в определённой области. Начата подготовка команд цифровой трансформации университетов в формате интенсивов. Ведётся мониторинг потребностей в ИТ-кадрах, развиваются образовательные форматы с поддержкой практико-ориентированной, проектной деятельности. Уже четыре года мы реализуем проектные интенсивы в вузах, к этой программе подключилось более 100 университетов, многие студенты апробировали свои решения и стали развивать их в акселераторах.

Наконец, запущена Российская образовательная платформа (РОП) — проект, который заменит приостановившую свою деятельность в России компанию Coursera и бесплатную платформу онлайн-курсов EdX. РОП работает полностью на отечественном ПО. Это не просто агрегатор курсов: площадка позволяет внедрять практико-ориентированное обучение, которое будет доступно в Learning Management System (LMS) каждого вуза, а также работать с персональными траекториями, с цифровым профилем обучающихся. К разработке функционала РОП смогут подключиться и ИТ-специалисты вузов, чтобы обеспечить студентам получение тех компетенций, которые позволят им найти своё место на рынке труда, а затем развивать знания, умения и навыки, чтобы двигаться по карьерной лестнице.

Один из примеров интеграции социальных механик в высшую школу — образовательная социальная сеть «Мегакампус». О проекте рассказал его основатель Григорий АВЕТОВ:

— «Мегакампус» — классическое социальное медиа, позволяющее создавать контент любому пользователю. Только это не фотографии и видео, а образовательные продукты в виде курсов и учебных комьюнити. В «Мегакампусе» есть все те же функции горизонтальной коммуникации, что и в любой другой соцсети: оценки, отзывы, комментарии, только в роли постов выступают курсы.

В России Edtech — одна из самых прогрессивных отраслей. Мы не просто конкурируем с глобальными игроками в плане технологичности, но часто доминируем. Безусловно, у нас есть некоторые сложности с рынком сбыта, но сами продукты, их инновационность — это определённый показатель готовности к экспансии. Большое количество технологических компаний из России сегодня покоряют рынок Латинской Америки, ряд игроков работают на рынке Индии. Нам действительно есть что предложить в части технологий.

Текущие ограничения, безусловно, являются возможностями. Мы сейчас можем в приоритетном порядке использовать отечественные разработки, а уже потом смотреть на зарубежные. В этом смысле мы смогли сформулировать для учебных заведений ряд решений. В частности, университеты уже переводят на нашу платформу онлайн-курсы по дополнительному профессиональному образованию. Многие преподаватели начинают генерировать контент внутри социальной сети.

Сегодня все пытаются замещать ушедшие Coursera и другие зарубежные платформы. Есть ли смысл это делать и всегда ли количество переходит в качество? Дискуссию завершил основатель «Лекториума» Яков СОМОВ:

— Начало пандемии ознаменовалось тем, что практически каждый день появлялась какая-либо новая платформа. Почти все они прекратили существование. Причина лежит на поверхности. Чем отличается российский ИТ-директор от американского? Когда разработчик приходит со своим продуктом к российскому ИТ-директору, тот спрашивает, какой используется язык, какой фронт-энд, бэк-энд. Американский сразу показывает бизнес-процесс и узнаёт, какую его часть проект способен оптимизировать. Когда мы говорим о том, что наконец-то появилась платформа, на которой можно делать какие-то командные проекты, то разве это проблема — организовать командное взаимодействие? Почему для этого обязательно нужна платформа? Многие организаторы курсов используют массу имеющихся площадок, например Mirror, размещают их поверх соцсетей и мессенджеров. Вообще говоря, нет проблемы публикации курсов. В системе Tilda сайт любой конференции делается за 30 минут, и какой угодно курс там можно сверстать.

Основное, что давала Coursera, — это трафик и маркетинг. Если курс используется для внутреннего обучения, требования к платформе одни, а если для маркетинговой кампании — другие. Зачем вам в курсе, который рекламирует магистратуру, особо сложные задания? Вам нужно собрать аудиторию потенциальных студентов, чтобы человек оставил свои контакты. Все вузовские LMS созданы программистами для программистов, и они очень неудобны. Но студент не может отказаться от той же Moodle, хотя он живёт в соцсетях и приложениях. Значит, вуз должен туда прийти. Я не предлагаю создавать образовательный TikTok, это тупик. Но если сайты перестали работать, то не надо на них размещать курсы: там нет трафика. Мне кажется, что вузы и школы с точки зрения управления образовательными онлайн-ресурсами не сделали домашнего задания. Они за два года пандемии не нашли новых решений в области бизнес-процессов. Раньше преподаватель входил в класс, теперь он входит в экран ноутбука, где все выключили камеры. Очевидно, это серьёзная методологическая проблема. Нужно чаще задавать себе вопрос: «Зачем?» Зачем создавать онлайн-платформу, заниматься импортозамещением, размещать онлайн-курсы? Только ответив на него, можно обеспечить эффективность.

Опубликовано в номере июнь 2022