20 февраля 2017 г. участники организованного пресс-центром информационного агентства REGNUM круглого стола «Какие библиотеки нужны России? К чему может привести слияние РГБ и РНБ» приняли резолюцию, состоящую из 14 пунктов. Один из них (десятый по счёту) относится к научной деятельности РГБ и РНБ. Он гласит: «Наносится ущерб научному статусу национальных библиотек. В российской государственной библиотеке в 2015 г. был уничтожен ряд научных и специализированных отделов: библиотековедения, библиографоведения, книги и чтения, Научно-информационный центр по культуре и искусству, Отдел русского зарубежья и др.». Считаю важным прояснить свою позицию по этому вопросу.

АВТОР Юрий Николаевич СТОЛЯРОВ, Главный научный сотрудник Научного центра исследований книжной культуры РАН

Как известно, поводом к обсуждению поставленного вопроса послужила инициатива руководителей двух национальных библиотек — Российской государственной и Российской национальной — об объединении этих библиотек, что вызвало серьёзную обеспокоенность библиотечного сообщества, поддержанную деятелями культуры, политическими и общественными деятелями, реальными и потенциальными читателями. Подтверждаю, что вместе с коллегами-библиотековедами: А.М. Мазурицким, А.В. Соколовым и В.П. Леоновым — я был одним из тех, кто вывел это возмутительное предложение из тени. Вместе с А.В. Соколовым и В.П. Леоновым я обратился к Президенту РФ В.В. Путину с просьбой разобраться со сложившейся ситуацией. Главный пафос нашего обращения состоял в неприятии идеи создать «библиотеку-кентавр» с головой в Москве, а хвостом в Петербурге или наоборот. Об уничтожении научных и специализированных отделов в национальных библиотеках в обращении речь не велась.

Это обстоятельство даёт мне формальные основания отмежеваться от десятого пункта резолюции, однако поскольку я присутствовал на обсуждении и против этого пункта не выступал, то ответственность за него несу. В моём случае она повышается ещё и потому, что я несколько десятилетий состою членом Учёного совета Государственной библиотеки СССР имени В.И. Ленина / Российской государственной библиотеки, членом редакционной коллегии / редакционного совета выпускаемого библиотекой ведущего научного журнала страны — «Библиотековедение», а также членом докторского диссертационного совета, много лет преподаю на Высших библиотечных курсах и т.д., т.е. с научной стороной деятельности РГБ меня соединяет очень многое и относительно постановки её научной деятельности я осведомлён лучше иных моих коллег. Поэтому и считаю себя обязанным уточнить своё отношение к десятому пункту резолюции.

Будь моя воля, я бы существенно расширил этот пункт, одновременно освободив его от частностей и неточностей. Вопрос надо ставить о том, чтобы учредитель, т. е. Правительство РФ, озаботился выполнением того пункта Федерального закона «О библиотечном деле», в котором сказано: «Национальные библиотеки Российской Федерации являются научно-исследовательскими учреждениями по библиотековедению, библиографоведению и книговедению, методическими, научно-информационными и культурными центрами федерального значения; участвуют в разработке и реализации федеральной политики в области библиотечного дела». Научно-исследовательская деятельность этих библиотек рассматривается государством как первоочередная задача. Следовательно, национальные библиотеки должны быть узаконены в статусе научных учреждений со всеми вытекающими из него правами и обязанностями. В настоящий момент Устав РГБ (о РНБ пусть скажут те, кто лучше знает ситуацию в ней в этом отношении) в редакции от 1 августа 2016 г. в разделе II «Цели, предмет и виды деятельности библиотеки» предусматривает такой вид, как «5) ведение работы по библиотековедению, библиографоведению и книговедению, а также осуществление деятельности в качестве методического, научно-информационного и культурного центра федерального значения». При этом установлено, что этот вид деятельности библиотека осуществляет «в пределах государственного задания» и что «библиотека не вправе отказаться от выполнения государственного задания».

Ну и где же, спрашивается, это задание? И соответственно финансирование на его выполнение? Да даже если бы дирекция библиотеки (страшно подумать, кошмарный сон!) упразднила вообще все научные и методические подразделения, то и в этом случае было бы несправедливо предъявлять претензии к ней — их надо адресовать учредителю, т.е. исполнительному органу, созданному для того, чтобы Федеральный закон исполнять, а не нарушать. Государственное задание может и должно предусматривать возрождение в РГБ аспирантуры и докторантуры как наиболее надёжных источников подпитки Библиотеки молодой научной порослью. Представляю себе и такое государственное задание: иметь и всячески поддерживать диссертационный совет. Но было бы бесполезно планировать ему ежегодное количество защит либо иной бюрократический количественный критерий, по которому оценивать результативность его деятельности. При наличии аспирантуры, докторантуры, совета его участники сами будут прилагать максимум усилий, чтобы уважать самих себя и по мере возможностей достойно выглядеть в глазах библиотечного научного сообщества, а тем самым — и в глазах учредителя. Библиотечная наука имеет собственную специфику, которая должна учитываться при постановке государственного задания. А планировать ежегодное количество защит — занятие заведомо мертворождённое, говорю по собственному многолетнему опыту.

Что касается фактической стороны дела, то объективный подход требует констатировать, что дирекция делает всё от неё зависящее, чтобы научные отделы в РГБ любыми путями, при отсутствии целевого финансирования, сохранить. У тех структурных подразделений, которые функционируют успешно, нет оснований тревожиться о своём будущем. Некоторые из научных подразделений действительно реструктуризированы, но этому предшествовало тщательное изучение результативности их научной деятельности.

Основание для оптимистической оценки научной деятельности РГБ дают сведения из её официальных отчётов. Результаты научно-исследовательской работы библиотеки в 2015 г., ставшие объектом внимания резолюции круглого стола, опубликованы в 12 монографиях и 445 других научных работах, в том числе в 67 статьях в так называемых ваковских изданиях. Специалисты библиотеки выступили с 50 докладами и сообщениями на 32 научных мероприятиях, в том числе на 15 международных конференциях. Библиотека организовала 12 крупных научных мероприятий, из них пять — международного и всероссийского уровней.

Итоги научно-исследовательской работы библиотеки следующего, 2016-го, года были представлены в 32 отдельных изданиях (24 печатных и восьми электронных) и 446 статьях, причём 101 из них опубликована в изданиях, индексируемых в информационных системах научного цитирования. За этот год значительно выросли результаты научной продуктивности библиотеки. В рейтинге восьми крупнейших федеральных и научных библиотек страны по итогам 2016 г. РГБ занимает первое место по количеству публикаций в изданиях, индексируемых в РИНЦ, и второе место — по количеству цитирований этих публикаций и индексу Хирша. Специалисты библиотеки выступили с 248 докладами, лекциями и выступлениями (это почти в пять раз больше, чем в 2015 г.) на 94 научно-организационных мероприятиях, включая 28 событий международного и 14 всероссийского уровня. В 2016 г. в РГБ было проведено 31 научное мероприятие — от локальных, посвящённых узкой теме, круглых столов до многоаспектных конференций международного уровня.

И эти результаты достигнуты, притом что число сотрудников, формально относящихся к научным работникам, сократилось более чем в два раза!

Чего же стоит на этом фоне утверждение об упразднении трёх научных отделов: книговедения, библиографоведения и библиотековедения? Ещё раз повторю: даже если бы их действительно ликвидировали, дирекцию можно было бы понять. На что при отсутствии финансирования их содержать? Но фактически дело обстоит иначе: дирекция прилагает максимальные усилия, чтобы по возможности сохранить в них всё жизнеспособное. Конкретизирую этот тезис.

Научно-исследовательский отдел библиотековедения преобразован в Центр исследования проблем развития библиотек в информационном обществе, причём его штат увеличен с 23 до 29 единиц. Из-за слабой востребованности продукции «Информкультуры» это подразделение действительно упразднено, однако те направления, которые сохраняют научную и практическую ценность, переданы названному выше центру.

Пользуясь случаем, хочу сказать добрые слова об изменении в последние годы направленности журнала «Библиотековедение». Из него исчезли официозные околобиблиотечные материалы, публикации стали более современными по тематике, а статьи по истории библиотечного дела как прежде были интересными, так таковыми и остаются. Более экономно стала использоваться журнальная площадь: раньше на развороте оставались пробельными до четверти столбцов. Радует увеличение числа публикаций научных сотрудников РГБ — лишнее свидетельство того, что упрёки в снижении её научного ценза по большому счёту безосновательны.

Научно-исследовательский отдел библиографоведения сохранился практически в прежнем виде, видоизменилось лишь его название. «Ликвидированный» Отдел библиографии провёл в 2015 г. II Международный библиографический конгресс под девизом «Библиография: взгляд в будущее». Общее число участников составило 903 человека. Они представили библиографическую общественность 10 стран: Белоруссии, Болгарии, Израиля, Италии, Казахстана, Киргизии, России, США, Франции, Хорватии. Было заслушано 118 докладов, издательством «Пашков дом» выпущена ценнейшая книга «Отечественные библиографы и библиографоведы: указатель документальных источников и литературы о жизни и деятельности, 1917–2014» (622 с.: ил.).

Итогом того же года стал выпуск и двух других крупных библиографических трудов: Б.А. Семеновкер. Библиография сквозь века и народы. — В 2 ч. — 2015. — Ч. 1. — 367 с. — Ч. 2. — 335 с.; Собрания книжных памятников (редких и ценных изданий) в библиотеках, музеях и архивах Российской Федерации: библиографический указатель (1917–2014) / отв. сост. Л.И. Фурсенко. — 2015. — 627 с. Для одного года такие результаты более чем убедительны!

По разъяснению «лиц, принимающих решения», Отдел книги и чтения пришлось сократить в силу его многолетней низкой научной результативности (а откуда, спрашивается, черпать кадры книговедов, если аспирантуру пришлось упразднить по указанию сверху?), и для этого не потребовались чьи-либо директивы. Тем не менее (конечно, по материалам прежних наработок, но такова специфика науки) в 2015 г. издательство «Пашков дом», функционирующее в структуре РГБ, выпустило большой том Д.В. Фомина «Искусство книги в контексте культуры 1920-х годов» (799 с.) — подлинное украшение книговедческой литературы как по содержанию, так и по форме.

Моя претензия, если уж предметно говорить именно о политике дирекции РГБ к постановке научной деятельности, относится не к реорганизации научных структурных подразделений как таковой, а к тому, что эта серьёзная акция, затрагивающая судьбы десятков, если не сотен людей, а также тех пользователей, на которых работают эти отделы, проводится административно-волевым порядком.

Допускаю, что она вполне разумна и осуществляется после того, как взвешены все обстоятельства и выявлены ожидаемые преимущества. Но почему бы, однако, проекты столь серьёзных преобразований не обсудить на Учёном совете библиотеки? Для чего он существует? Судя по тому, как редко он созывается, складывается впечатление, что дирекция содержит его больше для проформы, чем для того, чтобы и вправду советоваться с авторитетными специалистами по самым животрепещущим вопросам. Почему бы, например, не обсудить на объединённом Совете двух национальных библиотек вопрос о целесообразности их слияния, прежде чем инициативным порядком и втайне от всех направлять свои предложения сразу в Правительство РФ, даже минуя (якобы) Минкультуры России? Почему не обсудить сообща вопрос о реструктуризации подразделений библиотеки?

По многолетнему предыдущему опыту берусь утверждать, что Учёный совет — хороший помощник дирекции. Все вопросы, которые на нём обсуждались на протяжении тех десятилетий, что я состою его членом, действительно важны. Готовятся они тщательно, обсуждаются на заседаниях всесторонне и нелицеприятно, исходя из интересов дела. В конечном счёте в результате мозгового штурма вырабатывается действительно коллективное решение, которое мобилизует сотрудников на его выполнение с пониманием нужности и обоснованности, тогда как волевое решение вопроса, будь оно даже трижды правильным, способно вызвать непонимание, недовольство исполнителей и негативно влияет на общий микроклимат в коллективе. Во внешней среде такие решения тоже вызывают естественную обструкцию.

И всё же доля правды в словах критиков о сокращении отделов есть: она (критика) проистекает от слабой информированности потребителей научной продукции РГБ о мотивах и обоснованности принимаемых организационных и кадровых решений. Многие рассуждают просто: научно-исследовательский отдел библиотековедения был — и вдруг нет его, исчез! «Информкультура» существовала десятилетия — и вдруг нет её, кому она помешала?! Администрация библиотеки принимает решения без опоры на общественное мнение — вот пусть на себя и пеняет, когда её управленческие акции встречаются в штыки — и кем? — своими же коллегами-библиотековедами и, независимо от них, научной и культурной общественностью, ещё менее информированной о причинах принятия важных административных решений.

Имея за плечами некоторый опыт руководства научной деятельностью в масштабе крупного столичного вуза, я легко представляю себе горькие ощущения моих соратников, изо всех сил стремящихся обеспечить выживание науки в подведомственном им учреждении, а вместо благодарности получающих пощёчины, тем более обидные, что исходят они в первую очередь от своих же коллег, наотмашь бьющих по самому больному месту.

Однако, оказывается, мало денно и нощно заботиться о благоденствии вверенного тебе участка, надо ещё помнить и о внешней среде, рассматривая её как опору своей деятельности, а не как досадную помеху.

Заканчиваю разъяснение своей позиции с болью за состояние научной деятельности в РГБ, состраданием к тем, кому приходится эту деятельность выстраивать, поддерживать и осуществлять. И с пожеланием коллегам-учёным выстоять в переживаемый момент. Хочу заверить: я ваш друг, союзник и соратник. Пусть библиотека если уж не процветает, то хотя бы выживает в столь сложный социально-экономический момент. Первейший залог этого вижу в том, чтобы сохранить автономное и суверенное состояние РГБ как юридического лица. Правительство РФ должно понимать, что её надо всячески поддерживать, а не разорять слиянием ли, «оптимизацией» или иным лукавством. К чему приводит слияние, я имел возможность продемонстрировать в статье «Кабинет по народному образованию при Государственной библиотеке СССР имени В.И. Ленина (1926–1930 гг.)»*: в нашей истории уже имел место факт, когда под прикрытием красивых фраз Российскую государственную библиотеку по народному просвещению инкорпорировали в Государственную библиотеку СССР имени В.И. Ленина.

* Науч. и техн. б-ки. – 2017. – № 2. – С. 132–146.

Что получилось?! Помнит ли сегодня кто-нибудь о существовании такой библиотеки — между прочим одной из первых среди центральных специальных библиотек страны?

Давайте сообща бороться за укрепление и действительное развитие двух наших самых славных светочей — Российской государственной и Российской национальной библиотек, свидетелей и авторов многих страниц нашей культуры и оплота её дальнейшего существования

Опубликовано в номере июнь 2017